Том 20. Письма 1887-1888

Итак: я приеду к Вам не позже 12-го; Вы за мной не выезжаете в Колпино. Если не приеду, то уменьшите мне гонорар и выбраните меня, как душе угодно. Я рвусь в дорогу. Может задержать только одно: вены на ноге.

Беру с собою гроши.

Вы пишете ^*, что если бы, путешествуя на юге, я посылал в «Осколки» те рассказы, что были напечатаны в «Газете», то получил бы не меньше и был бы в духе журнала… Ах, какой Вы!

10-го в Петербург, в пассажирском поезде, едет сотрудник «Осколков», светлейший князь Грузинский.

Прощайте. Раненый офицер ^*, который повезет это письмо на почту, ругается.

Поклон Вашим.

А. Чехов.

Чехову И. П., 4 июня 1887

278. И. П. ЧЕХОВУ ^*

4 июня 1887 г. Бабкино.

Если я поеду в Питер, то не раньше 10–11 июня ^*, не заезжая в Москву, почтовым поездом. По уговору с Лейкиным ^*, я остановлюсь, не доезжая П<етер>бурга, в Колпине, откуда на лошадях поеду в его имение.

Ты и Грузинский поезжайте тоже 10 или 11 ^*. Посоветуясь с Лейкиным, я вышлю вам из его имения через контору «Осколков» план нашей встречи и, буде вы пожелаете, совместной поездки в Ладожское озеро. Эта поездка не обойдется дороже 10 р. с носа, т. е. суммы, которую вы проживете в Питере и без поездки, ибо жить на пароходе дешевле, чем в П<етер>бурге.

В П<етербурге> пробудем 7 дней. Если Грузинский захочет, то я на обратном пути потащу его к себе на дачу. Во всяком случае сообщи день и час, в к<ото>рый выедешь. Может быть, поедем вместе.

Твой А. Чехов.

На обороте: Москва,

Кудринская Садовая, д. Фацарди,

Арбатское училище

Ивану Павловичу Чехову.

Шехтелю Ф. О., 4–5 июня 1887

279. Ф. О. ШЕХТЕЛЮ ^*

4-5 июня 1887 г. Бабкино.

4 июнь.

Простите, милейший друг, что я так варварски опаздываю с письмом, которое обещал прислать в первую же неделю своего дачного жития ^*. Во-первых, обязательное писанье утомляло, а во-вторых, как-то не писалось: вздумаешь сесть за письмо и забудешь.

Вы <…> [8] который живете только чувствами, не замечаете холода, но мне, дачнику, нестерпимо холодно. Бррр! Когда же греет солнце, мое бедное тело сожирают комары, мошкара и прочие крокодилы… 10-го июня улетаю в Питер, в оттуда в Ладожское озеро.

Получили ли Вы Ваш чемодан? Я приказал Петру (сторожу учителя ^*) снести его Вам… Возвращаю его чахоточным… Увы, южный климат оказывается вредным для чемоданов! Не моя тут вина!

Ну-с, относительно Яшенькиного инцидента могу Вас успокоить: всё обстоит настолько благополучно, что Вы можете успокоиться.

Ваша последняя откровенная беседа со мной ^* произвела на меня освежающее впечатление, ибо, во-1), она удвоила мою симпатию к Вам и, во-2), из нее почерпнул я одно весьма драгоценное сведение, а именно, что не я один бываю мучеником и, как мне казалось, тряпкой в известных случаях; для меня эти случаи всегда доставляли тьму неперевариваемых волнений и тревог, и я был мучеником до мозга костей, пока не привыкал к своему душевному состоянию. Когда мне приходилось <…> которых <…> [9], моя душевная чувствительность всякий раз достигала такого градуса, что я становился тряпицей, которую волновал всякий пустяк, и не мог глядеть на вещи просто, — в таком положении я, конечно, съел бы Яшеньку… Вообще скучно, и скучно… Перейду к веселому.

В Бабкине по-прежнему <…> Работы много, так что <…> некогда.

Если увидите Николая, то передайте ему, что я жду его к себе на дачу.

Ложусь спать. Быть может, завтра припишу еще что-нибудь.

5-го июня.

Идет дождь. Бррр! Это письмо Вы получите 7-го. Если 8-го напишете мне, то я успею получить до выезда в Петербург. Прощайте, будьте здравы и не думайте о <…> [10]

Ваш А. Чехов.

Долженко А. А., 9 июня 1887

280. А. А. ДОЛЖЕНКО ^*

9 июня 1887 г. Бабкино.

9 июнь.

Милейший друк Алексей Алексеич!

Иван сказал мне, что никто не берется сделать ложку ^* и что кто-то берется сделать за 3 р. 50 к. Я не понял его. Если тебя стесняет цена, то считаю нужным успокоить тебя: ложка не моя, а потому до цены мне нет никакого дела. Какую цену потребуют, такую и давай, иначе нам придется послать ложку обратно в Таганрог или же замошенничать. Если за ложку потребуют тысячу рублей, то, конечно, не давай, а если 3, 5, или 6, или дороже, то я благословляю тебя руками и ногами. Постарайся, чтобы она была готова к 20–25 июня.

Мы ждем тебя к себе на дачу. Если не приедешь, то я донесу Ивану Егоровичу, что ты бываешь у барышень Ермолиных.

Будь здоров. Мамаше твоей кланяюсь и целую руку.

Твой А. Чехов.

Если придут из Таганрога тарани ^*, то попроси маму взять себе 25 тараней. Ты распакуй. Если будут и галеты, то и их возьми.

На конверте: г. Москва,

Кудринская Садовая, д. Корнеева,

кв. д-ра Чехова

Его высокоблагородию

Алексею Алексеевичу Долженко.

Лейкину Н. А., 9 июня 1887

281. Н. А. ЛЕЙКИНУ ^*

9 июня 1887 г. Бабкино.

Добрейший Николай Александрович! Пишу это письмо 9-го июня и посылаю его завтра с гостем на станцию. Увы! Обстоятельства грозят сделать меня изменником. Вчера я получил письмо от коллеги, земского эскулапа ^*, который просит меня сменить его с субботы 13-го, ссылаясь на то, что ему с женой нужно во что бы то ни стало ехать куда-то в пространство. Я поеду к нему завтра. Если найду причины его отъезда неуважительными, то завтра же выеду к Вам с почтовым поездом; в случае же, если причины покажутся достойными уважения, я сочту себя обязанным сменить его и, таким образом, не приехать к Вам в обещанное мною время. Стало быть, если я не приеду до 14-го, то вовсе не приеду. Выезжайте сами в Ладожское озеро, а я приеду к Вам как-нибудь после, специально ради Вашей дачи, путешествие же отложу до будущего года.

Одно из Ваших писем, посланное в Таганрог, я получил только вчера.

Погода у меня на даче мерзкая. Дождю и сырости нет конца. Природа так паскудна, что глядеть не хочется. Если у Вас сухо, тепло и тихо, то я завидую Вашему благоутробию. У меня насморк, у членов семьи насморки и бронхиты, извозчики дерут дорого, рыба не ловится, <…> пить не с кем и нельзя… застрелиться в пору!!