Том 27. Письма 1900-1901

Книппер О. Л., 14 сентября 1900 ^*

3144. О. Л. КНИППЕР

14 сентября 1900 г. Ялта.

14 сент. 1900.

Милая моя, славная моя Оля, актрисочка замечательная, твое последнее письмо, в котором ты описываешь свое путешествие на Воробьевы горы ^*, растрогало меня, оно очаровательно, как ты сама. А я вот уже 6 или 7-й день сижу дома безвыходно, ибо все хвораю. Жар, кашель, насморк. Сегодня, кажется, немного лучше, пошло на поправку, но все же слабость и пустота, и скверно от сознания, что целую неделю ничего не делал, не писал. Пьеса ^* уныло глядит на меня, лежит на столе; и я думаю о ней уныло.

Ты не советуешь мне ехать в Москву ^*? В первых числах октября в Москву уезжает мать ^*, надо мне отправлять ее туда, так что, очевидно, ехать к тебе не придется. Значит, зимой ты забудешь, какой я человек, я же увлекусь другой, буде встречу другую, такую же, как ты, — и все пойдет по-старому, как было раньше.

Завтра я напишу тебе еще, а пока будь здорова, милая моя. Приехал Альтшуллер. Будь здорова и счастлива.

Твой Antoine.

Еду с Альтшуллером в город.

Я с Альтшуллером не поехал, так как, едва мы вышли из дому, как во двор пожаловала начальница гимназии. Пришлось остаться дома.

Прости, милая, за это скучное письмо. Завтра напишу веселее.

На конверте:

Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер.

У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.

Книппер О. Л., 15 сентября 1900 ^*

3145. О. Л. КНИППЕР

15 сентября 1900 г. Ялта.

15 сентября 1900.

Ты знаешь, милая? Сгорел тот самый театр, в котором ты играла в Ялте ^*. Сгорел ночью, несколько дней назад, но пожарища я еще не видел, так как болел и не был в городе. А еще что у нас нового? А еще ничего.

Из газет узнал, что у вас начинаются спектакли 20 сентября и что будто Горький написал пьесу ^*. Смотри же, напиши непременно, как у вас сойдет «Снегурочка» ^*, напиши, какова пьеса Горького, если он в самом деле написал ее. Этот человек мне весьма и весьма симпатичен, и то, что о нем пишут в газетах, даже чепуха разная, меня радует и интересует. Что касается моей пьесы, то она будет рано или поздно, в сентябре, или октябре, или даже ноябре, но решусь ли я ставить ее в этом сезоне — сие неизвестно, моя милая бабуня. Не решусь, так как, во-первых, быть может, пьеса еще не совсем готова, — пусть на столе полежит, и, во-вторых, мне необходимо присутствовать на репетициях ^*, необходимо! Четыре ответственных женских роли, четыре молодых интеллигентных женщины, оставить Алексееву я не могу, при всем моем уважении к его дарованию и пониманию. Нужно, чтобы я хоть одним глазком видел репетиции.

Болезнь задержала, теперь лень приниматься за пьесу. Ну, да ничего.

Вчера после начальницы приходила M-me Бонье, ужинала.

Напиши мне еще интересное письмо. Побывай еще раз на Воробьевых горах и напиши ^*. Ты у меня умница. Пиши только подлиннее, чтобы на конверте было две марки. Впрочем, тебе теперь не до писанья; во-первых, дела много, и, во-вторых, уже отвыкать стала от меня. Ведь правда? Ты холодна адски, как, впрочем, и подобает быть актрисе. Не сердись, милюся, это я так, между прочим.

Нет дождей, нет воды, растения погибают. Стало опять тепло. Сегодня пойду, вероятно, в город. Ты ничего не пишешь мне о своем здоровье. Как себя чувствуешь? Хорошо? Пополнела или похудела? Пиши обо всем.

Целую тебя крепко, до обморока, до ошаления. Не забывай твоего

Antoine.

На конверте:

Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер.

У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.

Миролюбову В. С., 15 сентября 1900 ^*

3146. В. С. МИРОЛЮБОВУ

15 сентября 1900 г. Ялта.

15 сентябрь 1900.

Спасибо, милый Виктор Сергеевич, что вспомнили. Я старею, живу где-то у чёрта на куличках — в Аутке, близ Ялты, и кажется мне, что меня уже все на свете забыли ^*. С удовольствием прислал бы рассказик в «Журнал для всех» ^*, да всё некогда или побаливаю. Нужно и в «Жизнь» и в «Русскую мысль» ^*, нужно и пьесу изобразить ^*, вот тут и вертись. Если напишу что-нибудь ^*, то, простите, уж не раньше ноября.

А Вы всё скучаете! ^* И всё Вы жалуетесь!.. Жениться бы Вам нужно, на полной особе, с характером, чтобы она Вас любила, а Вы бы ее боялись.

В конце сего месяца, вероятно, уеду за границу ^*. Были Вы в Париже этим летом? ^* Нет? Если нет, то почему?

Хотелось бы повидаться с Вами и потолковать о том о сем. Ну, да, вероятно, увидимся не раньше весны.

Подписка на Ваш журнал ^* скоро начнется и будет прекрасной. В этом я убежден, и мне кажется, что Вы тоже должны веровать в хорошую подписку — и посему, признаюсь, Ваш несколько меланхолический тон не так чтобы уж очень понятен.

Жму Вам руку и желаю всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Меньшикову М. О., 17 сентября 1900 ^*

3147. М. О. МЕНЬШИКОВУ

17 сентября 1900 г. Ялта.

17 сентября 1900.

В ответ на Ваше письмо, дорогой Михаил Осипович, спешу сообщить Вам ^*, что всё сие время, т. е. почти весь сентябрь, я был нездоров и ничего не делал. В Москву едва ли попаду ^*, и так как Ялта мне опротивела и уехать надо, то уеду за границу — по всей вероятности. В «Жизнь» я не давал «Трех сестер» ^* и оных туда не обещал. Вам пришлю, тщусь прислать повесть ^* и пришлю к ноябрю. Не сердитесь, ради создателя.