Кровь

Евгений Дмитриевич едва не задохнулся от нарисованного образа и расслабил узел галстука.

-- Анжела, перестань.

-- Позвать ее?

-- Я...

Анжела встала и вышла из кабинета. Кольский не мог пошевелиться. Через несколько секунд обе девушки вернулись.

-- Слушаю вас, Евгений Дмитриевич, -- сказала секретарь.

-- Я...

-- Верочка, Евгений Дмитриевич хочет с нами обеими заняться любовью прямо здесь и сейчас. Я не против. А вы? -- объяснила брюнетка положение дел.

Цвет лица секретарши начал походить на цвет ее волос. Подойдя к ней сзади, Анжела провела руками по ее животу и бедрам, приговаривая:

-- А ты сексуальная. Я люблю такие тела. И запах "Може нуар" на других женщинах мне нравится.

Она вытащила кофточку из юбки девушки, а та все еще не знала, как реагировать на происходящее. Только прикосновение к шее губ брюнетки заставило ее фактически сдаться и откинуть голову, подставляя себя под новые поцелуи. Через минуту она уже стояла в одном нижнем белье, а Евгений Дмитриевич все не мог прийти в себя.

Еще через некоторое время обе девушки лежали в объятиях друг друга, нежно обнимаясь и покрывая друг друга поцелуями. Не выдержав этой сцены, Кольский встал и дрожащими от нетерпения руками начал снимать брюки, однако это занятие снова прервал знакомый голос:

-- У вас, Евгений Дмитриевич, скоро кровь отнимут, а вы все женщинами балуетесь. Ну-ну!

"Кровь? -- подумал Кольский, -- какую кровь? Мою или донорскую?".

-- А это зависит от вашего поведения, которое мне пока очень не нравится. Не соответствуете вы, так сказать, моему представлению о человеке, который обладает вашей должностью и могуществом.

Евгений Дмитриевич вернул штаны на место и выдохнул:

-- Все, девочки, хватит! Я обеих вас очень люблю, но мне нужно работать.

Пока они одевались, Кольский сидел, закрыв глаза рукой, чтобы не видеть их обнаженных тел, раздумывая над голосом в своей голове и в то же время сдерживая свою страсть.

Через пару минут Анжела произнесла:

-- Что-то не так, Евгений Дмитриевич?

-- Анжела, -- отнял он руку от лица, -- мне нужна вся информация. Давай поговорим без твоих завихрений. Верочка, -- обратился он к секретарше, -извини, но нам нужно поговорить вдвоем.

Рыжая фотомодель, улыбнувшись Анжеле, с достоинством вышла из кабинета.

-- Все, успокойся! -- сказал Кольский то ли девушке, то ли себе и с удивлением обнаружил, что ничего под ее одеждой он не видит -- платье лежало аж на коленях.

-- Я вся внимание, -- откликнулась брюнетка.

-- Рассказывай, что было дальше.

-- Хм, дальше. То есть мы ехали, да?

-- Да.

-- Ну, по дороге я вышла купить воды, а когда вернулась, Кудрин уже был один в машине.

-- Как это, один? Куда же делись охранники и водитель?

-- А черт их знает? Он сказал, что надоел им, видите ли, и они ушли.

-- Бред какой-то.

-- Конечно, бред. Я сразу поняла. Но он же не станет рассказывать о том, как он Евдокимова, к примеру, в глыбу превратил. Я даже теперь не знаю... -- она задумалась на секунду, но Евгений Дмитриевич ее подстегнул:

-- Продолжай.

-- Я даже теперь не знаю, отчего у меня голова кружилась, когда я вела его к ребятам.

-- Расскажи поподробней, -- Кольский снова прикурил.

-- Да, черт его знает, че рассказывать. Вела я Кудрина из бильярдной в комнаты безопасности. Ну, он мне начал комплименты отпускать.

-- Ты, конечно, уши-то и развесила, -- заметил Кольский.

-- А че, он парень, что надо, и силой какой-то от него прет.

-- Физической, что ли, силой?

-- Да нет, физически он нормален, таких немало, хотя и симпатичный, конечно, но есть в нем что-то непонятное.

-- Это женщин загадочных любят, а мужчин...

-- Э-э не-ет! Мужик, если он на ладони весь умещается -- не мужик вовсе, а так -- попрыгунчик. Бегает вокруг тебя и приказы выполняет. Разве ж с таким не взвоешь от скуки? И потом, -- Анжела сделала скептическое лицо, -- если я его приручить могу, так и любая сможет. Мужик -- он самостоятельным должен быть, неожиданным что ли, взрывным.

-- Так что, Кудрин -- взрывной?

-- Хм, взрывной. Это хороший мужик взрывной, а Кудрин -- особенный. С виду -- интеллигент сентиментальный, а тронешь его -- ядерная бомба.

-- Ну ладно, понял. Комплименты он тебе начал отпускать, а ты и растаяла.

-- Да нет, не то чтобы растаяла, не успела, а вот голова почему-то закружилась.

-- Да ну, когда?

-- Ой, ну вы, прям, как Евдокимов, ей-Богу. Где да как, что чувствовала? -- Анжела передернула плечами.

-- Так Евдокимов тебя спрашивал об этом?

-- До последнего слова.

-- И что сделал потом? -- Евгений Дмитриевич был похож на охотника, загонявшего зверя.

-- Позвал Самоцветова, его о чем-то расспрашивал, а потом позвонил Грише, я по селектору видела, и Кудрина без сознания привезли обратно.

-- Без сознания?

-- Ну да.

-- Так-так-так. Это уже интересно. Продолжай.

-- Чего продолжать?

-- Господи, голова у тебя закружилась!

-- А-а, так закружилась и все.

-- Он тебя расспрашивал о чем-нибудь?

-- Тогда?

-- Да, тогда!

-- Ну о работе моей. Ой, да надоело все. Может, хватит вопросов, а? -Девушка в легком раздражении прикурила сигарету.

-- Анжела, голубушка, для меня это жизненно важно. -- Евгений Дмитриевич откинулся в кресле. -- Ну, хорошо, расскажи, что было, когда его привезли.

-- А я откуда знаю? Мне же не докладывают. Единственное, что мне показалось странным, что Самоцветов вышел оттуда хотя и с перекошенным лицом, а...

-- Перекошенным от чего?

-- Ну, ой, ну от страха, наверно!

-- А Гриша не вышел?

-- Нет.

-- Хм! -- Евгений Дмитриевич затянулся, обдумывая услышанное. Чертовщина какая-то произошла в доме Евдокимова. Ведь не простой человек он был, а при нем сколько народу находилось?! Да непростого народу! Вампиры же. Сила! И какой-то пацан, невесть откуда объявившийся и никому не известный еще несколько дней назад, уничтожил их всех. И как уничтожил? Черт, черт, черт!

Евдокимова было не жаль. Напротив, в глубине души Кольский всегда завидовал его бессмертию, хотя понимал, что человеческая жизнь в чем-то гораздо лучше. Но жить тысячелетиями! Евгений Дмитриевич вздохнул и снова обратился к девушке:

-- О чем же вы говорили в ресторане?