Пики Лукницкого, или Литература как поведение (СИ)

Ирина Баканова,

к.ф.н. декан факультета

истории искусств РГГУ

ПИКИ ЛУКНИЦКОГО,

ИЛИ

ЛИТЕРАТУРА КАК ПОВЕДЕНИЕ

Ничто в неразгаданном этом краю

Не бросило тени на память мою.

Павел Лукницкий

Сегодня есть по крайней мере два информационных повода для того, чтобы появились эти строки. Во-первых, исполнилось 100 лет со дня рождения Павла Николаевича Лукницкого. Во-вторых, вышла книга его сына "Есть много способов убить поэта", в которой Сергей Лукницкий подытоживает результаты подвижнической деятельности своего отца в деле реабилитации поэта Николая Гумилева и завершает это дело как писатель и юрист, обозначив жанр книги "социально-правовое исследование".

Павла Лукницкого называют первым Эккерманом Ахматовой. Она очень много значила в его жизни. Но пришел он к ней не ради нее...

Читаю его тексты и ловлю себя на ощущении, которое бывает на грани полусна-полуяви, когда черты реальности еще неотделимы от грезы. Так сливаются воедино биографии писателя и его героев. Общего действительно много. Порою кажется, Лукницкий "редактирует" события своей жизни под имеющийся образец другой. Даже некоторые важные вехи в их биографиях даты-перевертыши.

Гумилев в апреле 13 г. в качестве начальника экспедиции АН уезжает на полгода в Африку, на Сомалийский полуостров, для изучения восточно-африканских племен и составления коллекции для Петербургского Музея антропологии и этнографии (отрывок из путевого дневника "Африканская охота" ЛПН,1916,No 8; более полная публикация дневника - "Огонек", 1987, No 14-15).Это было его второе путешествие (первое 1910-1911гг. - длилось полгода).

Лукницкий в 31 г. в качестве заместителя начальника экспедиции едет в Среднюю Азию. И это тоже вторая его экспедиция - открытие Средней Азии и Памира - в частности - для него случилось годом раньше, когда он отправляется "За синим камнем" (так потом Павел Николаевич назвал свой очерк), на поиски ляпис-лазури. Таджикско-Памирская комплексная экспедиция Академии наук СССР 1932 г., ученым секретарем которой был назначен Павел Лукницкий, стала этапной для развития науки в Таджикистане. Вещи из таджикской коллекции Лукницкого тоже сегодня в составе фондов Музея этнографии в Санкт-Петербурге.

Гумилев в Абиссинии собирает народные песни и образцы изобразительного искусства.

Лукницкий - уникальную коллекцию сиамских сказок и легенд в Заполярье.

Гумилев идет добровольцем в уланский полк на войну 14 г. (кстати, награжден двумя Георгиевскими крестами).

Лукницкий - добровольцем в 41 г., в первый день Великой Отечественной став военным корреспондентом.

Гумилев неоднократно декларировал, "что нужно самому творить жизнь и что тогда она станет чудесной" (Дневник В.В. Алперс. 1914 - ГПБ).

Лукницкий так именно и жил: он принял советскую эпоху, рассчитывая на обновление российской жизни. И это обновление было для него связано с конкретным трудом - матроса на каботажных судах, строителя и прораба. Эпизод из жизни Лукницкого в Алгембе вошел в документальную картину Р. Григорьева "Люди в пути", рассказывающую о прокладке нефтепровода Средняя Азия - Центр. Эта грандиозная авантюра первых советских десятилетий была обречена, но наивный и жаждущий новой жизни Павел Лукницкий в нее верил.

Породы Памира с породой поэтов

Еще не роднились. Но я не о том!..

Замысловатей любого сюжета

Был путь мой развернут кашгарским конем.

Эти строки из стихотворения "Испытание" оказались провидческими. "Замысловатость" жизненного пути Лукницкого на самом деле связана с особенностями его натуры, которые совпали с особенностями жизнеустройства нашего государства на протяжении столетия. Свидетельства этих совпадений - в легендарном архиве Лукницкого, в его книгах, еще детальнее - в дневниках начиная с 1914 г., когда одиннадцатилетним мальчиком Павел записывает парижские впечатления, приехав накануне первой мировой войны во Францию с матерью, Евгенией Павловной Бобровской, художницей по фарфору и одной из первых трех женщин-автомобилисток Петербурга. Она, кстати, первой поднялась в воздух на аэроплане Уточкина - среди семейных реликвий сохранился памятный знак, врученный отважной петербурженке в честь этого события. Отец, Николай Николаевич Лукницкий, член-корреспондент Академии архитектуры, доктор технических наук, инженер-генерал-майор не принимал участия в вояжах своих близких, не умея отвлечься от службы.

Так, с детства, возникли и остались, переплетаясь, на всю жизнь, две страсти - к путешествиям и литературе. Еще мальчиком до революции Павел с матерью побывал в Германии, Франции, Бельгии, Дании, Швейцарии, Австрии, Италии, Греции, на Мальте, в Турции. Военные дороги Лукницкого от блокадного Ленинграда до Югославии, Венгрии, Чехословакии - "путешествия" совсем иного свойства.

Памирским экспедициям предшествовала другая Азия: в Ташкенте Лукницкий поступает в Туркестанский народный университет. Именно в Ташкенте входит в круг литераторов, познакомившись с Борисом Лавреневым. Становится членом первой в Средней Азии советской литературной организации "Арахус". В 1922 г. как коренной петроградец был переведен на факультет общественных наук в Петроградский государственный университет (на литературно-художественное отделение, а после его ликвидации - на этнолого-лингвистическое).

Сборники стихов "Волчец" и "Переход" позволили Лукницкому войти в писательские союзы в числе первых: с 17 декабря 1924 г. член Всероссийского Союза поэтов Лукницкий в 1925 г. стал членом Всероссийского Союза писателей, в 1931 вступил в ЛОКАФ. Членом Союза писателей СССР стал с момента его организации - билет, подписанный Максимом Горьким, был выдан ему 10 июня 1934 года.

Писательское освоение Средней Азии - особая страница истории русской литературы ХХ века. Своеобразным эпиграфом к ней могли бы стать стихи Владимира Луговского: "Помни:/людям даны - /путь,/надежда и срок./ С первым ветром весны/ торопись/ на восток!".

Искреннее желание познать жизнь другого народа переплавлялось в сердечные строки у многих русских поэтов 30х-40х гг. Лукницкий полюбил таджиков. И эта любовь, имея под собой совсем не этнографическую основу, порой вызывала ревность первых лиц правительства Таджикистана и его Союза писателей, ведь этот русский исходил Памир вдоль и поперек не только в составе экспедиций, и памирцы делили с ним кров и кусок лепешки, чувствуя в нем совсем не искателя приключений.