Кровь

Ветер поднял правую руку на уровень плеч и вышел.

* ЧАСТЬ 2 *

1.

-- Так ты говоришь, был взрыв, а когда ты спустилась вниз, Евдокимов был как бы каменный?

-- Ну, -- черноволосая девушка переложила открытые Кольскому до розовых трусиков ноги с одной на другую и, не поправляя платья, продолжила, -- я уж не знаю, показалось мне это или нет, но когда я спускалась, был еще какой-то странный звук. Что-то такое: кх-кхххх. У меня даже мурашки по телу побежали.

Евгений Дмитриевич, до этого сидевший спокойно, взял сигарету, прикурил, выбрался из своего кресла и нервно стал расхаживать по толстому ковру, заглушающему звуки его шагов. Потом остановился перед Анжелой и, напряженно глядя ей в глаза, спросил:

-- Ты уверена, что он был окаменевший, или он был как бы окаменевший?

-- Так, хм, ну статуя и статуя, а каменная она или нет -- я ж не разбивала ее на куски, -- девушка капризно сложила губки, -- ой, да, Евгений Дмитриевич, бросьте вы это все. Вам-то чего? Этот Кудрин вас не тронет. Что он -- дурак, что ли? Поедемте к вам, отдохнем. -- Она встала, приблизившись вплотную к мужчине, и положила руки ему на плечи.

Тот подался немного назад, но потом не устоял, почувствовав сладкий запах ее духов, и обнял ниже талии, сильно прижав к себе.

-- Эх, Анжела, как бы я хотел этого, но...

Девушка легким движением вспорхнула к нему на руки, причем он еле успел напрячься, чтобы удержать ее. Будучи небольшого роста и уже в годах, Кольский все же не выдержал ноши и хотел положить ее на ближайший диван, но Анжела вдруг стала тяжелой, потянув его вниз за шею, и они почти упали на ковер.

-- Но что? -- игриво спросила она, проводя кончиками волос по его щеке.

-- Ох, и стерва ты, -- ответил Евгений Дмитриевич, ухмыляясь ее раскрепощенности, и, чтобы еще больше убедить ее и себя в этой мысли, повторил с большим возбуждением, -- настоящая стерва.

-- Не-е-ет, я целомудренная девочка из светского общества, -- нежным голоском пропела она, обхватив ногами его торс.

-- Ах ты -- девочка?! -- не справился с чувствами Евгений Дмитриевич, лихорадочно срывая с нее белье, -- ну тогда я тебя сейчас... -- он остановился, потому что не любил вульгарности.

Но Анжела свободу любила и предпочитала доводить игру до конца:

-- Что ты меня?

-- Трахну! -- не выдержал Кольский.

-- Наконец, кто-то со мной это сделает, -- выдохнула она и застонала под его напором.

В этот момент зазвонил телефон.

-- Проклятье, -- ругнулся Евгений Дмитриевич.

-- Это я твое проклятье, -- обняла его крепче девушка, и он не стал противиться.

Телефон звонил минуты две, постоянно сбивая с ритма мужчину и женщину, но они стойко держались, не обращая внимания ни на что вокруг. Когда сладостный миг был уже близок, взамен заткнувшегося наконец телефона в комнате раздался очень знакомый Евгению Дмитриевичу голос Вице-премьера:

-- А трубку, господин Кольский, надо снимать, когда вам звонят. А то приходится ботинки стаптывать, понимаешь!

Евгений Дмитриевич замер. Анжела, сделав последнее, конвульсивное движение, расслабленно откинулась, умиротворенно мыча.

Кольский, так и не получив желаемого, встал, не поднимая глаз, одел штаны и только потом посмотрел на то место, откуда прозвучал голос. Там никого не было. Он нервно оглядел кабинет. Пусто.

"Вот, черт! Неужели показалось?". Он нажал кнопку селектора:

-- Вера, кто-нибудь меня ждет?

-- Нет, Евгений Дмитриевич, никого не было и никто не звонил.

-- Хорошо. Меня пока ни для кого нет. Даже для высших, -- добавил он.

-- Поняла.

Он уже хотел вернуться к девушке, чье тело отчетливо вырисовывалось на ковре, но тот же голос проговорил:

-- Бес в ребро, Евгений Дмитриевич?

-- Кто здесь? -- напряженно вглядываясь во все уголки кабинета, спросил Кольский.

-- Ха-ха-ха, -- томно рассмеялась Анжела.

-- Чего ты смеешься, -- вскинулся тот, заглядывая под стол, -- ты что, ничего не слышишь?

-- Вы такой забавный, -- сказала она, перебирая свой локон.

-- Что во мне такого забавного? -- он начал серьезно нервничать.

-- Вскочили почему-то, не получив того, ради чего старались, бегаете по кабинету, задаете какие-то вопросы в пустоту.

-- Ты, действительно, ничего не слышала? -- Евгений Дмитриевич внимательно посмотрел на нее.

-- Кроме вашего голоса, ни-че-го, -- по слогам сказала она и встала.

-- Странно, странно, -- проговорил он, немного успокоившись, и занял свое кресло, с удовольствием наблюдая, как девушка одевается.

Застегнув платье, Анжела прикурила сигарету и снова села в прежнюю, откровенную позу.

-- Кофе бы, -- вздохнула она.

Кольский снова нажал кнопку селектора, не отводя глаз от ног своей визави, и сказал:

-- Верочка, два кофе, пожалуйста.

-- Хорошо, Евгений Дмитриевич.

-- Так ты говоришь каменный? -- вернулся он к разговору, прикуривая вслед за ней.

-- Как вот эта стена, -- слабым движением стукнула она над головой.

-- Что же потом?

-- Потом подошли Вадик с Колей, и мы поехали к вам.

-- Ко мне?

-- Ну да, вы же искали Кудрина?

-- Да, искал.

В дверь вошла секретарь и походкой фотомодели продефилировала к столу шефа, поставила на него кофейник с чашками, налила и подала одну из них Евгению Дмитриевичу, а другую поставила перед Анжелой на журнальный столик, окинув всю ее взглядом, полным ярости. Та наблюдала за ней с легкой улыбкой и ответила на испепеляющий взгляд еще большим радушием.

Когда Верочка вышла, Анжела опередила Кольского с вопросом:

-- Интересно, она хороша в постели?

Евгений Дмитриевич поглядел на нее и рассмеялся:

-- А ты все-таки стерва!

-- Нет, в самом деле, мне же интересно. Какая у нее, например, грудь? Слабая или упругая?

Этот вопрос заставил мужчину покраснеть, что и вывело его на чистую воду:

-- А-а, -- сказала девушка, -- все-таки упругая. Я так и думала.

-- Анжела, -- укоризненно покачал головой Кольский, -- ну, что за вопросы?

-- Мне кажется, что мы и втроем могли бы неплохо провести время. Она мне понравилась. Я люблю рыжих.

-- Что, прямо сейчас?

-- Ну, все зависит от сил, если они у вас остались, конечно. Ковер большой, мягкий. Мы вполне поместимся. Тем более вам необходимо закончить начатое дело.