Теория игр

- Oh-h-h!

Я прикладываю немало усилий, чтобы удержать ее в рамках контролируемой мной амплитуды...

- Fuck me!

- Oh-h-h!

"Свинья Вольдемар! Прохлаждается, понимаешь, черт знает где, а ты тут отдувайся за него..."

- Fuck me!

- Oh-h-h!

Наконец мы выходим на финишную прямую и, описав "петлю Нестерова", валимся без сил.

Кажется, я даже засыпаю.

В чувство меня приводит знакомое:

- Fuck me!

- Oh-h-h!

Я протягиваю руку, чтобы обнять Викторию, но она холодно отстраняется.

- Мне пора.

Виктория поднимается и начинает одеваться...

Свою порцию непристойностей она, надо полагать, на сегодня уже получила и теперь возвращается в свое обычное амплуа - заботливой матери, верной жены, всеми уважаемого сотрудника информационного отдела.

Но я без претензий!

2.

Итак, у нас появился первый - в смысле очередности - кандидат на роль директора. Им стал коллега Виктории, с говорящей фамилией Панюхов. Майор-штабист в отставке. Болван, на мой взгляд, редкий.

Об этом мне сообщает все та же вездесущая Галина Ивановна, едва ли не вибрируя от возмущения.

(По-моему, все наши тетки, особенно те, кому за пятьдесят, помешаны на Вольдемаре. Ну, как же! Он такой импозантный, такой куртуазный и такой благородный-благородный...

Как ИМ кажется!)

- Представляете? - негодует Галина Ивановна.

Конечно, представляю!

... На насесте, распушив хвост, сидит павлин с головой Вольдемара. И вдруг откуда-то сверху на него сваливается какой-то урод. Гибрид вороны и селезня. С утиным рылом Панюхова. Благоухающий всеми соцветиями гарнизонной парикмахерской.

Чего ж тут не представлять?

Но это не все.

... Диалог в курилке. Накануне выборов.

- Вы за кого? За СВИРСКОГО или за ПАНЮХОВА?

(Одна постановка вопроса чего стоит!)

И наконец.

Оглашаются итоги выборов директора. Разумеется, с трибуны.

- ... большинством голосов директором института избран Вольдемар Свирский!

(Аплодисменты.)

- Борьба была нелегкой,- продолжает оратор.- Соперники были достойные (надо полагать, друг друга). Но тем ценней победа...

Класс! Легким росчерком пера Панюхов оказывается рядом со Свирским. На ТОЙ САМОЙ лестнице.

Учитесь, Галина Ивановна!

- Он что не понимает? - все еще негодует наша "сестра-хозяйка". - У него же нет никаких шансов!

С Галиной Ивановной трудно не согласиться, но сегодня у меня игривое настроение.

- Я бы так не сказал, - покачиваю я головой.

- В смысле? - сразу теряется Галина Ивановна.

- Насколько я знаю, Панюхов пользуется большим уважением, - вхожу я в роль, - и у него в институте немало сторонников.

(Одним из которых, судя по всему, являюсь я сам.)

- Но он же... дурак! - почему-то шепотом говорит Галина Ивановна.

- Ну что значит "дурак"? - с недовольным видом спрашиваю я. - Знаете, кем он был в армии?

- Ну, кем? Штабистом, - вяло реагирует Галина Ивановна.

Я покачиваю головой:

- Ана-ли-ти-ком! И потом, с чего вы взяли, что выбирают самых умных? Демократия - это, я вам доложу, не фунт изюма!

(Тут я, кажется, переборщил.)

- Вы шутите! - осеняет Галину Ивановну.

Шучу! Конечно, шучу...

- Ну, Игорь Александрович!..

Едва ли не в припрыжку Галина Ивановна в ы п а р х и в а е т из кабинета.

Да, как мало надо, чтобы сделать человека счастливым. Сначала отнять, а потом вернуть.

Я переворачиваю листок календаря и натыкаюсь на запись: "Позвонить УБОН. Назаровой."

Черт, совсем забыл!

Я снимаю трубку и набираю номер...

Я сижу в приемной Назаровой. Как ошибаются те, кто считают приемную местом, где коротает время посетитель в ожидании того счастливого часа, когда он будет удостоен чести быть принятым столоначальником. На самом же деле приемная - не место. Это средство! В арсенале бюрократических штучек-дрючек у нее особая роль. Главная функция приемной - довести просителя (да-да, именно: просителя, непросители здесь не сидят) до кондиции перед встречей с Должностным Лицом. Раздавить морально! Дать понять, кто есть ты и кто есть Он, как далеко простирается твоя зависимость от Него.

(Наверное поэтому вы никогда не встретите приемной, свободной от посетителей.)

Умение сидеть в приемной - целое искусство. В принципе, всем нам хоть раз в жизни доводилось выступать в роли просителя, томиться перед закрытой дверью какого-нибудь Синепупкина. Но лишь единицы владеют секретом того, как просто проситель становится просителем с большой буквы. "Могу попросить, а могу взять да уйти. А то еще рожу набить! Вот ведь как." И оттого, что эти посетители так редки и странны, в приемных они почти не сидят, а все их прихоти исполняются немедленно, с полуслова.

В этом месте я смело могу закрыть кавычки, ибо вся эта филиппика заимствована мной из моего же рассказа. Эдакая автоцитата.

"Неотъемлемой частью любой приемной является ее секретарь. Ничто так не говорит о характере хозяина как его собака..."

(Стоп-стоп! Цитата закончена.)

В приемной нас двое. Я и секретарь Назаровой, молодая особа с резкими движениями. Без всяких видимых причин она то и дело ВЫДЕРГИВАЕТСЯ (именно: в ы д е р г и в а е т с я) из-за стола и, рванув на себя ящик стенного шкафа с отходами делопроизводства, начинает что-то искать в нем.

Особое удовольствие ей доставляет последняя стадия - ЗАДВИГАНИЕ ЯЩИКА. С шумом, надрывом! Кажется, только ради этого поиски и ведутся.

На меня она почти не смотрит. Для нее я - существо низшего сорта. Проситель.

Мне хорошо знаком этот тип женщин. К сожалению, намного лучше, чем мне бы этого хотелось. Каждое утро для них начинается с мысли о НЕдооцененности, НЕдополучении (чего-то такого, что они непременно должны были получить от жизни, но по какой-то необъяснимой причине так и не получили.)

Плебейкам по натуре, им в голову не может прийти: если все так плохо, возьми да уйди! Какие проблемы? Нет, они не уйдут. Будут терпеть! Будут ежесекундно источать из себя яд и отравлять им близких.

Для них интеллигентность - признак слабости. Уловка, к которой прибегают лисицы с загнутыми крючком хвостами.

Я не садист! Но убежден, что к таким сукам надо входить в спальню только с плеткой.

В Буквальном Смысле Слова!

Женщины всего мира! Простите меня за то, что я так непотребно отозвался об одной из ваших соплеменниц. Но суку я могу назвать только "сукой".

... Из кабинета Назаровой выходит посетитель. Сейчас моя очередь. Я готов спорить, что дальше произойдет следующее.

Я (подхватив "дипломат", устремляюсь к двери Назаровой).

И в тот момент, когда я уже почти касаюсь ее, передо мной гранитным монолитом встает секретарь.

- Минуточку! - цедит она и, оттеснив меня плечом, исчезает за дверью.

Я (стою как обоср...ый посреди приемной).

Мне не остается ничего другого как, переминаясь с ноги на ногу, изучать подтеки на потолке.

(Конец фантазии.)

Итак, из кабинета Назаровой выходит посетитель. Сейчас моя очередь...

С плохо скрываемым злорадством секретарь подается вперед...

И натыкается на мой взгляд.

"Рыбка, ты за кого меня держишь?" - беззвучно любопытствую я.

И тут случается невероятное! Прямо на глазах тигрица начинает стремительно сокращаться в размерах и превращается в домашнюю кошку.

Затем она в ы п л ы в а е т из-за стола и скрывается за дверью.

ФантастИк!

В приемную она возвращается с застенчивым румянцем на щеках.

- Проходите, - едва слышно говорит она.

Гретхен! Ей богу, Гретхен!..

Я подхожу к ней. Близко, очень близко. Почти вплотную...

И тут наши биополя накладываются.

Поле пестика накрывает поле тычинки.

Я провожу рукой по ее бедру...

Тысячу раз прав Конецкий!

"Женщины дирижируют нами бедрами".

Я едва сдерживаю волнение...