Дыхание грозы
Дыхание грозы читать книгу онлайн
Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.
Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.
Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Она и тут заговорила тихо, как бы несмело, однако стой верой в свою правоту, которая заставила всех слушать.
— Тут читали записки, в которых товарища Апейку как бы виноватят в том, что у него плохой брат. И еще делают такой намек, что, имея такого брата, можно ли занимать место в райисполкоме. Я не знаю, кто это писал, но по тому, что он написал, видно: человек он злой. Человек, который ищет, за что ухватиться, чтоб втоптать нашего председателя в грязь. Втоптать ни за что ни про что! — Она будто не слышала одобрительного гула в зале: жила одним своим волнением — высказать все, до конца. — Конечно, яблоки с одной яблони недалеко падают. Это правда. А люди каждый живет своим разумом, у каждого своя дорога. Брат брату, говорят, по несчастью друг. Это все равно как для сегодняшнего собрания сказано: такой брат, как у нашего председателя, — это правда, несчастье. Да еще если про того брата напоминают тебе, если его привязывают на шею, чтоб утопить тебя. — Она переждала говор, заявила убежденно: — Надо не искать, кого б еще привязать, а надо поглядеть — кто сам тот, кого собрались чистить. Какая у самого у него душа, или это душа большевика, или — кулака, спекулянта. У нашего председателя — душа большевика. Сам он весь — большевик настоящий, проверенный. Проверенный народом, который его знает. Знает уже не один год.
— Значит, вы считаете, что товарища Апейку незачем и обсуждать? блеснув глазами в зал, поддел ее Галенчик, — Может быть, освободить его от чистки?
— Можно было бы и освободить. — сказала она не колеблясь. Глядя прямо в глаза Галенчику, добавила еще тверже: — Чищеный он. Не один уже год чищенный.
Она молча, уверенно сошла со сцены, не обращая внимания ни на то, как покачал головой насмешливый Галенчик, ни на то, как глубокомысленно что-то записал он в блокнот. Когда он снова обвел взглядом зал, попросил слова молодой, звонкий голос. Еще по голосу Апейка узнал: Кудрявец. Поправляя на ходу ремень, одергивая складки на гимнастерке, решительным шагом Кудрявец пошел навстречу ему, к столу.
По тому, как он шел, как старался не встречаться взглядом, Апейка почувствовал, что Кудрявец вышел не защищать его. Кудрявец стал у края сцены, вскинул голову, как пловец, что приготовился броситься в воду. Набрав воздуха, он и бросился: прежде всего напал на комсомолку Михаленко за ее идейно непродуманное заявление, будто чистка партии не обязательна для всех партийцев. В партии все равны, сказал он, и чистку обязаны пройти все, снизу до самого верха. Поэтому заявление товарища Михаленко ошибочное, и он, Кудрявец, в принципе осуждает его.
Последние слова Кудрявец говорил уже Галенчику, и Галенчик слушал его с серьезным выражением лица; сдержанно кивнул: примет заявление это к сведению.
— Теперь — о товарище Апейке… — Кудрявец перевел дыхание, готовый, казалось, вздохнуть. Хотя он стоял впереди и видны были только затылок да немного щека, Апейка заметил, что Кудрявец смущенно ищет кого-то. Вот нашел Башлыкова. Нынешнего своего учителя. Апейка остро следил, беспокойно и словно ревниво: Кудрявец был его учеником. Не кто другой, а он, Апейка, заметил, предложил выдвинуть Кудрявца в райком, он же посоветовал послать его на учебу. Сам учил его, делился всем, что знал и думал, пока не появился другой учитель. Нынешний. "Кого же ты выдвинул и выучил?" мелькнуло вдруг теперь в голове.
Кудрявец снова набрал воздуха: — Товарищ Апейка… никто не станет отрицать… сделал немало. Никто не собирается скрывать — товарищ Апейка человек работоспособный и старательный. Здесь я могу присоединиться к товарищу Михаленко. Товарищ Апейка старается работать. Как на своей должности председателя райисполкома, так и в бюро райкома. Он выполняет поручения, которые ему дают как члену бюро. — Все это, осторожное, несмелое, — Апейка чувствовал — только подход к чему-то иному, главному, которого Апейка ждал с внезапным, настороженным интересом. Он не ошибся. Сразу после этого голос выступающего стал строже. — Мы не собираемся скрывать то хорошее, что было. Однако мы и не должны закрывать глаза на те недостатки, которые есть. А они есть у товарища Апейки. И — немалые. И тут надо сказать это не таясь. Ибо чистка — это не беседа за столом со всякими угощениями, где друзья хвалят один другого да обнимаются. На чистке надо чистить, счищать всяческие наросты. И тут мы должны прямо сказать, что у товарища Апейки есть большие недостатки. Прежде всего надо сказать открыто, у товарища Апейки не всегда хватает большевистской принципиальности. Товарищ Апейка, надо прямо сказать, нередко утрачивает классовый критерий в работе.
— В чем это выражается? — ухватился за последние слова Галенчик, подняв голову.
Кудрявец оглянулся: Галенчик требовал сурового, смелого ответа.
— Он, товарищ Апейка, очень добрый… — Кудрявец хотел скрыть неловкость, отвернулся в сторону зала, заговорил неестественно громко. Мы живем в великое, но суровое время. Нас окружают и справа и слева враги, и нам надо быть бдительными и беспощадными. Нам нельзя попустительствовать, быть добрыми. Нам надо быть беспощадными.
Чтоб враг на расстоянии нас боялся, чувствовал нашу непоколебимость…
— Чего же он, товарищ Апенька, добрый такой? — опять перебил Кудрявца Галенчик. Перебил строго, непримиримо, с каким-то угрожающим, уловил Апейка, намеком. В тоне чувствовалось, что Галенчик знал причину «доброты»: «добрый» — он произнес отчетливо, с насмешкой; Галенчик спрашивал, чтобы подсказать причину другим.
— Он добрый, по-моему, просто… от природы… — сказал Кудрявец.
— От природы!.. Смотря что понимать под этой природой! — Галенчик насмешливо, блестяще-холодными глазами повел по залу. — При-рода разная бывает!..
— Родился такой…
Галенчик очень выразительно: наивное дитя! — покачал головою. Кудрявец снова заговорил, сначала неловко: Апейке были видны красная щека и красное ухо; потом — смелее, громче, как бы стараясь вернуть себе достоинство. Уже резко напал на Длейку за то, что встал на защиту бывшего офицера Горошки, добивался восстановления его на работе; потребовал, чтоб Апейка немедленно порвал всякие связи с братом; проявил и тут принципиальность.
С пафосом закончив свою речь, он хотел бодро сойти со сцены, но Галенчик задержал его:
— Что вы предлагаете в отношении товарища Апеньки?
— Я предлагаю!.. — звонко и бодро сказал Кудрявец, невольно взглянув на Башлыкова, как бы спрашивая совета. — Я предлагаю, — повысил голос Кудрявец, скрывая неуверенность, — указать товарищу Апейке… что он должен окончательно порвать со своими родственниками всякие связи!.. На посту занимать твердую классовую, большевистскую линию!..
— А как вы считаете — можно оставить товарища Апеньку в рядах членов КП(б)Б?
"Вон как!" — не столько удивился, сколько отметил про себя Апейка. Уже давно чувствовал он, что угроза таится там, где Галенчик, ждал оттуда опасности. Из-за этого он меньше, чем следовало, удивлялся тому, как вел себя Кудрявец. Он просто открывал для себя новое в характере Кудрявца. Удивленно заметил на затылке Кудрявца пот: "Нелегко парню…"
— Я так думаю, — не выдал слабости Кудрявец. — Надо, чтобы товарищ Апейка дал слово. Что он в дальнейшем будет твердо вести большевистскую линию. Во всем. Предупредить его.
Еще Кудрявец не дошел до места, как из рядов вскочил, быстро направился к сцене Гайлис. Худощавый, жилистый, в расстегнутой шинели, взбежал на сцену, круто повернулся к залу.
— Нельзя так, товарищ Кудрявец! — зазвенел высоко, остро голосок. Нельзя! Ви — молодой большевик! Ви здесь как представитель молодежи! Ви должны показывать пример всей молодежи! Надо иметь свей характер! Свой твердый принцип!
— Я говорил принципиально! — встал, крикнул из зала Кудрявец.
— Ви говорили без принцип! — обрезал его Гайлис — Ви говорили принцип: "Чего изволите"! Вот какой говорили ви принцип!..
— Товарищ Гайлис! — уверенно, властно остановил латыша Галенчик. — Вам никто не дал права оскорблять людей. И зажимать им рот, когда они говорят то, что вам не нравится.