Стихи (2)

Я тянул осторожней. Пилотка от соли Стала твердой, как жесть. Побелела в три дня. Я набил на руках кровяные мозоли, На земле засыпал, не снимая ремня.

Но была оборона готова, и сразу По дороге прямой от села до села, Запевая "Катюшу", согласно приказу Наша рота на новое место ушла.

Где ты, ротушка-матушка? Снова горнисты На широком плацу протрубили подъем. И шагают ребята путем каменистым, Очень трудным, но очень почетным путем.

Наше ль дело солдатское - вялой походкой Портить строй батальона, не в ногу идти? Спорить нечего, трудно служить первогодкам, Но ведь нам потрудней выпадали пути.

Я сегодня ищу подходящее слово, Я стихами высокую службу несу. Мне дороже всего похвала рядового, С кем когда-то мы сосны валили в лесу. 1950 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

ГОТОВИТСЯ РОТА В НАРЯД Дожди продолжают работу Вторую неделю подряд. Сегодня четвертая рота Идет в гарнизонный наряд.

Наряд - это дело такое: Уходит вся рота сполна. Дневальных останется двое Да с ними один старшина.

А рота заправится лихо, Винтовки подымутся враз. И станет неслыханно тихо В казарме, где шумно сейчас,

Где, стоя на месте высоком, На грудь привинтив ордена, Своим всеобъемлющим оком Глядит на ребят старшина.

Заботлив и строг до предела. Недаром у нас говорят: "Святое старшинское дело Солдата готовить в наряд..."

И рота стоит на разводе, А дождь не желает стихать. При этой проклятой погоде Намокнет оружье опять.

Тихонько вода дождевая Течет по каналу ствола. Винтовка моя боевая, Была б ты жива и цела.

И, чтоб не запачкать солдату Винтовки, что так дорога, Поставлен затыльник приклада На черный носок сапога...

А дома дневальные наши Задвинули стол в утолок. На ужин получена каша, Один на двоих котелок.

За тонкою стенкою, рядом, Соседняя рота живет. Готовится рота к наряду, Солдатскую песню поет.

Вздымается песня живая, И рота живет вместе с ней И, воротнички подшивая, Заслушалась песни своей. 1950 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

* * * Ехал я в штабном автомобиле Вдоль военных спящих лагерей И, когда повестку протрубили, Вспомнил время юности своей.

Вспомнил снова путь солдатский дальний, Издавна знакомый гарнизон. Там сейчас молоденький дневальный В разные заботы погружен.

Наливает в умывальник воду И, нарушив утренний покой, Будит старшину и помкомвзвода, Отделенных трогает рукой.

И они медлительно, как дома, Чистые портянки в пальцах мнут. Пять минут осталось до подъема, Самых сладких утренних минут.

Солнце бьет в распахнутые двери, Теплый ветер ходит вдоль стропил... Даль видна. И я вот-вот поверю, Будто вновь дневальным заступил,

Будто рота спит передо мною, Видит сны и дышит горячо. Я побудку слышу над страною И трясу сержанта за плечо. 1950 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

* * * Пронзив меня холодным взглядом, Сержант торжественно изрек: - За опозданье - два наряда!..И тихо тронул козырек.

- Так то ж совсем не опозданье, Я просто думал о другом...В ответ на это оправданье Сержант скомандовал: - Кру-гом!

И на глазах соседней роты Я точно так же отдал честь И, как велит устав пехоты, Сказал коротенькое: - Есть!

И вот, когда спала бригада, Я залезал во все углы, Я отрабатывал наряды И драил чистые полы.

Меня команда поднимала, И я вставал, глядел во тьму... Прошло с тех пор ночей немало, Пока я понял, что к чему.

Я рассказать решил потомству, Солдатских бед не утаив, Про это первое знакомство И про начальников моих,

И про занятья строевые, Про дом, оставшийся вдали, Про время то, когда впервые Ребята в армию пришли,

Шинели серые надели, И наша служба началась, И я почувствовал на деле Сержанта Прохорова власть. 1950 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

* * * Комсомольские снились билеты Ребятишкам горластым не зря. Проходило последнее лето, И прощайте навек, лагеря.

Но когда опускалась прохлада И пора было делать отбой, Выходил представитель отряда Со своею любимой трубой.

От нагретого за день металла Растекалось по коже тепло, А труба над водой трепетала, Говорила, что детство прошло.

А труба под луною блестела, Как любая из лагерных труб, И, наверно, никак не хотела, Замолчав, оторваться от губ.

Ничего в мире не было, кроме Необъятного звука того. И услышал на дальнем пароме Перевозчик веселый его.

Он прислушался к этому звуку, Проплывавшему мимо полей, Потянул было смуглую руку К полинялой пилотке своей.

Да потом спохватился служивый, Закурил, на костыль опершись...

Приближался рассвет торопливый, Посветлела небесная высь.

Звук проплыл и растаял у плеса, У склоненных над речкой берез...

По песку заскрипели колеса, Подошел к переправе обоз. 1950 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

* * * Ступая очень осторожно, Покрытый хвоей, мокрый весь, Дед срезал гриб ножом сапожным: "Назвался груздем - в кузов лезь!"

Прошел вперед, потом левее, С трудом скрывая торжество. И внук, почти благоговея, Смотрел ва деда своего.

Грибы стояли, как игрушки, Их даже трогать было жаль. А звук рожка летел с опушки И бередил лесную даль...

В семнадцать лет без лишней грусти Покинул парень светлый лес. Бойцом назвался, а не груздем И в тряский кузов молча влез.

И служба, трудная вначале, Была изучена, дай бог, Ребята званья получали, Уставы знали назубок.

А дед все так же поживает И пишет изредка в письме, Что ребятишкам подшивает Худые валенки к зиме.

Зато солдатам нет покоя, У них захватывает дух: Ведь время впереди такое, Где каждый месяц стоит двух.

Мелькают дни, проходят годы, Дорога дальняя пылит... Придя с учебного похода, Уснет усталый эамполит

И вдруг увидит при подъеме, Когда взлетает звук трубы, Что спит он с дедом на соломе, Вставать пора - и по грибы. 1950 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

КАПИТАН Средь высоких сосен подмосковных Дом стоит над речкою, и там, За окном, в одной из тихих комнат, Спит сейчас полярный капитан.