Книга 2

Боитесь вы, что реваншисты в Бонне,

Что Вашингтон грозится перегнать.

Но сам Хрущев сказал еще в ООН-е,

Что мы покажем кузькину им мать.

Вам не нужны ни бомбы ни снаряды, Не раздувайте вы войны пожар, Мы нанесем им, если будет надо, Ответный термоядерный удар.

А если зуд - без дела не страдайте,

У вас еще достаточно делов:

Давите мух, рождаемость снижайте,

Уничтожайте ваших воробьев.

И не интересуйтесь нашим бытом, Мы сами знаем, где у нас чего, Так наш ЦК писал в письме открытом. Мы одобряем линию его.

Мао Цзедун - большой шалун

-------------------------

Мао Цзедун - большой шалун: Он до сих пор не прочь кого-нибудь потискать. Заметив слабину меняет враз жену. И вот недавно докатился до артистки.

Он маху дал, он похудел: У ней открылся темперамент слишком бурный. Не баба - зверь, она теперь Вершит делами революции культурной.

Ану-ка встань, Цзинь Цзянь,

Ану талмуд достань.

Уже трепещут мужнины враги.

Уже видать концы

Жена Лю Шаоцы

Сломала две свои собачие ноги.

А кто не чтит цитат,

Тот ренегат и гад,

Тому на заднице наклеим дацзыбао.

Кто с Мао вступит в спор,

Тому дадут отпор

Его супруга вместе с другом Линем Бяо.

А кто не верит нам, Тот негодяй и хам. А кто не верит нам, тот прихвостень и плакса. Марксизм для нас - азы. Ведь Маркс не плыл в Янцзы, Китаец Мао раздолбал еврея Маркса.

Тот, который не стрелял.

----------------------

Я вам мозги не пудрю - уже не тот завод. Меня стрелял поутру из ружей целый взвод. За что мне эта злая, нелепая стезя? Не то, чтобы не знаю - рассказывать нельзя.

Мой командир меня почти что спас,

Но кто-то на расстреле настоял,

И взвод отлично выполнил приказ.

Но был один, который не стрелял.

Судьба моя лихая давно наперекос: Однажды языка я добыл, но не донес. И особист Суэтин, неутомимый наш, Еще тогда приметил и взял на карандаш.

Он выволок на свет и приволок

Подколотый, подшитый материал

Никто поделать ничего не смог...

Нет, смог один, который не стрелял.

Рука упала в пропасть с дурацким криком "Пли" И залп мне выдал пропуск в ту сторону земли. Но, слышу:- Жив зараза. Тащите в медсанбат. Расстреливать два раза уставы не велят.

А врач потом все цокал языком

И, удивляясь, пули удалял.

А я в бреду беседовал тайком

С тем пареньком, который не стрелял.

Я раны, как собака, лизал, а не лечил, В госпиталях однако в большом почете был. Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол: Эй ты, недостреленный, давай-ка на укол!

Наш батальон геройствовал в Крыму,

И я туда глюкозу посылал,

Чтоб было слаще воевать ему,

Кому? Тому, который не стрелял.

Я пил чаек из блюдца, со спиртиком бывал, Мне не пришлось загнуться, и я довоевал. В свой полк определили. Воюй - сказал комбат, А что не дострелили, так я брат даже рад.

Я тоже рад бы, да присев у пня,

Я выл белугой и судьбину клял:

Немецкий снайпер дострелил меня

Убив того, который не стрелял.

Песня про козла отпущения.

------------------------

В заповеднике, вот в каком забыл, Жил да был козел, роги длинные, Хоть с волками жил - не по-волчьи выл, Блеял песенки, да все козлиные.

И пощипывал он травку, и нагуливал бока,

Не услышать от него худого слова.

Толку было с него, правда, как с козла молока,

Но вреда, однако, тоже никакого.

Жил на выпасе, возле озерка, Не вторгаясь в чужие владения. Но заметили скромного козлика И избрали в козла отпущения.

Например, медведь, баламут и плут,

Обхамил кого-нибудь по-медвежьему,

Враз козла найдут, приведут и бьют,

По рогам ему, и промеж ему...

Не противился он, серенький, насилию со злом, А сносил побои весело и гордо, Сам медведь сказал:"Ребята, я горжусь козлом, Героическая личность, козья морда!"

Берегли козла, как наследника.

Вышло даже в лесу запрещение

С территории заповедника

Отпускать козла отпущения.

А козел себе все скакал козлом, Но пошаливать он стал втихимолочку, Он как-то бороду завязал узлом, Из кустов назвал волка сволочью.

А когда очередное отпущенье получал,

Все за то, что волки лишку откусили,

Он, как будто бы случайно, по-медвежьи зарычал,

Но внимания тогда не обратили...

Пока хищники меж собой дрались, В заповеднике крепло мнение, Что дороже всех медведей и лис Дорогой козел отпущения.

Услыхал козел, да и стал таков:

Эй, вы, бурые,- кричит,- светлопегие.

Отниму у вас рацион волков

И медвежие привилегии.

Покажу вам козью морду настоящую в лесу, Распишу туда-сюда по трафарету. Всех на роги намотаю и по кочкам разнесу, И ославлю по всему по белу свету.

Не один из вас будет землю жрать,

Все подохнете без прощения.

Отпускать грехи кому - уж это мне решать

Это я, козел отпущения.

В заповеднике, вот в каком забыл, Правит бал козел не по-прежнему, Он с волками жил и по-волчьи выл, И орет теперь по-медвежьему.

А козлятушки-ребятки засучили рукава

И пошли шерстить волчишек в пух и клочья.

А чего теперь стесняться, если их глава

От лесного льва имеет полномочья.

Ощутил он вдруг остроту рогов И козлиное вдохновение. Россомах и лис, медведей, волков Превратил в козлов отпущения.

Песня сплавщика

--------------

На реке ль, на озере Работал на бульдозере, Весь в комбинезоне и в пыли. Вкалывал я до зари, Считал, что черви - козыри, Из грунта выколачивал рубли.

И не судьба меня манила,

И не золотая жила,

А упорная моя кость

И природная моя злость.

Ты мне не подставь щеки, Не ангелы мы - сплавщики, Неизвестны заповеди нам. Будь ты хоть сам бог-Аллах, Зато я знаю толк в стволах И весело хожу по штабелям.

И не судьба меня манила,

И не золотая жила,

А упорная моя кость

И природная моя злость.

Про нечисть.

----------

В заповедных и дремучих, Страшных муромских лесах Всяка нечисть бродит тучей И в проезжих сеет страх, Воет воем, что твои упокойники, Если есть там соловьи, то разбойники. Страшно, аж жуть!

В заколдованных болотах

Там кикиморы живут,

Защекочут до икоты

И на дно уволокут.

Будь ты пеший, будь ты конный - заграбастают,

А уж лешие - так по лесу и шастают.

Страшно, аж жуть!

А мужик, купец иль воин Попадал в дремучий лес Кто - зачем, кто - с перепою, А кто - сдуру в чащу лез. По причине пропадали, без причины ли Только всех их и видали: словно сгинули. Страшно, аж жуть!

Из заморского, из леса

Где и вовсе сущий ад,

Где такие злые бесы,

Чуть друг друга не едят,

Чтоб творить им совместное зло потом,

Поделиться приехали опытом.

Страшно, аж жуть.

Соловей-разбойник главный Им устроил буйный пир, А от них был змей трехглавый И слуга его вампир. Пили зелье в черепах, ели бульники, Танцевали на гробах, богохульники. Страшно, аж жуть!

Змей Горыныч влез на дерево,

Ну раскачивать его:

Выводи, разбойник, девок,

Пусть покажут кой-чего,

Пусть нам лешие попляшут, попоют,

А не то, я, матерь вашу, всех сгною.

Страшно, аж жуть!

Соловей-разбойник тоже Был не только лыком шит. Гикнул, свистнул, крикнул:- рожа! Гад заморский, паразит! Убирайся без боя, уматывай И вампира с собою прихватывай. Страшно, аж жуть!

Все взревели, как медведи:

Натерпелись! Сколько лет!

Ведьмы мы или не ведьмы?

Патриоты или нет?

Налил бельмы, ишь ты, клещ, отоварился

А еще на наших женщин позарился.

Страшно, аж жуть!

А теперь седые люди Помнят прежние дела: Билась нечисть груди в груди И друг друга извела, Прекратилось навек безобразие, Ходит в лес человек безбоязненно, И не страшно ничуть!