Письма к Глебу Струве

В. Набоков

8

[Почтовый штемпель: MENTON

[Открытка с видом Ментоны и 21. XII. 37]

надписью: MENTON La Vieille Ville et le port

The Old Town and the Wharf Nabokoff. Les Hesperides]

Дорогие Юлия Юльевна и Глеб Петрович,

шлем вам сердечнейшие поздравления и первоклассные пожелания к Новому году.

Живу и работаю в апельсиново-пальмово-синей Ментоне.  [29] Кончаю «Дар» и оскоромился пьесой. [30]

Как вы поживаете?

С искренним приветом

ваш В. Набоков

9

[Почтовый штемпель: PARIS

Адрес отправителя: Nabokoff 19-XII-1938]

8 rue Saigon

Дорогой друг Глеб Петрович,

я, как всегда, вас помню и люблю, и Вы это сами отлично знаете! Очень рад буду Вас повидать в Париже, где мы с женой и сыном остаемся на пока еще неопределимое время, не потому, что этого хотим (хотим-то мы в Америку или в Англию, но почему-то все не выходит…), а потому, что покамест больше некуда (и, главное, не на что) деться. Ежели действительно поедете в Прагу, известите меня, пожалуйста, своевременно о том, можете ли что-нибудь взять с собой для моей матери,  [31] — какую-нибудь мелочь. И сообщите, будете ли в Лондоне во второй половине января, я буду читать у Саблиных. Посылаю Вам «Приглашение», «Соглядатай»  [32] лежит в издательстве, Вы его получите, как только я там побываю, я его вообще не рассылал. «Защиты»  [33] же, к сожалению, у меня нет, мои книги все еще в Берлине, да я и не уверен, что «Защита» имеется среди них. А «Петрополис» перешел в другие руки,  [34] и когда мне понадобился для перевода экземпляр моей же книги, мне оттуда прислали счет по продажной цене! Я, конечно, платить не буду, но удастся ли с ними вообще наладить отношения, не знаю. Жена и я благодарим вас обоих за поздравление и со своей стороны шлем Вам наилучшие пожелания к наступающим праздникам.

Крепко жму Вашу руку.

[Подписи нет]

10

[Почтовый штемпель: PARIS XVI

Новый адрес: 14-III-1939]

Hotel Royal Versailles

rue Le Marois PARIS XVI

Дорогой Глеб Петрович,

3-го апреля состоится мой вечер у Саблиных. Я приеду дня за два. Очень рад буду вас и Юлию Юльевну повидать, — давно не имел от вас известий и не знаю, были ли вы в Чехии.

Ввиду моего катастрофического безденежья мне хотелось бы использовать мой приезд в Лондон максимально.

Не считаете ли вы возможным устроить вечер чтения моих вещей по-английски — я мог бы прочесть кое-что «inedit»,  [35] а также, например, ваш перевод «Пассажира».  [36] Не считая возможным отнимать у вас на это устройство время, предлагаю вам сотрудничество на деловой основе, т. е. надеюсь, что вы не откажетесь от %. Времени осталось до апреля немного, потому очень вас прошу подумать и ответить мне по возможности немедленно. Между прочим говорят, что сын одного русского профессора получил при вашем содействии солидную ассигновку на окончание своей «работы».  [37] Если вы действительно располагаете такими возможностями, то мне грустно, что вы не подумали обо мне, — ибо приходится мне до крайности трудно, а заслуги мои перед русской литературой едва ли уступают заслугам помянутого юноши и его батюшки.

Жму вашу руку.

С искренним приветом

В. Набоков

11

[Почтовый штемпель: PARIS XVI

Адрес отправителя: Nabokoff 17-III-1939]

Hotel Royal Versailles rue Le Marois Paris XVI

Дорогой Глеб Петрович,

спасибо за ваше письмо. Мне даже трудно выразить, как меня волнует надежда на возможность устроиться в Англии. Это для меня вопрос жизненной важности. Умоляю вас также сделать все возможное в смысле вечера. Я знаю, что вам приходится нелегко, но если бы вы знали, каково мне сейчас — просто погибаю.

Приеду первого апреля. Очень радуюсь нашему свиданию.

Ваш В. Набоков

12

24.11.1946

8, Craigie Circle

Cambridge, Mass

Дорогой Глеб Петрович,

ужасно давно вам не писал, легендарно давно не видел вас.

Служу куратором бабочек в Гарвардском Музее зоологии,  [38] преподаю (русск. яз. и отчасти литературу) в Wellesley College  [39] и изредка пишу прозу и стихи для «New Yorker'a» и «Atlantic Monthly»  [40] — вот это приблизительно суммирует мое существование. О вас как-то рассказал нам довольно странный Lee,  [41] появившийся и снова скрывшийся. Как-то видел ваши письма в Times Lit[erary] Suppl[ement].  [42] И стихи. Помните, «кошкой вскочит на подножку кэба»?  [43] Good old Страховский учит студентов собственным стихам и выдает себя за лучшего друга Гумилева,  [44] — словом, жизнь меняется мало.

Вы, кажется, теперь дедушка. Моему сыну 11 лет,  [45] он очень длинный. Живем тихо, легко простужаемся. С интересом слежу за советизацией русских черносотенцев. По-прежнему ненавижу рабство. Брат мой Сергей погиб в немецком концентрационном лагере.  [46] Я в переписке с Прагой, т. е. с моей сестрой Еленой и Евгенией Константиновной.  [47] Им очень тяжко.

Напишите мне.

Жму вашу руку, приветствую Юлию Юльевну, жена присоединяется.

Ваш В. Набоков

13

28 January 1950

Dear Gleb Petrovich,

It was nice of you to send us that amusing card. We too wish you a very happy 1950.

I congratulate you upon the completion of your Koslovsky  [48] and am enclosing a cheque for $1 for a copy. [49]

Между прочим, я давно ношусь с мыслью издать отдельной книжкой мой «Дар», который с выпусками и ужасными опечатками пространствовал через три номера «Современных Записок» накануне войны. Вы очень меня обязали бы, если бы сообщили, на каких условиях Ваша типография печатает книги. [50]

Вчера я просматривал альбомы с вырезками, когда-то собранными женой, и нашел там много милых вещей, которые Вы когда-то писали обо мне. [51]

С дружеским приветом.

В. Сирин

14

8-I-1956

Дорогой Глеб Петрович,

очень Вам благодарен за статью о советском Чехове.  [52] Жалко, что Вас не будет в Калифорнии летом: давно мы с Вами не видались. Желаю Вам приятного путешествия по Италии.

«Solus Rex»  [53] остался неоконченным. Я, правда, напечатал еще один отрывок в «Новом Журнале», лет десять назад, под заглавием «Ultima Thule». Но это все.

С сердечным приветом.