Полное собрание сочинений. Том 5. Произведения 1856–1859 гг. Семейное счастие

– Что, не скучно теб

ѣ

будетъ тутъ со мной, моя фіалочка?

И мы одни будемъ въ комнат

ѣ

. Я обхвачу его руками, я встормошу его волосы.

– Ежели бы тебя не было, мн

ѣ

бы было хорошо, а съ тобой мн

ѣ

везд

ѣ

скучно, – скажу я.

И онъ улыбнется своей улыбкой и уйдетъ, чтобы мн

ѣ

не скучно было съ нимъ и чтобы я не путала его волосы, и я поб

ѣ

гу за нимъ черезъ весь домъ и въ садъ, и въ рощу, и нигд

ѣ

не уйти ему отъ меня. Онъ кончитъ свои д

ѣ

ла поскор

ѣ

е. Я ему помогу ихъ кончить, и къ зим

ѣ

мы по

ѣ

демъ за границу, и дорогой будемъ одни съ нимъ, только двое сид

ѣ

ть в карет

ѣ

, и въ Рим

ѣ

и въ Париж

ѣ

только одни, двое будемъ ходить и

ѣ

здить между толпой, которая будетъ любоваться нами. Такой сильный, мужеств[енный] челов

ѣ

къ и стройная, милая и мило од

ѣ

тая женщина. И везд

ѣ

будутъ радоваться моей красот

ѣ

и говорить, что счастье съ такой женой, съ хорошенькой женой, за которой многимъ бы хот

ѣ

лось поволочиться, ежели бы не видно было, что его однаго она любила и всегда любить будетъ. И ежели будутъ у него заботы, онъ придетъ и раскажетъ ихъ жен

ѣ

, и жена обниметъ его, поц

ѣ

луетъ добрые глаза, и заботы пройдутъ, и сядетъ жена за фортепьяно и съиграетъ ему то, что онъ любитъ, и онъ потихоньку подкрадется и въ шею поц

ѣ

луетъ ее. Одна Маша будетъ съ нами везд

ѣ

, и его сестра будетъ моимъ другомъ. И много новыхъ знакомствъ и друзей у меня будетъ. И все, что онъ будетъ любить, буду любить и я. И ничего для меня не будетъ скрыто въ его жизни. Потомъ мн

ѣ

приходило въ голову, что кто-нибудь влюбится въ меня, скажетъ мн

ѣ

, что я хороша или что-нибудь такое, и эта мысль больше всего радовала меня. Я приду, скажу ему:

– Serge! знаешь, чтò мн

ѣ

сказали?

Онъ разведетъ руками и скажетъ:

– Боже мой! какая прелесть!

А я притворюсь, что сержусь, что мой мужъ такъ холодно принимаетъ такое изв

ѣ

стіе. И ежели онъ забол

ѣ

етъ, какъ дни и ночи я буду просиживать у его постели, и онъ будетъ ловить и жать мою руку, поправляющую подушку, и слабыми глазами благодарно смотр

ѣ

ть на меня, и какъ онъ будетъ грустенъ и озабоченъ, и я все разд

ѣ

лю съ нимъ и ут

ѣ

шу его! и какъ я на ципочкахъ буду подходить къ его двери и смотр

ѣ

ть, что д

ѣ

лаетъ мужъ мой. Да, онъ мужъ мой. Мой мужъ… «Подите спросите у мужа. Я съ мужемъ прі

ѣ

ду къ теб

ѣ

… Мужъ нe любитъ этаго». Кто лучшій и добр

ѣ

йшій и прекрасн

ѣ

йшiй челов

ѣ

къ на св

ѣ

т

ѣ

? Это все мужъ мой, мой мужъ. – Одна эта мысль и слово доставляли мн

ѣ

странное, невыразимое удовольствіе. Потомъ я думала, какъ мы опять вернемся въ деревню, опять милый домикъ, тишина, и мы одни другъ съ другомъ, и опять любовь, опять счастье. Опять у него какія-то д

ѣ

ла, заботы и ангелъ, который облегчаетъ вс

ѣ

эти заботы и даетъ счастье. О д

ѣ

тяхъ я не думала, и, по правд

ѣ

сказать, мысль эта портила созданный мною мірокъ, и я отгоняла ее.>

* № 8 (I ред.)

Перваго Сентября батюшка прі

ѣ

халъ по обыкновенію въ домъ служить молебенъ съ водосвятіемъ. Погода наконецъ разгулялась и была прекрасная въ первый разъ св

ѣ

жая, ос

ѣ

нняя. Все было мокро, пестро и солнечно блестяще. – Одинъ изъ т

ѣ

хъ первыхъ ос

ѣ

ннихъ дней, когда посл

ѣ

дождей и холодовъ вдругъ разгуляется, и на холодномъ св

ѣ

т

ѣ

солнца въ первый раз видишь уже не л

ѣ

то, a зам

ѣ

чаешь ос

ѣ

ннюю желтизну, оголенность и свинцовую бл

ѣ

дность неба. – Онъ предоставилъ мн

ѣ

назначить день сватьбы, объ одномъ прося только, чтобы не было никого гостей, не было вуаля нев

ѣ

сты, флеръ доранжа и шаферовъ и шампанскаго. Машу это сердило; по его выраженью, ей хот

ѣ

лось бы натыкать мн

ѣ

цв

ѣ

товъ въ помаженную голову, шептать въ церкви, чтобъ не мяли в

ѣ

нцомъ прическу, и съ большимъ вкусомъ плакать, глядя на вуаль и б

ѣ

лое платье. Ей было точно досадно; но я понимала его. Мы не назначили день сватьбы, чтобъ никто не прі

ѣ

халъ, и я, которой онъ поручилъ это, об

ѣ

щала объявить этотъ день наканун

ѣ

. По правд

ѣ

сказать, я ожидала только хорошей погоды, и поэтому, какъ только барометръ поднялся, и перваго Сентября открылось все небо, я р

ѣ

шила, что ежели онъ согласенъ, то мы завтра же будемъ в

ѣ

нчаться. Онъ смутился, покрасн

ѣ

лъ и какъ-то офиціяльно, чтобъ скрыть свою радость, поц

ѣ

ловалъ мою руку. Когда я ему объявила это, мн

ѣ

см

ѣ

шно стало. Мы объявили Батюшк

ѣ

о нашемъ желаньи, и старикъ поздравилъ насъ и въ сотый разъ разсказалъ ему, что онъ в

ѣ

нчалъ моего отца, крестилъ меня, и вотъ Богъ привелъ в

ѣ

нчать и дочку. Священникъ приготовился ужъ было служить, столъ былъ накрытъ, суповая чаша, стеклянные подсв

ѣ

чники съ восковыми св

ѣ

чами, кадило, крестъ съ мощами, все было на м

ѣ

ст

ѣ

. Маша попросила подождать, поб

ѣ

жала къ себ

ѣ

наверхъ. Черезъ н

ѣ

сколько минутъ она принесла новый образъ Угодника Сергія въ серебряной риз

ѣ

, которой она заказывала въ Москв

ѣ

, чтобъ благословить меня, и только что получила. И я, и онъ – мы давно знали про этотъ образъ, но желанье ея благословить меня въ день сватьбы образомъ Ангела моего мужа, къ которому я им

ѣ

ла большую в

ѣ

ру, должно было быть тайной и сюрпризомъ для меня. И мы будто бы ничего не знали, не знали, какъ она сбила посл

ѣ

днюю копейку на этотъ образъ, какъ посылала м

ѣ

рку, какъ получила ящикъ и сов

ѣ

щалась съ нянюшкой, мы, стоя въ зал

ѣ

и дожидаясь службы, даже не зам

ѣ

тили, какъ толстая, кругленькая Маша легкими шагами сб

ѣ

жала съ лестницы и, не глядя на насъ, прошла залу и поставила образъ на стол

ѣ

, такъ чтобы онъ не катился, шепнула батюшк

ѣ

: – и Угоднику Серг

ѣ

ю – и, строго взглянувъ на насъ, прошла къ своему уголку у двери, гд

ѣ

и стала, слегка пошевеливъ губами и сложивъ руки.

– Благословенъ Богъ нашъ! – провозгласилъ давно знакомый голосъ Священника, и я перекрестилась и взглянула на будущаго мужа. Въ глазахъ его была н

ѣ

жность и умиленіе, но на губахъ его какъ будто готова была улыбка, которая не понравилась мне. Какъ будто онъ только за меня и за Машу умилялся и радовался, а не за себя. Я долго, пристально посмотр

ѣ

ла на него. Онъ понялъ меня, отвернулся и перекрестился. Я изр

ѣ

дка взглядывала на него. Онъ стоялъ, нагнувъ голову и <молился, я чувствовала это> въ глазахъ его, которые я такъ знала, было искреннее <глубокое> чувство. Отходя отъ креста и обтирая платкомъ мокрые, окропленные глаза, я подошла къ нему и взяла его за руку.

– Я вами довольна, мой другъ, – сказала я.

Онъ вынулъ платокъ и отеръ имъ мои мокрые волосы.

– Вамъ, все вамъ я обязанъ <въ лучшемъ>. Вы мой ангелъ хранитель.

– Не говорите такъ, – сказала я, съ нимъ вм

ѣ

ст

ѣ

направляясь къ двери и чувствуя, что у насъ завяжется разговоръ, для котораго намъ нужно быть однимъ. – Это не хорошо, я гр

ѣ

шница, такая же, какъ и вс

ѣ

. Иногда я зам

ѣ

чала въ васъ то, что меня мучало. Вы какъ бы это только понимаете, а не чувствуете всего этаго. Я давно хот

ѣ

ла сказать вамъ.

– Ахъ, мой другъ, не говорите про то, что было, какимъ я былъ, теперь берите меня, какимъ я есть, я вашъ, я вами думаю, я вами люблю. <Теперь съ вами молюсь и в

ѣ

рю и буду молиться.> Я чувствую, что мн

ѣ

нельзя жить теперь безъ васъ <и безъ молитвы.> Я чувствую, какъ съ каждымъ днемъ таитъ мое сердце, и все прекрасное становится близко ему. Мн

ѣ

опять 16 л

ѣ

тъ становится.

– И оставайтесь такъ всегда, увидите, какъ вамъ хорошо будетъ, – сказала я.

– Какъ мн

ѣ

ужъ теперь хорошо, мой ангелъ!

И онъ смотр

ѣ

лъ мн

ѣ

въ глаза, и все глубже, глубже проникалъ его счастливый, довольный взглядъ.