Яков Богомолов

Б у к е е в. Глупо...

Ж а н. Напоить бы его до чёртиков, а? (Скр[ываются] в кустах.)

(Богомолов и Верочка.)

Б о г о м о л о в. Нигде я не видал таких бездельников, как здесь, и сам никогда не чувствовал себя таким бездельником. Здесь никого нет? Огонь, вино... Сядемте? А где же люди?

В е р о ч к а. Ваша жена с Ладыгиным и Ниной Аркадьевной катаются на лодке.

Б о г о м о л о в. Знаете - я впервые на юге, и мне кажется, что люди здесь, точно ленивые, сытые пчёлы, висят в воздухе, тихо кружатся над каким-то невидимым цветком.

В е р о ч к а. Невидимый цветок? Как хорошо сказали вы это!

Б о г о м о л о в. И сам я тоже повис в воздухе над ним.

В е р о ч к а. Но - что же это? Какой цветок?

Б о г о м о л о в. Может быть - любовь или мечта о чём-то недостижимом.

В е р о ч к а. Как странно, что вы романтик.

Б о г о м о л о в. Почему странно? Все люди романтики. У меня есть приятель, он называет себя реальным политиком и убеждён, что через двадцать пять лет - в России будет нечто вроде земного рая. Это тоже романтизм.

В е р о ч к а. Вы так много работаете - целые дни!

Б о г о м о л о в. Я люблю работать, работа повышает уважение к себе самому, и - знаете: земля должна быть огранена трудом людей, как драгоценный камень. Я думаю, что те, кто говорит о муках творчества, неправы, надо говорить о радостях творчества.

В е р о ч к а. Ольга Борисовна так же думает?

Б о г о м о л о в. Ольга? (Помолчав.) Она из тех людей, для которых то, что они поняли, становится неинтересным.

В е р о ч к а. А - вы...

Б о г о м о л о в. Что?

В е р о ч к а. Нет, я не то хотела спросить.

Б о г о м о л о в (смеясь). Вы хотели спросить - поняла ли она меня?

В е р о ч к а (сму[щённо]). Я не имею права... так не спрашивают...

Б о г о м о л о в. Почему же? Обо всём можно и должно спрашивать... (Очень сердечно и просто.) Послушайте, - вы к ней относитесь несправедливо, и это потому, что вы немножко увлекаетесь мной. Правда?

(Верочка смущена, молчит.)

Б о г о м о л о в. Правда?

В е р о ч к а. Не знаю... может быть...

Б о г о м о л о в. Милая девушка, - мной нельзя увлекаться, я совершенно не гожусь для романа - уверяю вас.

В е р о ч к а. Не говорите так... грубо...

Б о г о м о л о в. Это не грубо.

В е р о ч к а. Неловко так...

Б о г о м о л о в. Жена говорит про меня, что я хладнокровный болтун, - это верно, вы знаете? У меня в мозгу неустанно во все стороны двигаются какие-то колёсики. (Показ[ывает] руками.) И так, и так, и эдак. Я люблю думать обо всех людях, о судьбе каждого, мне хочется для всех чего-то хорошего... каждому по желанию его и - больше желания. Вероятно, я мог бы изменить жене, если б это понадобилось для кого-то другого, - если б я почувствовал, что могу дать счастье человеку.

В е р о ч к а. Вы сами - счастливы?

Б о г о м о л о в. Да. (Подумав, решительно кив[ает] головой.) Да. Я очень люблю всё - всю жизнь. И людей, конечно. Люди кажутся мне детями, даже когда у них седые бороды. В сущности, все они удивительно интересны. Неинтерес[ных] людей нет.

В е р о ч к а (негромко, грубовато). Вы знаете, что здесь вас считают каким-то блаженным?

Б о г о м о л о в. Это - везде! Везде. Вы посмотрите, как относятся ко мне рабочие: я, очевидно, кажусь им ребёнком. "Сергеич, говорят они, ты не беспокойся, мы тебя не обидим, - всё будет хорошо!" Они положительно боятся обидеть меня. Это - трогательно.

В е р о ч к а. Я знаю людей, которые не боятся этого.

Б о г о м о л о в. О, конечно, есть и такие. Мы все очень небрежно относимся друг к другу. Мы совершенно не умеем любоваться человеком, а что на земле значительнее его, прекраснее, что более сложно и загадочно, чем он?

В е р о ч к а. Боже мой, боже!

Б о г о м о л о в. Что с вами?

В е р о ч к а. Ничего... Не обращайте внимания. (Вдруг с неожиданной силой, страстно.) Послушайте, вы - я не понимаю вас... Я восхищаюсь вашими словами, но - мне жалко вас до тоски, до отчаяния. Как можете вы - такой ясный, добрый и мягкий, - как вы можете быть слепым? Вы говорите, что человеком надо любоваться, - вы не смеете не видеть, как унижают вас...

Б о г о м о л о в (усм[ехаясь]). Меня? Кто?

В е р о ч к а. Все! Жан - издевается над вами, мой дядя - ах господи! - он же хочет отбить у вас Ольгу Борисовну, - неужели вы не видите этого?

Б о г о м о л о в. Чудак!

В е р о ч к а. Ольга Борисовна, - я нехорошо делаю, говоря это, - но ведь все видят её отношения с Ладыгиным.

Б о г о м о л о в (ласково). Довольно, Верочка. Есть вещи, которые не надо видеть, - вы понимаете? То, чего вы не видите, - не существует. Нас мучает то, что мы слишком пристально рассматриваем.

В е р о ч к а. Но - поймите! - вы не смеете, не имеете права позволять, чтобы вас унижали.

Б о г о м о л о в. А если я не чувствую унижения...

В е р о ч к а. Тогда вы действительно...

Б о г о м о л о в. Дурак?

В е р о ч к а. О, господи... нет, это невозможно... это - кошмар... (Вскочила, быстро идёт прочь.)

Б о г о м о л о в (пожим[ает] плечами, бормочет). Психологическая девушка... (Пьёт крюшон, морщится.) Яд... азотная кислота какая-то... (Вытирает рот платком.) Да.

Ж а н (из кустов, рожа сияет, едва удерживается от смеха). Яков Сергеич, дорогой... (Смеётся.) ...с кем вы беседуете?

Б о г о м о л о в. Сейчас здесь Вера Павловна была.

Ж а н. Слышал её голос...

Б о г о м о л о в. Философствует девица, знаете.

Ж а н (смеясь). Это она... философствует?

Б о г о м о л о в. И я тоже, конечно...

Ж а н. Ах вы... дорогой мой! Давайте глотнём за идеализм...

Б о г о м о л о в. Я уже глотнул и, кажется, сжёг себе пищевод...

Ж а н. Ну, я один! Сейчас наши приедут, лодка уже у берега.

Б о г о м о л о в. На море, вероятно, сыро.

Ж а н. Даже реки обладают этим недостатком, не говоря о болотах.

Б о г о м о л о в (смеётся). Остроумны вы...

Ж а н. А Ладыгин неутомим, демонстрируя дамам свои мускулы.

Б о г о м о л о в. Человеку свойственно хвастаться лучшим, что есть у него.

Ж а н. Браво!

Б у к е е в (медленно идёт). Жан, - ужинать надо здесь, распорядись.

Ж а н. Могу.

Б у к е е в (садясь). Жарко.

Б о г о м о л о в. Да? А по-моему - прохладно.

Б у к е е в. Нет, жарко. Я замечаю - вы не очень любите общество дам?

Б о г о м о л о в. Да их здесь только две.

Б у к е е в (тяжело смотрит). А вам сколько надо?..

Б о г о м о л о в (смеясь). Самое большее - одну.

Б у к е е в. Нет, серьёзно, - вас не интересуют женщины?

Б о г о м о л о в. Я - женат, как видите...

Б у к е е в. Да. А я вот часто думаю: что такое женщина?

Б о г о м о л о в (неохотно). Поскольку можно исчерпать понятие словами... (Сразу увлекается.) ...это стержень нашей жизни, ось бытия, вокруг женщины вращаются все солнца и звёзды нашей поэзии, всё лучшее наше - для неё, от неё - все племена и народы, для неё посеяны на земле все цветы, её ради созданы искусства, и ради её пребудет вовеки всё прекрасное. Она несёт с собой невидимый цветок, над которым кружится весь мир, жаждущий счастья.

Б у к е е в (вздохнув). Хорошо вы говорите, великий вы краснобай... Вот бы мне немножко этого дара.

Б о г о м о л о в. Для женщин?

Б у к е е в (кив[нув] головой). Конечно.

Б о г о м о л о в. Почему вы не женились?

Б у к е е в (мах[нув] рукой). Пробовал. На третий год - развёлся.

Б о г о м о л о в. Она ушла?

Б у к е е в. Выгнал. Хотите выпить?

Б о г о м о л о в. Нет. Спасибо.

Б у к е е в (вор[чливо]). Благочестивый вы человек: не пьёте, не курите. И в карты, наверное, не играете?

Б о г о м о л о в. Не играю.

Б у к е е в. Скучно?

Б о г о м о л о в. Нет, ничего, живу.