Отель Империал - выход из WINDOWS

-- Ну и как? -- полюбопытствовала Серафимова, окончательно потеряв надежду на сон.

Она зевнула, а психиатр сказал ей, чтобы не беспокоилась по поводу завтрашней облавы, потому что, во-первых, он устроит так, чтобы она выспалась и за оставшиеся два-три часа, а во-вторых, никто от нее не уйдет с награбленным, это он тоже устроит.

-- А как ты узнал про облаву? -- уточнила Серафимова, уже знавшая, что Буянов снова придумает какую-нибудь байку о том, что он поймал машину, это оказалась машина Братченко и тот рассказал ему о планах следственного управления прокуратуры на год вперед.

Буянов всегда откровенно рассказывал Нонне Богдановне о том, как он добывает свои провидческие материалы, но потом оказывалось, что на самом деле с ним никто не встречался и никто ему ничего не говорил. Просто он очень стеснялся говорить о том, что умеет ясно видеть будущее -- в смысле обладает ясновидением.

Вот и на сей раз Буянов сказал, что про облаву он узнал от ее начальника, Павла Гавриловича Шестеркина, прокурора Центрального округа, на какой-то презентации.

-- Слушай, Нонночка, -- Буянов вдруг снизил тон, -- а тебя ведь ранят завтра, всерьез и надолго, так и знай.

-- В... но... куда? -- совсем по-дамски спросила она.

-- В сердце, мой ангел, стрелой в самое сердце.

ОПЕРАЦИЯ

Группа оперативников уже рассредоточилась в искомом ряду, там, где в основном торговали зимней одеждой и обувью. Это был самый высокий ряд, палатки скорее походили на ангары, за которыми шел бетонированный забор рынка. Выход из таких ангаров был только с фасада. Сначала двое оперативников прошли вдоль ряда, ушли далеко в конец, передали по рации, что они на месте, в палатке сидят уже четверо человек, все мужчины. Потом трое оперов рассредоточились в непосредственной близи, якобы рассматривая товар на противоположном прилавке, затем к самой палатке подошли еще двое, повертели в руках мужское кожаное пальто, куртку-дубленку, тоже принадлежавшую Финку. Слева на высокой дверце ангара стояли на узеньких полочках разные сорта вин и сигарет, ниже аудио- и видеотехника под прозрачной пленкой.

Серафимова приближалась со стороны центрального входа быстрым решительным шагом. В полуметре от нее деловито вышагивал Братченко, засунув руки в карманы кожанки. У Вити было хорошее настроение: утром позвонила Галочка. Сама. И не для чего-то, а просто так, чтобы пожелать доброго утра. Братченко был готов к подвигам. Вдруг за спиной его послышался нарас-тающий топот и шум чем-то обеспокоенных покупателей.

Неожиданно, когда до ангара оставалось пять шагов, Серафимова была зверски отброшена сильным толчком в сторону, на нее повалился Братченко, благо что упали они вдвоем, на прилавок с тряпьем.

-- Так, сейчас меня ранят, но ты не обращай внимания, -- предупредила она Виктора, памятуя о ночном пророчестве Буянова.

Мимо них пробежали двое мужчин с оружием в руках, прокричали в адрес народа, чтобы он разошелся. Он и разошелся: окрестные продавцы даже легли грудью на товар. Потом они крикнули шайке, которую шла арестовывать Серафимова, чтобы те повернулись лицом к стене и раздвинули ноги. Она же никогда не позволяла себе подобной пошлости. Это делал за нее Братченко. Сейчас он решил, что вот-вот начнется перестрелка, и поверил своей Серафиме насчет ранения. Тем более что к окружившим ангар бравым хлопцам стремительно подбегали оперативники, и те и другие начинали отпихивать друг друга от торговцев, хватая за грудки. Торговцы изумленно наблюдали за происходящим, из-за занавески выглянул еще один парень, не понимая, что происходит. Начиналась борьба.

Серафимова наконец сняла с себя Братченко и подбежала к "разборке". Кровь взыграла в ней, как горная речка, она выхватила у Виктора торчавший из бокового кармана носовой платок и бросила его на середину торговой площадки. Никто этого знака не понял, просто все мужчины посмотрели на нее, а она посмотрела на Братченко:

-- Витя, ну нельзя же носовой платок доводить до такого срама! Господа, вы кто?

В этот момент взгляд ее столкнулся с голубыми глазами подошедшего усталой походкой брюнета, и Нонна Богдановна поняла, о чем говорил ей ночью психиатр.

ОТДЕЛЬНОЕ ПРОИЗВОДСТВО

-- Как будем делить? -- спросила она Юрия Алексеевича, как только ангар опломбировали двумя печатями: прокуратуры Центрального округа города Москвы и Одинцовской таможни.

Данилов за эту неделю действительно устал. Задержанные фуры препровождены на таможенный склад, взяты образцы сигарет и бренди. Акцизные марки оказались поддельными, а груз по накладным вообще предназначен Казахстану. Но самое интересное, чем занимался последние двое суток Данилов, -- это непрерывные допросы шестерых водителей фур.

Водители в один голос показали, что и впрямь думали, будто в Акмалу из Болгарии нужно ехать через Украину и Москву.

В кабинете Николая Константиновича Нестерова собрались три группы правоохранителей, в том числе и он сам со своей незаменимой помощницей Женечкой, рыжей зеленоглазой бестией, так и пышущей молодостью, и Алтуховым, полковником управления ФСБ по экономической безопасности. Алтухов, по словам Нестерова, был еще полиглотом и почетным членом Интерпола. Николай Констатинович задал уточняющий вопрос, так как был не очень-то знаком с таможенным правом:

-- А для чего казахам наши акцизные марки?

-- Вот и я говорю, -- отозвался присутствующий тут же его старый приятель Данилов, с которым Нестеров работал еще в Туркмении в пору юности.

Данилов все время тер виски и глаза и, пользуясь этим, беззастенчиво разглядывал следователя прокуратуры. Ее тонкий профиль, горделивая осанка, поворот головы -- все в ней поражало и щекотало нервы обессилевшего и, можно сказать, обезоруженного Данилова. Он продолжил доклад о своем пути на Покровский рынок.

-- Водители -- мужики чистые. Им что? Куда велят, туда и едут, тем более документы выправлены. За все хозяин отвечает. А в принципе они знали, что ни солярки, ни денег до Казахстана не хватит. Блуждали дней двадцать по русским губерниям. Остальные восемь фур, говорят, поехали в Москву. А белгородская наружка -- на одной телеге -- эти шесть фур упустила. Ну, не разорваться же им, в самом деле! Короче, мы на четвертый автокомбинат: "где ваши машины?" А там такой хохольчик директор выползает, глаз прищурил и заявляет: "Уважаемые товарищи таможня. Вернулись одни водители. Пешком".

Во-во, мы так же опешили. А оказалось, водители приползли на родной автокомбинат и рассказывают фантастическую историю. Красная "аудюшка", с которой у нас уже был инцидент, встретила их в Москве и припарковалась где-то в начале Ленинского проспекта. Там водителей пересадили в другую легковую машину и отвезли на квартиру в Чертаново. Мы потом туда съездили, ну, я вам скажу "малина" -- пальчики оближешь! Такая роскошь, семикомнатная квартира -- из трех переделана, короче, весь этаж выкуплен. Но народу немного. Шмотками две комнаты завалены, аппаратура, как у отряда специального назначения, только не двадцатилетней давности, как у нас, а современная, оружие, автоматы, патроны, гранаты. Наши сигареты, но, конечно, не все. Шесть фур в одну квартиру не уместить. Водителей там держали. Правда, достойно: кормили, поили, не били, не связывали. Только сторожили. Все это -- вот -- за последние двое суток.

-- А фуры нашли? Сами машины-то где? Выходит, кто-то кого-то обокрал на большой дороге? Современные пираты.

-- Нет, не похоже. Ведь и тут и на посту возле Чулково одна и та же красная "Ауди" командовала. Мы номер, конечно, проверили: машина принадлежит директору универмага "Европейский" Валерию Васильевичу Овечкину. Сейчас вторая группа дежурит возле его дома, я жду сигнала, его самого пока нет.

-- Это же мой, -- не выдержала Серафимова, -- мой Овечкин! Он у меня прямо из-под носа ушел, после убийства Юсицкова, между прочим.

-- Это наш Овечкин, -- вздохнул Нестеров, -- видно, сидеть господину сразу в трех местах!