Дурак

Мадам: Тогда оставим эту тему.

Мадмуазель: (Внезапно) Ну, выпей меня, выпей, не то я потеряю веру в любовь, в Бога и в человечество!

Венечка: Да я бы с удовольствием, но вы же еще того-с... не открыты. Мне неудобно будет вас оставить, когда это случится.

Мадам: (С сарказмом) Неудобно на потолке спать без присосок.

Мадмуазель: (Вешается на шею) Так и не оставляй!

Венечка: Если вы так настаиваете, то я не виноват.

Мадам: Ничего себе, ситуация. У меня такое впечатление, что вся мировая литература объединилась против меня в каком-то апофеозе пошлости! Как вырваться из этого печатного плена в какую-нибудь непечатную область? Я могла бы решиться на философское самоубийство, но у меня нет денег на рекламу. А если убить себя в сентиментальном стиле, то я же умру, и меня не станет! Да к тому же с модой на грубый натурализм, придется внутренности раскидать на два квартала... а я женщина все-таки. Венечка, скажи мне, дитя мое, ты некрофил?

Венечка: Нет, я - профессионал!

Мадам: Да, убивать себя не следует. По крайней мере, до того, как я реализуюсь. То есть, надо, чтобы меня все-таки выпили. Банально это или нет, тонко или не очень, но в своем поиске нестандартных решений все-таки нельзя упускать из виду смысл жизни...

Эй, жоном, если вас так волнует проблема открывания бутылок, то хочу заметить: у меня такая пробка, которую легко водрузить на место. Притом, у меня с собой штопор. К тому же (кокетливо) у меня горлышко уже!

Мадмуазель: (Базарным голосом) А кто-то здесь очень даже похож на мочу!

Мадам: Я уж молчу, на что остальные похожи!

Мадмуазель: Фи, какая непристойность!

Венечка: Мадам, вы циничны, как дитя малое. Что я вам сделал? Можно подумать, вы видели, что у меня это похоже на кефир, а не на сметану. Но я могу доказать, что вы не правы (тянется к штанам).

Мадам: Господи! Что ж я сказала... иногда как ляпну - сама не знаю, что... Но вы, мадмуазель, с виду такая скромная, такая чистая девушка. Как вы могли понять такой тонкий, такой грязный намек?

Мадмуазель: Да потому, что я вовсе не девушка. И не женщина. Я мужчина. У меня форма не совпадает с содержанием. Сами подумайте, бутылка женского рода, а кефир - мужского. Вы можете меня презирать, можете не замечать, можете мною пренебрегать, но это факт. Меня следовало просто-напросто налить в пакет, а потом в стакан. Но не станет же этим заниматься филолог!

Мадам: Вот видишь, как опасно не ходить налево! Подумать только, от какой напасти я тебя спасла. Ведь потерять ориентацию - это почти то же самое, что потерять лицо. Только в другом месте. (С ненавистью щурится на кефир). Я всегда чувствовала, что в ней внутри есть что-то неженское...

Венечка: Тогда будет правильно, если я сразу отдам эту бутылку Эльзе. Эльза! Эльза! Где ж она? (К залу): ну, помогайте мне! Давайте, дети, мы вместе позовем нашу Снегурочку: Эльза! Эльза!

Появляется Эльза.

Эльза: Чего тебе, Венечка?

Венечка: Не мне, а вам. Эльза, я хочу угостить вас кефиром.

Эльза: В каком смысле?

Венечка: Господи, какой тут может быть еще смысл? В самом наикефирнейшем. Вот, угощайтесь! (Отдает Мадмуазель Эльзе).

Эльза: Отлично. Я с утра без обеда. (Уходит под руку с Мадмуазель).

Венечка: Ну вот, наконец-то мы с вами вместе, да еще и вдвоем!

Мадам: И ты начнешь новую жизнь, милый!

Венечка: А ты закончишь...

Мадам: Да!

Венечка: Ты такая красивая, что мне жалко тебя распаковывать.

Мадам: Ничего, я ждала этого много лет...

Венечка: (С интересом) А сколько тебе лет?

Мадам: (Гордо) 63!

Венечка: Это целая вечность! Любовь - прекрасное мгновение, но ждем мы его вечно. Вот что такое вечная любовь.

Мадам: Приехали! У тебя что, своей головы нет? Почему ты все время загоняешь наш роман в романный формат?

Венечка: А что я, кого-то случайно процитировал?

Мадам: Нет, ты просто сказал то, что сказал бы кто угодно, если бы ему пришло это в голову.

Венечка: Родная, культурность в том и заключается, чтобы хватило ума изобрести велосипед. Другое дело, что цитировать приятнее. Искусство для того и существует, чтобы кто-то сублимировался за нас. Ведь сублимация исключает удовлетворение, а это не всякий вынесет.

Мадам: Но если человек пользуется готовыми схемами, то почему он отступил от инстинктов? Зачем он съел райское яблоко? Мне кажется, для того, чтобы получить оригинальный опыт, чтобы посмотреть на окружающий мир незашоренными глазами.

Венечка: Ах, незашоренными глазами! Вокруг себя? Милая, ты забыла где я работаю! (Темнеет лицом. Берет бутылку, единым духом выпивает и ставит возле скамейки. Мадам, независимо покачивая бедрами, уходит.)

Венечка: (В блаженной позе) Какая чудесная осень! Только что дул противный пронзительный ветер, но вот он затих. Листья соскальзывают с деревьев и тихо-тихо, медленно-медленно падают вниз. И таким же тихим, медленным скольжением весь наш мир движется к пропасти и летит, летит в бездну. И достаточно просто оставаться на месте, чтобы пройти все круги дантовского ада, начиная с сартровского и заканчивая... (Появляется Эльза). Эльза, как вам кажется, какой из адов, не из задов, а из а-д-о-в самый глубокий?

Эльза: О! В этом вопросе мне чудится что-то экзистенциальное... Но это явно не водка. И, кажется, не пиво. (Водит носом, как Баба-Яга). Замечает бутылку. Ой, ничего себе, что это такое! Это же фран-цузское вино! Ну, и зачем мне это надо? Куда я дену такую бутылку? Ее же у меня нигде не примут. Венечка, ты что, больше не пьешь пива? Тогда ты просто пошлый человек. Нам не о чем с тобой говорить.

Венечка: Эльза, вы меркантильны, как ночной таксист. Да, я теперь не буду пить пива, потому что жизнь моя переменилась. Я вижу, это вас тоже касается каким-то боком. Мне стыдно, но ничего поделать не могу. Вот компенсация (Дает ей доллар).

Эльза: Это ты, сыночек, мне, известной поэтессе, лауреату такой-то престижной премии в такой-то номинации за растакой-то год в Испании? Куда я денусь с этим долларом? Что это за мажорство, Венечка? А вдруг ты... Родину продал?

Венечка: Прости меня Эльза. Кто же знал, что ты не какая-то там уборщица, а всемирно признанная, именитая поэтесса.

Эльза: Уборщица! Кому нужна такая уборщица?.. это потому, что они меня в психушке держали.