Наш начальник далеко пойдет

- Привыкаю к местным условиям, - пожал плечами Табунщиков. В его ответе звучали спокойствие и добродушие.

- Что же тебе по душе? - повторил Дергаусов. - Дурак получаешься в любом случае.

- Этот Галкин хоть не скрывает, что ждет моего промаха, - сказал Табунщиков. - А я его как раз не накажу...

- Психолог... - усмехнулся Дергаусов, но усмехнулся не сразу, а сначала подумал над смыслом услышанного и, наверное, понял его. - Ну что же, когда-нибудь побываешь в моей шкуре. У тебя все?

Сейчас он еще мог выругать, высмеять или даже прогнать Табунщикова, все это было бы в его духе, но он заканчивал разговор сухим корректным вопросом. Ни он, ни Табунщиков еще не понимали, что только теперь по-настоящему начинаются их отношения, повторяющие миллион подобных отношений, которые складываются между пожилыми и молодыми людьми.

Прошел один день, другой; потом прошла неделя, и началась новая, а Галкин работал на ремонтно-восстановительном, ничем не выделяясь. Случай с ним стал забываться.

Торопец пришел после отпуска в нарядную участка, порылся в карманах своих синих хлопчатобумажных брюк, вытащил книжку и напомнил, что у Галкина есть отгул.

- Обстановка позволяет, - согласился Табунщиков. - Как, Иваныч, погуляешь?

- Нет, - гордо отказался Галкин. - Сейчас мне не надо.

Он как будто снова вспомнил старое, его лицо заиграло живой игрой мускулов. Он закурил, помолчал и, ничего не сказав, ушел с высоко поднятой головой. Думали, начнет все сначала. Но Галкин почему-то сдержался.

С той поры прошло уже немало времени; и всегда, когда ему напоминали то лето, он оживлялся и, странное дело, словно чувствовал себя героем. Какие-то страсти и силы бушевали в этом человеке...

1975 г.