Порча

Жена ее в свое время терпеть не могла (взаимно) - та все время поддеть ее норовила, язычком острым кольнуть. Обзывала по-всякому, имена придумывала нерусские. Язва!

Отравила его! Все отравила. Теперь-то ясно.

Окно во двор.

Дочь с зятем подыскали ему комнатенку в коммуналке, растратились. Мусорные контейнеры внизу, вороны... У соседа радио тренькает, а может, телевизор. Мирный сосед, тоже пенсионер, но работяга, газеты ходит продавать в метро, так что только поздно вечером пригребает.

Он дочери с зятем по гроб должен быть благодарен. Рядом с горбуньей точно б долго не протянул. Наверняка бы ухайдакала. Измором взяла б. Извела.

Зато нынче российский гражданин. К дочери, к внукам поближе опять же, хоть у них и своя жизнь, не до него. Он и не претендует.

Если Бога нет, какой он п-полковник?

Побриться, однако, не мешало б, щетина колется и чешется, кожа зудит, скоро совсем в древнего старика превратится. Нехорошо! Перед внуками стыдно, перед дочерью. От сестры известий никаких, а ему и не надо. Спрятаться от нее, зарыться подальше - чтоб не нашла. Не узнала. Не наворожила. А то вскроет конверт, оттуда - труха соломенная, память деревенского детства, бескрайние поля золотистой ржи...

Эх, надо бы за святой водой съездить, бутыли пустые...