Отменить Христа (Часть II, Москва, Ад, До востребования)

Как видишь, мы не только водку трескали, но и Шамиля разрабатывали, искали к нему подходы. Целых два года искали, просмотрели личные дела более четырехсот тысяч беженцев из Чечни, и нашли-таки одного двойника, точнее, двойницу несравненной подруги чеченского Папы. В последней дюжине личных дел нашли, когда совсем уж отчаялись: по статистике у каждогоесть один двойник на сто восемьдесят семь тысяч, кажется, прочих граждан, а нам все не попадалась и не попадалась вторая "Сажи".

И -- наконец-то! Дело было где-то месяца за три до твоего приезда в Москву, тогда "чехи" только еще планировали операцию по "изъятию долгов регионов", согласовали все с местным Поднебесьем. Мы подходы к Шамилю искали по другому поводу: после поражения России в чеченской авантюре начался гигантский передел сфер влияния в криминальной среде. Все нити держал в своих руках именно твой знакомец.

И вот вышли на Мадину, стали просматривать с Платоновым ее досье: 1975 года рождения, вдова, погибший муж -- старший лейтенант бывшего МВД ЧИАР. Паша, ради интереса, разыскал и его личное дело. А как раскрыл его, так и ахнул: "Леонидыч, смотри-смотри!" Ну, я смотрю: парень как парень, ничем не примечательная внешность, таких миллионы... А Платонов мне: "Так он же полный двойник Сереги Неволина, моего коллеги по группе "Символ"!" Так твоя фамилия и всплыла. Я-то тебя тогда, сам понимаешь, не знал. Спрашиваю Пашку: "Кто такой?" Он мне и рассказал твою историю с подробностями. Я его выслушал и говорю: "Паш, а чего ж он не с нами?" И родилась мысль, тебя подключить. До поры до времени мысль забыли, но как только дело о "золоте регионов" зашло, сразу вспомнили: в таких операциях лишних надежных людей не бывает. Н-да...

Ремеслук потыкал вилкой в успевший остыть бефстроганов и решительно отодвинул тарелку в сторону. Мне за его рассказами тоже есть не хотелось, хотя со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было.

Полковник отхлебнул апельсинового сока и продолжил:

-- На работу с Мадиной времени по нашим меркам ушло не много. Знакомство под пашиной "крышей", несколько собеседований, ввод в курс дела, подписка о неразглашении... Девочка оказалась очень подготовленной, недаром жена бывшего милиционера, дважды ей ничего повторять не приходилось. Да и устремления сошлись: у Мадины появилась возможность посчитаться с басмачами за замученного мужа. Мы перед ней ничего не скрывали, прямо сказали: "Если согласитесь работать с нами, вам уготована роль "отмычки". И ее это не смутило.

А дальше... Паша и я познакомили Мадину с Баратынским, с несколькими ребятами, которые могли стать ее партнерами в планируемой акции -- ты ведь тогда только подразумевался. Платонов из архива "Символа" твою фотографию достал, показал Мадине...

-- Эх, мужики, мужики... -- Ремеслук сжал губы и зажмурился, -- Мы все о делах своих, расчеты свои строим точные, как в математике, планируем... Ни Паша, ни я представить себе не могли, не захотели, скорее... какая у девчонки реакция будет, когда тебя увидит. Взяла она в руки фотографию, смотрит на нее, нас с Платоновым слушает, а сама где-то далеко-далеко... Потом спрашивает: "Кто это?" Паша, что считал нужным, рассказал. С тех пор у Мадины, вплоть до твоего приезда, будто крыша поехала. Мы сперва опасаться стали: потеряли человека... работника! Нет, девочка, несмотря на свои годы, многое повидала, воля у нее железной оказалась. Только приезда твоего все время ждала.

Ну, мы с Пашей что-то чувствовали, насколько мы, мужики, вообще можем чувствовать... В общем, Мадина... как это сказать?.. захотела еще раз с мужем побыть, что ли. Ты этим мужем и стал, Неволин, в первый день своего приезда, помнишь?

Я молча кивнул.

-- А ты, признайся, подумал... Ремеслук и в самом деле бардак разводит, девочками гостя развлекает...

-- Эх, мужики, мужики, все-то у нас проще! -- Юлий Леонидович, уйдя в воспоминания, незаметно для себя повысил голос. Не осознавая, что подобная фраза в этом заведении прозвучит, как минимум, двусмысленно. Несколько однополых парочек уставились на нас, привлеченные горестной сентенцией полковника. Тот заметил постороннее внимание и сразу перешел на пониженные тона:

-- Ну ладно, я-то... Я ведь знал уже всю историю Мадины, знал, к о г оона ждет... хоть как-то понимал, что у нее в душе творится. А ты... "Девочку подать?" -- "Да-а-вайте!" А еще говоришь: "Я не Зико вам!"

Ну вот. Приехали. Я еще и виноват оказался, что уединился с Мадиной, как и предлагал Ремеслук. Если бы она мне не понравилась... если бы я шестым чувством не уловил, что она почему-то очень хочет меня... если бы мне не показалось, что у всей бардачной атмосферы "Махаона" есть своя подоплека -я бы послал Ремеслука в тот день далеко и надолго.

"Если бы!" Опять самообман. Опять вру самому себе. Все дело, конечно, в той девочке из Белого Дома. В Марии.

..."А ты похожа на нее как сестрица, но, конечно, не она. К сожалению"...

Да уж случилось, как случилось. Душу перед Ремеслуком изливать, рассказывать ему про свои видения, про Марию, совершенно не хочется. Какой смысл? Чтобы выглядеть в глазах полковника хоть немного лучше, чем я есть?

Что касается будущей роли Мадины, уготованной ей хитроумным полковником, я ее, кажется, уразумел. Пора возвращать Ремеслука к нашим баранам. К барану, точнее. К Шамилю, который далеко не баран.

Я уже привык, что появление в разговоре Зики -- верный признак того, что полковник перегрелся и готовится остывать, упражняясь в остроумии.

Точно! Не успел я рта раскрыть, как...

-- А-а-а, все правильно! "Былого не вернуть, а будущего нету", как поет мой друг Миша Шуфутинский, -- в глазах у Ремеслука заметались чертики, -Это даже хорошо, что вы ночь провели. Это... как в балете... партнеры должны переспать, чтобы лучше чувствовать друг друга в танце...

-- Юлий Леонидович, кстати, о танце. Подтвердите мои мысли: Мадина -"отмычка" и...

-- И! Ребята Баратынского задерживают на денек прилетевшую Сажи, она погостит у меня. Ты работаешь с Мадиной. Она, под видом любовницы Шамиля, заявляется в офис "Темпа-А" и ликвидирует "авторитета". Курс Мадина у моих бойцов прошла неслабый. Твое дело -- обеспечить ей отход, прикрыть от преследователей. А своих людей я, извини, тебе не дам. Они и так уже славно потрудились, да еще операцию по изъятию закладных у "Нового будущего" им осуществлять. Твоей помощи в том не требую, но и помочь больше, чем Мадиной, не могу... Если согласен, обговорим детали.

Несколько минут я осмысливал сказанное Ремеслуком, хотя решение принял, в общем-то, сразу. Паузу взял только для того, чтобы его перепроверить. По привычке: перепроверять даже окончательно принятое решение, чтобы потом не оказалось, что эмоции в определенный момент возобладали над разумом.

Полковник ждал ответа. Я постарался ответить с соответствующей интонацией. Чтобы, с одной стороны, не обидеть Ремеслука, действующего из лучших побуждений, а с другой -- отбить у него охоту оспаривать то, что я для себя уже принял:

-- Видите ли, Юлий Леонидович... Я, наверно, аморальный тип, что даже вы успели подтвердить... но и у меня есть некие представления. Конечно, ваше предложение -- за которое я благодарен -- вполне укладывается в рамки того, что нам читали в балашихинской "учебке": "При осуществлении акции все нормы морали должны быть отвергнуты... главное -- достижение поставленной цели" Но... я плохой ученик... и использовать женщину в качестве "отмычки" не стану. Тем более, что у меня, благодаря японцам, есть другой помощник...

Ремеслук с удивлением посмотрел на меня

-- Помощник, который и окажет содействие в ликвидации Шамиля. Шамиль -это уже чисто мое дело. Хотя... спасибо за поддержку еще раз...

Я медленно пил сок и следил за реакцией полковника. Все-таки, не хотелось, чтобы мы расстались, недопоняв друг друга.

Юлий Леонидович по-прежнему пристально смотрел на меня и молчал. По глазам его было невозможно прочесть, о чем он думает. Он ждал, пока я выскажусь, и даже не стал расспрашивать о японской поддержке, которая его, безусловно, заинтересовала. Что ж...