Последний барьер

Настоящая борьба начинается во второй половине игры. Стадион ревет. Острые ситуации возникают как у одних, так и у других ворот, но превосходство ребят из колонии становится все более очевидным. Вот счет уже стал два - один в пользу колонистов. И тут над полем вдруг раздается глухой бас: "Даешь третий гол!"

Люди в недоумении крутят головой по сторонам в поисках громкоговорителя, который вдруг включили по требованию колонии, .но ребята знают - это подал голос их Бас! Начальника никто не смеет ослушатьсяи третий гол забит.

Озолпиек уже не в силах усидеть на месте. Он то и дело встает, рука машинально лезет в карман за сигаретами, и, не отрывая взгляда от поля, он закуривает.

- Начальник! Начальник! - шепчет кто-то рядом.

Озолниек не обращает внимания и, лишь когда чувствует, что его легонько тянут за рукав, поворачивает голову.

- Полкило конфет, - напоминает Калейс.

- Что?!

- Полкило конфет! - и воспитанник показывает на дымящую сигарету.

- Хм! - Озолниек смотрит на сигарету, бросает под ноги и растаптывает.

Покуда команда переодевается после игры, он идет в буфет.

- Какие у вас есть шоколадные конфеты?

- Только "Каракум".

- Подешевле нет? - Он шарит в кармане и критически осматривает свой тощий кошелек. Вместе с медяками, пожалуй, должно хватить.

- Дешевле нет. Брать будете?

- Конечно, буду. Полкилограмма, пожалуйста! - А про себя думает: "Послезавтра получка, как-нибудь дотяну!"

Он подал Калейсу кулек. Калейс, угостив начальника, стал раздавать конфе!ы ребятам.

Озолниек недовольно ворчит:

- Все-таки ото было не очень честно. Ты -воспользовался слабостью противника в особо напряженный момент.

- Насчет исключений в протоколе ничего не сказано, - с ехидством парирует Калейс.

Красный от радости физрук выстраивает ребят в колонну по четыре.

- Группа, ша-го-ом арш! На стоянку автомашин!

Ребята маршируют хорошо. Они уже довольно давно тренируются к строевому смотру, и любой командир роты поглядит не без зависти на эту черную колонну.

- Запевай!

Горожане с удивлением смотрят вслед удаляющейся группе ребят. "Видал, какие они! И спортсмены хоть куда, и вести себя умеют. Ни драки, ни ругани.

Просто не верится".

* * *

Этот день для Висвариса Мейкулиса особый. Вечером на занятие кружка Марута Сайва обещала принести с керамической фабрики изготовленные ребятами кружки и фигурки. На этот раз Мейкулис тоже сдал свои изделия. Когда руководительница на прошлой неделе упаковывала в бумагу еще ломкие, неказистые на вид поделкп из глины, Мейкулис стоял рядом и следил за каждым движением ее рук. Руководительница, конечно, знает, что делает, но всякое может случиться. И Мейкулису кажется - именно его кружечку и поросенка Сайва берет с недостаточной осторожностью. Откуда ей знать, что правое ухо поросенка лепилось целых полчаса и все-таки под конец отпало. Тогда Мейкулис углубил ямку и приладил ухо еще раз, по, наверно, глина в ямке не была достаток но хорошо смочена. Да, да, конечно, он плохо смочил глину! И ухо может отвалиться. Много ли надо - чуть стукни, и все. А одноухий поросенок - брак. Руководительница не представляет себе, как велико значение уха, которое Мейкулис прилепил сам. Для нее все поросята одинаковые, а Мейкулис своего даже с закрытыми глазами видит. Давно, когда он был еще совсем маленьким, они жили на окраине города. Мать держала поросенка. Мейкулис хорошо его помнит и старался слепить из глины именно такую свинку.

- Поокруглей лепи! - сказала Сайва. - Он у тебя больно тощий.

Мейкулис ничего на это не сказал, только долго смотрел на комочек глины в своей руке. Тот их поросенок тоже был не круглым, а худым и длинным.

И Мейкулису хотелось вылепить именно такого. Когда девушка во второй раз остановилась позади него и посмотрела на работу, Мейкулис собрался с духом и сказал:

- Мой поросенок круглым не будет.

Потом сам даже перепугался. Как он осмелился перечить руководительнице? Она художница и знает лучше, как должен выглядеть поросенок. А того поросенка, что хрюкал в будке на окраине Болдераи, Сайва не видела. Может, он и не был таким, как другие, но Мейкулису хочется воссоздать именно такого поросенка.

- Он мало ест, - поясняет Мейкулис для смягчения .своего протеста. Подходит и учительница Калме, перешептывается о чем-то с девушкой и, наверно, говорит ей, что у свиней тоже бывают худые дети. Во всяком случае, Сайва больше не спорит с Мейкулисом и позволяет ему слепить поросенка-малоежку.

И у кружечки ручка тоже может запросто отломиться. Руководительница к тому же слегка обжимает руками обертку, и сердце у Мейкулиса ёкает от страха. Он, конечно, молчит, он только смотрит. И когда руководительница с корзиной в руках пересекает двор по направлению к проходной, Мейкулис следит за каждым ее шагом. В корзине как-никак лежат его поросенок и кружечка. Вдруг руководительница споткнется и упадет?

Всю последующую неделю Мейкулис ни о чем не думает. Только о своих кружке и-поросенке. Руководительница уже рассказывала им, как изделия из глины покрывают глазурью, как происходит обжиг, сколько раз их приходится переставлять и переносить, и всегда им грозит опасность - бывает, в электропечи потрескаются, а то и просто уронят на пол. Еще хорошо, что Мейкулис этого не видит, а то от беспокойства лишился бы и сна, и аппетита. Теперь надо только ждать и надеяться, что все сойдет благополучно.

Мейкулис стоит, прижавшись к подоконнику, и смотрит на дверь проходной. Всякий раз, когда она открывается, он надеется увидеть пестрое, в цветочках, платье Сайвы, но входят то старшина, то контролер, то еще кто-нибудь из сотрудников.

И наконец, она!

Сайва опять пришла вместе с Калме. Они о чем-то разговаривают и смеются, руководительница несет обернутую бумагой корзину. Мейкулис зажмуривается и отходит от окна. Его поросенок и кружка наверняка раскоканы. Иначе и быть не может. Лучше заранее примириться с этой мыслью, тогда не так страшно.

Вот руководительница вошла в дверь школы, Калме отпирает дверь комнаты керамического кружка. Вместе с другими ребятами Мейкулис стоит у стола с понуро опущенной головой... "Хоть бы мой поросенок уцелел!" - шепчут его губы.