Единственная

Она сидела на чугунной скамье и ждала поезда на Мариенбад. Привычно ломило в затылке. Было душно,влажно.совсем как в Батуме. Нелюбимом Батуме с отвратительными мохнатыми пальмами,с запахом горелого мяса.Она вообще не любила Грузию,но скрывала это. Здесь все другое,только голова болит так же сильно,да ещё эти приливы.

Ранний климакс. Это для неё - большое везение:никаких абортов и больше .....никаких детей. Все силы,все время - учебе,семье и партии. перед отъездом был обычный неприятный разговор с Иосифом;она сказала,что образовательный уровень среди беспартийных ответственных работников выше,чем среди членов РКП-бе.

-Откуда тебе это известно?-тотчас с подозрительным прищуром

-Готовилась к экзамену прочитала брошюру о Госаппарате.

- Ну и что ты вычитала в этой брошюре?- он презрительно подчеркнул "ю"

- Например,в Наркомате внешней торговли почти девяносто процентов специалистов с высшим образованием и почти все беспартийные,а вот члены коллегии все партийные,но с высшим образованием только сорок процентов,а десять процентов - вообще с низшим.

- Интересная брошюра.Что ещё ты там вычитала?

Ну вот со стажем до семнадцатого года вся коллегия,а костяк рефе -ренты,инспектора,инструкторы если и вступили,то после двадцатого Нужно привлекать молодых женщин:в партию,в учебные заведения.

-Как всегда из объективных цифр ты делаешь неправильные выводы. Нужно совсем другое.Партии нужна чистка.

К перрону подошёл очень смешной поезд:маленький паровоз и три вагона. Из первого стали выходить чинно бойскауты в голубых рубашках и серых бриджах.Построились на перроне парами и двинулись вслед за высоким носатым,одетым как и ребята,вожатым. Отряд подошёл к проходу - выходу в город,мальчики,как по команде,начали солидно прощаться,благодарить вожатого. Одинаково вскинув плечи,поправили рюкзаки и ушли по домам.

Она попыталась представить что бы творил Вася в такой ситуации:никакого строя,громкие выкрики,кривлянье,рюкзак волочится по земле. Одна надежда на Александра Ивановича Муравьева -нового воспитателя Васи.Он тоже устраивает Васе и Томику рыбалки,ночевки в шалаше,походы за орехами,грибами; разведение кроликов,ежи,ужи... Главное что сделала для своих детей - нашла им хороших воспитателей,но с Васей трудно всем,иногда он просто невыносим,тайком бьет и мучает Светлану,а Иосиф в ответ на требования унять паршивца- только улыбается и предлагает мальчишке папиросу.

"О,Господи!"-она даже поморщилась и,прогоняя нерадостную картину и горькую мысль о том,что видит в своих детях только дурное,поднялась со скамьи. Тотчас подошёл дежурный по перрону и сказал,что пора садиться в вагон. Поезд отправится через столько-то минут,с числительными у неё всегда были трудности.

Промелькнули какие-то домики,сады,полные золотых и лиловых плодов,и за окнами встал,пронизанный дымными лучами,лес,Она приникла к окну. Паровозик,тревожно вскрикивая карабкался в гору. Ветки орешника вскакивали на ходу в открытое окно и тут же выпрыгивали.

И так же весело выпрыгнула из головы боль,выпрыгнула прямо в окно и покатилась под откос в быструю неширокую речку. За речкой нежно круглились холмы - совсем как в Кахетии.

Надежда высунулась из окна почти до пояса и крикнула вслед боли "Э-ге-гей!" В вагоне она была одна. паровозик ответил ей коротким посвистом. Он.очевидно,принял её крик за одобрение и прибавил ходу. Он явно нерничал,этот маленький паровозик,взобравшись так высоко. Но деваться было некуда - только вверх,и он,посвистывая,скрипя какими-то железными колодками,вполз в тоннель,которого.конечно,боялся, На несколько минут стало темно. Идеальная темнота. Надежда дотронулась ладонью до лба,щёк,глаз и засмеялась.

Такое же чувство беспредельной свободы и беспредельного счастья она испытала двенадцать лет назад и тоже в поезде. Но только тогда был не тоннель,а бесконечный гремящий мост над Волгой. Ей было семнадцать,она ехала на Гражданскую войну,стояла у открытого окна,смеялась,пела,кричала,и никто ничего не слышал:всё заглушал грохот моста. И было чудо:она услышала тихое "Татька!Моя Таточка!" Иосиф стоял рядом. Захотелось повиснуть на шее,завизжать от счастья,ощутить его руки. Они были разными -его руки:правая -сильная и смелая,левая - нежная и робкая. Она больше любила правую,но скрывая это,целовала всегда левую. Потом он как-то укорил её своим унижением,ведь левая была суховата и чуть короче. Он никогда не понимал её,потому что в любом поступке,в любом движении души видел дурное. Впрочем,это относилось ко всем,даже к матери. Там не без основания подозревалась великая гордыня. Исключения? Пожалуй Вячеслав Михайлович и этот ,что приползает время от времени из Грузии,этот мингрел с жабьим ртом - Берия.

А тогда в том бесшабашном поезде они любили друг-друга,любили очень сильно,и она старалась не вспоминать несчастное лицо отца на перроне и истерический шопот матери:"Какая же ты дура! Ты ещё пожалеешь много,много раз!"

Любимое пророчество.

Конец ноября,семнадцатый год,улицы перестали убирать и - невероятная грязь,мессиво грязного снега. Когда вышла из клиники Вилье,дорогу преградила процессия - красные и черные флаги -похороны .Подумалось дикое:надо прибавить ещё одну безвинную,никому не ведомую жертву.....

Шестнадцать лет и первая взрослая тайна,первая взрослая ложь. Иосиф днями и ночами пропадает то в типографии,то в Таврическом, Они встречаются на квартире её подруги богатая буржуазная квартира,хозяева уехали в Финляндию.переждать "беспорядки",ей поручили огромного сонного кота Арсения и два фикуса. Девятая Рождественская,а они жили на Десятой. Он вызывал её к телефону,что был внизу у швейцара,и она мчалась стремглав. И вдруг всё кончилось:ни звонков,ни неожиданных ночных приходов в их дом. В ЕГО комнате,которую она так любовно прибирала и украшала живёт Владимир Ильич. Но это раньше - летом,а тогда в ноябре она закрывала лицо от оплеух тоненькой книжечкой в красном переплёте:томик Брет Гарта - "Библиотека современного романа". "Пионер Запада" на немецком, издательство Энгельборна. Это были чудные книжки с изящнейшим готическим шрифтом. Их покупал для неё на Литейном Фёдор.