Повесть о Сарыкейнек и Валехе

- Разумеется, я болтать не стану. И вообще могу забыть сегодняшний разговор. Но знайте: я всегда готов помочь вам. Да и не только я... На вашей стороне закон, государство.

... Я не стал рассказывать обо всем Сарыкейнек. Хотя у нас и не было тайн друг от друга, в данном случае тайна принадлежала не мне, касалась другого человека. А я дал слово молчать. И все же, когда вечером мы сели за чай и Сарыкейнек с похвалой отозвалась о Симузар-ханум ("Какая красивая женщина!"), я не утерпел:

- А живет без любви... Ради золота да хорошей жратвы.

- Неужели?! - поразилась Сарыкейнек. - Да пропади пропадом все золото, сколько его есть на свете!

Глава тринадцатая

ВЛЮБЛЕННОСТЬ БАЛЛАМИ, И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО

Валех

В один из свободных дней мы с Сарыкейнек отправились в кино.

До начала сеанса еще было время. Мы прогуливались по фойе, разглядывая фотографии артистов, публику, как вдруг из-за колонны прямо на нас вышел Балаами под ручку с женой. Увидев Сарыкейнек, так и вперился в нее взглядом.

Я поздоровался и сделал шаг в сторону. Но не тут-то было.

- Валех, почему ты не знакомишь нас? - улыбнулся Балаами и сам представился. Сарыкейнек кивнула.

- Я на тебя обижен, Валех. Почему ты скрываешь от нас свою очаровательную жену?

- С Симузар-ханум мы знакомы, - ответила Сарыкейнек, недвусмысленно давая понять, что этого достаточно.

Но Балаами был не из тех, кого могли остановить подобные намеки.

- Симузар-ханум это Симузар-ханум, а Балаами это Балаами, - изрек он.

В это время раздался звонок. Симузар-ханум потянула мужа за рукав.

Они ушли, как примерная супружеская чета.

- Странная женщина, - заметила Сарыкейнек.

И я подумал о том же. После исповеди Симузар-ханум я впервые видел ее вместе с Балаами, и, поскольку знал о ней гораздо больше, чем Сарыкейнек, ее двуличие покоробило меня.

После окончания сеанса Балаами снова оказался рядом с нами.

- Вот что, мы едем в "Интурист", - сказал он тоном, не допускающим возражений. - Присоединяйтесь к нам. Пообедаем.

- Спасибо, мы сыты, - ответила Сарыкейнек.

- Не надо стесняться.

Но Сарыкейнек, не глядя на него, уже прощалась с Симузар-ханум:

- До свидания.

- До свидания, милочка, - ответила та с улыбкой.

- До свидания, начальник, - невольно ухмыльнулся и я при виде вытянувшегося лица Балаами.

...На следующее утро, когда Балаами садился в машину, первое, что он сказал, было:

- Ты нехорошо поступил: не принял моего приглашения.

- Но моя жена не захотела, вы же видели. Она не любит ресторанной пищи.

- Все равно, раз я пригласил, надо было пойти,- упрямо повторил Балаами и всю дорогу до управления обиженно молчал.

С этого дня, однако, его отношение ко мне улучшилось. Он реже стал гонять меня в Нефтечалу, меньше загружал сверхурочной работой. А через неделю-другую Балаами поинтересовался моими квартирными условиями. И хотя я не жаловался на них, вызвался немедленно посмотреть, как я живу.

С неохотой вез я его к себе. Неприветливо встретила его и Сарыкейнек, только что пришедшая из института. При виде Балаами она вопросительно посмотрела на меня.

- Не ждали гостей, не ждали, - не смутившись холодного приема, расплылся в улыбке Балаами.

С первого же взгляда квартира, в которую мы вложили столько труда, ему не понравилась.

- И не стыдно тебе? - гремел он с нарочитым возмущением. - В такой дыре живешь, а мне ни слова! Знаешь, как я к тебе отношусь... к твоей жене... В ведомственном доме, который в этом году мы заселим, две комнаты ваши. Вот так!

Он явно ожидал благодарности от нас, и в первую очередь от Сарыкейнек. Но та молчала.

- Садитесь, - чтобы как-то сгладить неловкость положения, предложил я.

Балаами извлек карманные золотые часы на цепочке, с деловым видом глянул на циферблат:

- У меня есть еще немного времени. Если предложите стаканчик чая покрепче, не откажусь.

Балаами сел и тут же вскочил, будто ужаленный змеей. Наш старенький деревянный стул опрокинулся, и когда я бросился его поднимать, увидел торчащий в сиденье гвоздь.

Охая, Балаами держался за мягкое место и, изогнувшись, пытался разглядеть, насколько пострадали брюки, Сарыкейнек протянула ему зеркальце, а сама, зажав ладонью рот, выбежала на кухню.

- Извините, - сказал я, тоже еле сдерживая смех. - Тут у нас соседский мальчик шалит. Любит во все вколачивать гвозди. Наверное, Сарыкейнек, убирая квартиру, выставила стул во двор, мальчишка и воспользовался этим...

Помимо грудного ребенка, которого Забита постоянно держала на руках, был у нее еще сын Неймат, лет пяти. Любимое и, пожалуй, единственное занятие этого странного малого состояло в том, что он везде и всюду вбивал гвозди. Чаще всего - в нашу входную дверь. Каждое утро, проснувшись, он подходил к нашей двери, держа наготове очередной гвоздь. Сарыкейнек пробовала его отвадить, давала конфеты: дескать, хороший мальчик, не порть дверь. Но Неймат съедал конфету и снова брался за молоток...

- Негодный ребенок, - сказал Балаами и, прежде чем сесть на другой стул, тщательно ощупал его.

В это время Сарыкейнек подала чай с вишневым вареньем.

- Пах-пах! В жизни не пил такого. - Масленая улыбка снова появилась на лице Балаами. - Такой чай надо пить без сахара и даже без варенья.

Сарыкейнек молчала. Никогда не видел у нее такого холодного безразличия, тем более странного, что как-никак в нашем доме был гость, а по традиции гостя надо потчевать.

Что ни говорите, а женщины более проницательны, чем мы, мужчины.

Балаами, однако, словно бы не замечая, что он здесь лишний, попивал чаек, взахлеб расхваливал деятельность возглавляемого им управления, сыпал цифрами тысячами и миллионами центнеров, тонн, рублей, доверительно делился проблемами емкостей (и "прочей бочкотары"), железнодорожных подъездных путей, ремонта сейнеров, - очевидно, хотел показать, какие крупные масштабы работ доверены ему. Но эффект был обратным. Сарыкейнек все чаще стала отлучаться на кухню, якобы по делам, и наконец демонстративно вытащила корыто, чтобы взяться за стирку.

Видя, что разговоры его не производят должного эффекта, Балаами попросил еще чаю и снова обратился к Сарыкейнек:

- Как вам Баку?

- Нравится.

- А родственники здесь есть?

- Нет.

- Вы учитесь в том же институте, что и Валех?

- Нет, в строительном.

- Разве не мог Валех устроить вас в другой институт?

- Он не устраивал. Я поступила сама.

- Учитесь тоже по вечерам?

- Нет, днем.

Попросив третий стакан чаю, Балаами вдруг предложил:

- Хотите, я найду вам хорошую работу? На час-два покажетесь в управлении, а зарплата будет идти?

- Спасибо, - Сарыкейнек отрицательно покачала головой.

- Но почему? Лишние деньги не помешают, а мне так хочется вам помочь! настаивал Балаами.

- Не надо... Зарплаты Валеха нам хватает.

Чтобы прекратить затянувшийся разговор, я предложил:

- У нас есть неплохой бозбаш. Не отведаете?

Балаами глянул на Сарыкейнек, та не повторила приглашения.

- Благодарю, - отказался он. - Поел бы с удовольствием, но... Приглашен на обед. Да, вот что, ты не заезжай за нами. Это рядом, доберемся сами.

"Тоже мне - жест! - подумал я. - По вечерам, после окончания работы, я и не обязан тебя по гостям развозить... "Изживайте в себе раба, рабское послушание! - всегда говорил нам учитель Фикрет. - Нет ничего важнее для человека, чем чувство собственного достоинства!" Золотые слова..."

...Ночью Сарыкейнек здорово меня смешила, передразнивая манеры Балаами: то, как он отпускал комплименты, как доставал золотые карманные часы и держал на виду, как хвастался своей деятельностью в управлении.

В общем-то, я не видел ничего дурного в неожиданном визите начальника в мой дом. В конце концов, ведь он мог проявить заботу о подчиненном! Пусть в чем-то и смешны его манеры, его внимание к Сарыкейнек (внимание естественное: Сарыкейнек нравилась мужчинам), однако он был старше нас по возрасту. И потом - мог и вправду помочь с квартирой.