Лариса Мондрус

Зашелестел занавес. Впечатляющая декорация представляла собой абсолютно черную во все пространство сцены стену - то ли скалу, то ли внутренность пещеры,- а посередине, снизу доверху, узкий изломанный по форме просвет, в котором на ночном небе светился тонкий серп месяца.

Мажорно грянул оркестр. Через несколько минут я убедился, что оригинальная музыка автора мюзикла Франца Гуммеля чередовалась с заимствованиями из вагнеровских опер. Представление шло на немецком языке, и многое осталось бы непонятным, если бы не Эгил и Лариса, подсказывавшие мне с двух сторон ход сюжета.

Вот мой синопсис спектакля, и это отнюдь не пересказ программы. Заранее прошу прощения у немецких историков, если упускаю какие-то нюансы из политических отношений того времени между Баварией, Австрией и Пруссией.

Мюнхен, 1864 год. Сын и наследник баварского короля Максимилиана II, почившего в бозе, Людвиг II на похоронах отца встречает трех черных нимф. Они предсказывают ему тяжелое одиночество и предупреждают об опасностях, которые могут встретиться на его пути,- женщине и воде. Несмотря на свои предостережения, нимфы поощряют, даже подстрекают молодого короля следовать велению его фантазий - строить замки, возникающие в грезах.

Тем временем в Мюнхен прибывает прусский посол, чтобы заручиться поддержкой Баварии в войне против Австрии. Королевские министры показывают Людвигу образцы новейшего оружия и торопят его с ответом. Однако король-мечтатель говорит о том, что Бавария предназначена Всевышним лишь для мира и искусства.

Тогда министры затевают интригу, чтобы устроить помолвку Людвига с баварской принцессой Софи, сестрой австрийской императрицы Елизаветы. Еще ребенком будущий король играл в Хоеншвангау с двумя своими кузинами, Сисси и Софи. Сисси в пятнадцать лет выдали замуж за австрийского императора Франца-Иосифа, и она приняла новое имя - Елизавета, императрица Австрии и королева Венгрии. Брак не принес ей счастья. На европейских курортах она встречается несколько раз с Людвигом, между ними возникает любовь, в чем они и признаются друг другу. Влюбленные обмениваются посланиями, подписывая их псевдонимами Черный орел и Озерная чайка и прекрасно понимая безысходность своего положения.

В спектакле Людвиг вальсирует с Сисси среди прочих коронованных особ в танцзале баварского курорта Бад Киссинген. Здесь же он встречается с Вагнером, чей "Лоэнгрин", поставленный в придворном театре три года назад, потряс его воображение, практически изменив жизнь кронпринца. Вагнер, в свою очередь, увлечен Козимой фон Бюлов, дочерью Ференца Листа и женой придворного дирижера, по странному стечению времени родившейся в тот же день, что и Сисси,- 24 декабря 1837 года.

А что же Софи? Оказывается, она тайно увлечена дворцовым фотографом Хенстенглем. Людвиг не знает об этом и, возможно, полагает, что, женившись на Софи, он будет ближе к недоступной Сисси!

В музыкальной гостиной три дамы развлекают короля. Козима играет для него виртуозную пьесу. Сисси, которой аккомпанирует Ганс фон Бюлов, поет Людвигу песню об орле и чайке - символах их безнадежной любви. Софи тоже просят спеть, она выполняет просьбу, но поет умышленно плохо, тем самым побуждая Людвига порвать помолвку. Софи и Хенстегль заключают друг друга в объятья - они-то нашли свой рай.

Король чувствует, что вообще будущее музыки можно найти только в операх Вагнера. В своем Мариенбрюке, на мосту Святой Марии, он клянется Вагнеру построить фестивальный театр для его опер и оказывать любую поддержку композитору. На том самом мосту, где у меня дрожали коленки и душа уходила в пятки.

Насладившись представлением новой оперы обожаемого маэстро, Людвиг бежит за кулисы благодарить композитора и неожиданно в одной из комнат застает Вагнера в объятиях Козимы. Его порыв мгновенно меркнет. Король чувствует себя оскорбленным. Он обманут всем миром: Сисси недосягаема, Софи просто дурачила его, а теперь его предал и Вагнер. Снова, как привидения, возникают черные нимфы и указывают ему спасение - ирреальный мир королевских замков, которые он должен построить.

Министры выражают крайнее неудовольствие строительством. А Людвиг, словно утратив практический разум, собирается возводить еще два замка. Казна же пуста! На помощь Людвигу приходит Бисмарк. Он предлагает присоединить самостоятельную Баварию к Германской империи. Взамен король получает из секретного фонда императора неограниченный кредит для реализации своих архитектурных фантазий.

(Шварц после спектакля философски заметил: "Фактически он за свои замки лишил Баварию независимости и продал ее кайзеру".)

В результате подписанного "Кайзер-бреве" Людвиг становится поистине сказочным королем, который наслаждается ночными катаниями на санях, устраивает кутежи, оргии, воображает себя путешествующим вокруг света на воздушном шаре. Даже Сисси не в состоянии вернуть его из царства иллюзий.

В конце концов министры вступают в заговор. 8 июня 1886 года государственная комиссия прибыла в Хоеншвангау с целью объявить короля душевнобольным, а значит, и недееспособным. После недолгого разбирательства его арестовывают и приказывают следовать в замок Берг.

Вечером 13 июня при невыясненных обстоятельствах король утонул в своем любимом озере Штарнбергзее.

Картина гибели Людвига в спектакле выглядела довольно натуралистичной. Не знаю, как это устроили, но вся сцена представляла собой озеро, причем, как нам объяснили, там была настоящая вода. И Людвиг, со словами "In memory my paradise awakens and calls me" входил в озеро и медленно погружался в темные воды, пока наконец голова его не исчезла и не воцарилась зловещая тишина.

Бедная Сисси! Ее жизнь (это уже за рамками спектакля) тоже оборвалась трагически. 10 сентября 1898 года близ Женевского озера она была заколота кинжалом маньяком и анархистом Луиджи Лючени.

Сюжетная интрига мюзикла почти в точности соответствовала исторической хронике и тем более характеру отношений Людвига и Сисси, которая была старше его на восемь лет. Единственно важное отличие заключалось в том, что подлинные события, спрессованные в динамичное либретто спектакля, на самом деле происходили в течение двадцати двух лет, то есть ровно столько прошло времени с момента восшествия на престол Людвига II до его загадочной гибели в возрасте сорока одного года.

Спектакль следовал своей логике, воспевая красоту человеческого страдания и расцвечивая "божественный полумрак возвышенного горного одиночества".

Когда мы вышли наружу, сумерки только начали сгущаться, но на фоне горной гряды еще можно было рассмотреть в дымке божественный силуэт Нойесшванштайна. Диковинная фантасмагория Людвига Баварского, воплощенная в камне, показалась мне далекой космической туманностью, которая давно угасла, но непостижимо живой свет еще шел от нее, волнуя мое воображение и напоминая о тайнах прошлых веков.

Глава 3

"ДИКИЙ ВИНОГРАД И ДИКИЕ РОЗЫ"

Экскурс в историю.- Под опекой "Полидора".- Гражданство ФРГ.- "Каждый порядочный латыш мечтает о..." - Первый гигант "Ларисса".- В Истрии, среди нудистов.- Шоу с Иваном Ребровым.- Эгил разбивает белый "мерседес".- Роман с "Соколами Даугавы".

Начало семидесятых... Вдоль дорог портреты Брежнева с протянутой рукой - "бровеносца в потемках" и плакаты: "Партия - ум, честь и совесть нашей эпохи". Время бравурных песен. Торжество дешевой колбасы и портвейна №33. Кругом "пельменные", "блинные", "рюмочные" и даже "диетические столовые". Квас и газировка на разлив. С десятью рублями в кармане можно завалиться в кабак (200 г водки - 5 руб., эскалоп - 2 руб., салат "оливье" или кета в горчичном соусе - 1 руб., чашка кофе - 50 коп., остальное - "на чай" официанту). За сто рублей уже можно было в пятницу слетать в Сочи "на три ночи" (64 руб. авиа в оба конца), слегка отдохнуть и в понедельник вернуться загоревшим и пахнущим морским прибоем.

Кому это все мешало?

Увы, слушая новый старый гимн "Союз нерушимый...", сердце не наполняется гордостью, а вызывает лишь ностальгию по державе, которой уже не существует. Да, я постарел, поистрепался и физически ощущаю, как увядает моя душа. Не влечет меня более экзотика Средней Азии с ее верблюдами и тюбетейками, не тянет на берега Арагви и Куры, где когда-то я пил бесподобную "изабеллу", или в ридную Украину, а о Прибалтике и мечтать не хочется. Все там стало отвратительно чужим и постылым.