Александр III

Во внешней политике – миролюбие, уступчивость, прекращение покушений на Азию, более или менее благожелательные, но в общем холодные отношения со всей остальной Европой. Столь же вероятно, что царь не согласится следовать той радикально-панславистской политике, к которой попытается его склонить тесно с ним связанная национально-славянофильская партия.

Что касается нигилистов, которые предполагают, что император из страха может пойти на весьма большие уступки, даже на конституцию, то они жестоко ошибаются, совершенно не учитывая его характер и энергию. Их попытки запугать могут только остановить его на том пути к либерализму, куда ведет его природная склонность; если он сделает несколько шагов в этом направлении, это будет вовсе не потому, что они его запугивают, а несмотря на то, что они угрожают ему.

Находясь между ультра-националистической партией и нигилистической группировкой, либералы-конституционалисты постараются и, может быть, сумеют доказать императору, что либеральные реформы отнюдь не повели бы к потрясению трона, а только укрепили бы его. Смогут ли они убедить его (ибо ум его широк и просвещен), что ими руководит не простое желание подражать Европе, а назревшая необходимость глубоких изменений в политической организации управления? Русские – той же расы, что и все остальные европейские народы, их образование и цивилизация аналогичны, их нужды тождественны, их язык подчинен правилам той же грамматики, – так почему бы политической жизни русского народа не укрепиться на тех же конституционных основах, как и у ее соседей?

Социально-политическое и финансовое положение России в самом деле серьезно, и недаром в первом своем манифесте Александр III говорит о тяжелой задаче, [27]выпавшей ему на долю. Самодержца, даже гениального, могла бы здесь постигнуть неудача, но, опираясь на живые силы нации и призвав их себе на помощь, всякий честный правитель может рассчитывать на успех.

Примечания

Впервые опубликовано: La Revue politique et littéraire, 1881, № 13, 26 марта, с подписью: XXX. [28]В русском переводе впервые (с цензурными изъятиями): Т сб( Пиксанов), с. 5–12 (в статье С. П. Петрашкевич «Тургенев об императоре Александре III (Новооткрытая статья И. С. Тургенева)». Перепечатано: Рус Пропилеи,т. 3, с. 261–268. При напечатании были сделаны следующие цензурные изъятия: в главе первой – «Seul de sa race, peut-être ~ profonde répugnance pour l’inconduite» и «Et il pousse si loin ~ de concorde et d’affection persévérante»; в главе третьей – «et les grandsducs ~ aucune influence d’aucune sorte» [29].

В собрание сочинений статья впервые включена в издании: Т, Сочинения,т. 12, с. 182–194.

Автограф неизвестен.

Печатается по тексту первой публикации [30].

Об авторстве Тургенева впервые было упомянуто после смерти писателя в той же «La Revue politique et littéraire» (1883, 8 septembre, v. 32, 3-е série, p. 293). Основываясь на этом, В. Жаклар, парижский корреспондент петербургской газеты «Новости» (вышедшей в день похорон Тургенева), в статье «И. С. Тургенев и французская литература» (подписанной буквой «Ж»), упомянул о принадлежности Тургеневу статьи «Александр III» (Новости, 1883, № 177, 27 сентября (9 октября), с. 9). В 1920 году упомянул об этом же М. М. Клевенский в своей статье «Общественно-политические взгляды И. С. Тургенева» (в сб.: Творчество Тургенева. / Под ред. И. Н. Розанова и Ю. М. Соколова. М., 1920, с. 168–194).

О том, что статья «Александр III» принадлежит перу Тургенева, вскоре после ее опубликования узнал П. Л. Лавров. В письме к нему (от 31 марта (12 апреля) 1881 г.) Тургенев писал: «Статья об Александре III-м, действительно, принадлежит мне. Не ожидал, что она наделает столько шуму». Письмо это стало известно спустя несколько лет после смерти Лаврова (Минувшие годы, 1908, № 8, с. 24). Об авторстве Тургенева был осведомлен и С. М. Степняк-Кравчинский, популяризировавший эту статью в своем памфлете «Царь-чурбан, царь-цапля» (Пг., 1921, гл. 2, с. 15).

Статья «Александр III» была не первым обращением Тургенева к новому царю. Несколько раньше, в марте того же 1881 года, Тургенев стал автором адреса, написанного вскоре после принесения присяги новому государю, от имени Общества взаимного вспоможения и благотворительности русских художников в Париже. Адрес этот был связан с известным инцидентом, возникшим после того, как Тургенев пригласил (в феврале 1881 г.) на литературно-музыкальный вечер Общества вспоможения… революционера-эмигранта П. Л. Лаврова. Это едва не привело к закрытию Общества. Чтобы спасти положение и опасаясь за дальнейшую судьбу Общества, художники решили преподнести адрес Александру III и обратились к Тургеневу. Глава русских художников в Париже А. П. Боголюбов вспоминал впоследствии: «…мы попросили Ив. Серг. Тургенева составить нам адрес к новому императору, что он и исполнил в коротких, но весьма прочувствованных словах» ( ГПБ,ф. 32, ед. хр. 4, л. 58 об. и 68). Тургенев, в частности, писал: «Комитет, который имел счастье видеть в Вашей особе, августейший государь, своего покровителя, дерзает надеяться, что и впредь Ваше величество удостоите наше общество своим высоким вниманием, которое все мы надеемся заслужить» [31].

Однако статья Тургенева «Александр III» в «La Revue politique et littéraire» решительно отличается от верноподданнического адреса Общества вспоможения… и носит иной характер, преследует иные цели. Статья эта написана не по частному вопросу, а является своеобразным политическим обращением писателя к царю в период, когда политика нового царствования еще не определилась и в либеральных кругах была надежда на продолжение того курса реформ, который наметился в конце правления Александра II [32].

Тургенев проявил большую осведомлённость не только в вопросах внутренней и внешней политики (которые всегда его интересовали), но показал, что ему хорошо были знакомы личные, общественные, придворные отношения и даже взгляды, интересы и быт Александра III. Это можно объяснить тем, что Тургенев использовал в статье также широкую устную информацию, какую получил от лиц, достаточно близких к двору и царю. К таким людям принадлежал и давний знакомец писателя князь Н. А. Орлов (1827–1885), тогдашний русский посол во Франции, тесно связанный с армейскими и придворными верхами конца 1870-х – начала 1880-х годов. Сведениями, советами, опытом Н. А. Орлова несомненно пользовался Тургенев (подробнее об этом см.: Т, Сочинения,т. 12, с. 530).

Кроме того, в Париже в 1879 году произошло и личное знакомство Тургенева с Александром III, когда тот был еще наследником престола. Об этом вспоминали М. М. Ковалевский (Минувшие годы, 1908, кн. VIII, с. 19), Д. Н. Садовников (Русское прошлое, 1923, кн. III, с. 102) и П. Л. Лавров ( Революционеры-семидесятники,с. 41). М. И. Семевский, со слов А. В. Топорова и И. И. Глазунова, записал рассказ Тургенева об этой встрече (Красная панорама, 1928, № 28, с. 14). Не упоминая имени наследника, Тургенев 7 (19) ноября 1879 г. писал Лаврову о встречах «с высокопоставленными лицами». Одно время ставилась под сомнение вероятность личного знакомства Тургенева с Александром III. Так, в примечаниях к статье «Александр III», напечатанных в 12-томном собраний сочинений Тургенева (изданном в 1928–1934 гг.) сказано, что «возможность личного знакомства Тургенева с Александром III не исключена, но мало вероятна» ( Т, Сочинения,т. 12. с. 530). Однако опубликованное в 1940 году письмо Тургенева к П. В. Анненкову (от 27 октября (8 ноября) 1879 г.) положило конец сомнениям. В этом письме Тургенев писал: «Недавно за завтраком у Орлова познакомился с цесаревичем и его женой. Он мне понравился: честное и открытое лицо. – А впрочем…»