Сказки Ледяного спокойствия

- Все деньги, проклятые, - сокрушался питающий Голову директор. - Были бы деньги, мы бы взяли Черномором Дэвида Копперфилда. Вот бы он полетал! Вот бы поколдовал... Есть Людмила... нет Людмилы... Снова есть Людмила! А с вами, Доуэль, столько возни... Ну потерпите, сейчас я добавлю бульончика в вашу среду. Мы и не гадали, что вы так вымахаете, почтенный профессор...

Тут директора осенило.

- Будет нам Черномор, - прошептал он. - Это же магические кубики "Магги", - уже уверенно воскликнул директор. - Ишь, как тебя с них разнесло! На сцену вчетвером волокут, тележка нужна. Я тебя в рекламу продам, вот что я сделаю, - пообещал он ликующе, переходя на фамильярное тыканье в силу беспомощности Головы и напевая рекламные позывные Галины Бланки.

7. Варежка

Одна маленькая девочка ужасно хотела огромный воздушный шар. Который занимает сразу полкомнаты и насажен на палку. Такие шары продаются в час пик, в метро. Продавцы пролетают по вагонам легко и непринужденно, раздвигая, будучи иной масти, пиковую публику.

Разумеется, в этом шарике девочке моментально отказали. У папы были слабые легкие. И девочка затаила мечту.

А потом она посмотрела доисторический мультфильм про другую девочку, которая тоже хотела, но не шарик, а собаку, да ей запрещали, потому что это еще хуже. Девочка из мультфильма взяла варежку на поводок и стала выгуливать, а мама, если память не врет, растрогалась и купила-таки собаку, хотя варежка и без того научилась в нее превращаться. И можно, наверное, было этой варежкой ограничиться для пользы воображения.

Поэтому девочка, мечтавшая о шаре, отправилась на прогулку и стала искать предмет, хотя бы отдаленно напоминающий шарик. Таких предметов было много, и все они были заполнены какими-то соплями, но девочка догадалась вывернуть одну такую вещь наизнанку и вытереть варежкой.

А потом стала дуть.

Она дула битый час, жалея папины легкие, пока не надула шарик еще большего размера, чем продается в метро пиковой публике.

Держа его в зубах, она позвонила в дверь: попросить, мыча, своего хворого папу хотя бы перевязать шарик ниточкой, пока тот не сдулся, и сунуть какую-нибудь палку..

Папа увидел шарик, под шариком - дочку, на шарике - название фирмы, изготовившей изделие; правда, смутно, изнутри, ибо шарик был вывернут.

И у папы открылась варежка.

А у девочки появились опасные комплексы, потому что прокололи не только шарик, но и ее саму, многочисленными уколами.

8. Веселое приключение Карандаша и Самоделкина

Самоделкин, как известно, все умел, а все, что писал и рисовал на стенах Карандаш, оживало. В том числе и слова - известно ведь, что слово материально.

- Заточи-ка меня, - попросил Карандаш.

У Самоделкина было неважное настроение, потому что уже многое из того, что написал и нарисовал на стене Карандаш, ожило и разгуливало по комнате. Самоделкин уже притомился давить своей железной пятой двусложные и односложные слова с их графическими аналогами.

Но просьбу исполнил, а после взялся за бока и стал хохотать, потому что схалтурил:

- Какой же ты вышел тупой! Тупой и еще тупее!

- Зачем это ты? - разобиделся Карандаш. - Чего это на тебя нашло?

- Рисуешь всякую дрянь, какой и в сортире не встретишь.

- Конечно, не встречу. Я туда и не хожу, мне там нечего делать. Что же мне нарисовать?

- Меня нарисуй, какой я мастер!

- Мастер? - мстительно прищурился Карандаш. - Само-делкин? Self-made-man? Вершина самоактуализации?

- Вот именно это и нарисуй.

- Договорились. Но только весь процесс, от начала и до конца.

Карандаш вернулся к стене и принялся рисовать. Стадии самосотворения Самоделкина множились, делаясь все скандальнее и скандальнее.

- Ты что же это рисуешь? - угрожающе спросил позировавший товарищ.

- Как было, так и рисую. Ты же не СамоСделкин? Ты же СамоДелкин! Процесс не прекращается ни на секунду. И делаешь ты себя так: сюда, сюда и сюда при помощи этого, этого и этого...

- И еще очень не хватает вот этого! Конца! Ты обещал до конца! Самоделкин схватил Карандаш и начал бегать, делая им себя и не забывая про масленку. Он видел, как этим занимались Капитан Буль-Буль и шпион Дырка. Но Карандаш отомстил Самоделкину, заточившись, как надо.

9. Властная Спираль и Властная Горизонталь

Жил-был на свете во деревне Простоквашино герой великого писателя Успенского дядя Федор с котом Матроскиным, псом Шариком и почтальоном Печкиным. Такая, понимаете, семейная самобытность известна не только в Швеции, но и в нашей глубинке встречается. И вот однажды дядю Федора осенило укрепить, как и повсюду, в их деревне Вертикаль Власти, для чего эту власть захватить при помощи денег. А денег у них не было, и все они ночью отправились искать Клад. И, разумеется, нашли моментально, ибо кривая вывезет. Этот клад был раскопан одной свиньей, которая подрывала дуб Андрея Болконского; под корнями дуба он и лежал: настоящий Золотой Гусь.

Схватил дядя Федор Гуся - и не отлепиться. Бросился на подмогу Печкин и тоже прилип. К Печкину прилип Шарик, к Шарику - Матроскин, а потом уж и прочие жители типа Гаврюши, Мурки, Хватайки, папы, мамы, тети и Любимой Девочки. За сутки образовалась настоящая Властная Горизонталь, обеспеченная золотым запасом. Передвигалась она на гусеничный манер, образуя местами спирали, местами - петли; прирастала иной, нежелательной живностью и публикой, и потихоньку выдвигалась в область, а дальше уж в самый Центр.

Там, разумеется, страшно заинтересовались очередным социологическим и отчасти, зоологическим, феноменом. Выбежали на улицы, не разбирая, кто олигарх, а кто депутат, но стоило соприкоснуться - и все, уже Идущие Вместе. Впереди - дядя Федор с золотым фондом, следом, в комок слепившись, - его ближайшее окружение, а дальше уже не разберет самый черт, кто попало.

Парад брал город за городом. Поскольку объединились все и слились все, бездумное шествие продолжалось, птицей-тройкой ли, двойкой покоряя пространства и угрожая другим автономным образованиям. Все это общество опорожнялось и перекусывало непосредственно на ходу; бывали случаи - что и в карман направляющему: страна, требующая хоть вертикали, хоть горизонтали, обычно богата такими традициями. Разумеется, перекусывая и опорожняясь, никто ничего не производил, все только менялись с соседями, образуя в силу прилипчивости узелковые вкрапления. А те, кто, убоявшись, сидели дома, тоже ничего не производили, да и купить не могли, от чего сильно страдали: лодырничали. Иных, из кухонь смотрящих, удавалось выдернуть и превратить в идущих. Кишечные петли вымышленного героя разматывались по лесам и полям, как свадебный поезд, обещая славную жизнь.

И неизвестно, чем кончилось бы это дело, но все же у нас тут сказка, и вот, как в сказке, по дуновению волшебной палочки и мановению волшебной дудочки, физиономии шагающих стали уподобляться крысиным, постепенно утрачивая различия, а многим и меняться не пришлось. Тут и Дудочник подоспел, Крысолов с инструментом, наигрывая венские вальсы и песню "калинка", благодаря чему голова сменила курс и двинулась в направлении Ледовитого Океана.

10. Волшебная Фига

Маленький Мук висел на дыбе. Палач гремел инструментами, жаровня пылала.

Король восседал на троне, специально установленном в пыточном подземелье для супервизии.

- Итак, Маленький Мук, - обратился к нему король, - ты упорно отказываешься сказать нам, откуда у тебя взялись такие большие, мясистые нос и уши.

Мучения Маленького Мука были столь велики, что впору было назвать его Большим Муком.

- Вы мне не поверите, ваше величество, - простонал он. - Я съел фигу. И у меня вырос мясистый нос и такие же уши.

- Ну, предположим, - кивнул король. - Я думаю, ты догадываешься, что уши и нос меня не особенно интересуют. Меня интересуют органы, похожие на них по форме, но расположенные гораздо ниже. Я хочу доставить удовольствие королеве, и ничто не заставит меня отказаться от моего намерения. Что ты на это скажешь?