Дикие

не очень-то хотелось выходить за Ваньку, потому что он был низок ростом и черноволос, а ей по вкусу были люди рослые и посветлей. Но раз подвертывался случай, не хотелось упускать его. Поэтому она сказала:

- Можно будет.

Дали мы за ней корову, валенки и обещали справить кое-что из мeлочей, а Ванька должен был соорудить ей шубу.

Вскоре отец с матерью принарядились и отправились за мeлочами в город. Наш Андрюшка ехал в этом поезде проводником и до Самары довез их бесплатно.

Всю дорогу они пили чай в служебном отделении и разговаривали с железнодорожниками. Время провели очень приятно и в Самаре вылезли из поезда очень довольные.

Мамаша в городе бывала редко, и ей было все в диковинку. Она зазевывалась на гробы, которые стояли в окнах некоторых лавок. Здоровенные карманные часы, которые висели кое-где над тротуаром, ее тоже очень интересовали, и она все время останавливалась, а отец все шел вперед, вдруг замечал, что ее нет с ним, возвращался и ругал ее. Она оправдывалась, и они стояли, перебранивались и мешали людям проходить.

В обратном поезде Андрюшки уже не было, и нужно было брать билеты. Отец взял один билетик, посадил мамашу у окошечка, а сам ушел с покупками в другой вагон.

Отъехали немного. Дверки отворяются, и появляется контроль. Рассматривает номерa билетов, пробивает щипчиками. Добирается до той скамейки, где сидит мамаша.

- Ваш билетик,- говорит.

Мамаша отвечает:

- У Никиты он.

- А где же ваш Никита? - спрашивают.

- А не знаю,- говорит мамаша.- Он пошел куда-то.

- Так отправьтесь с нами,- приглашает ее вежливо контроль,- и поищите его.

- Ладно,- говорит она, встает и начинает с ними продвигаться от скамьи к скамье, все время с остановками.

- Никита,- зубоскалят кругом люди,- где ты? Жив ли?

Наконец она находит его.

- Вот он,- говорит она.- Ну, слава тебе, господи. Я думала, уж ты совсем пропал. Никита, дай билет.

- Никита-то я - это да, Никита,- отвечает он.- А ты-то кто?

И он отказывается от матери и заявляет, будто видит ее в первый раз.

- Как? - удивляется она.- Никита, да ведь я же тридцать восемь лет живу с тобой.

А он опять не хочет признавать ее.

- Не знаю,- говорит,- какая это сумасшедшая старуха привязалась ко мне.

Тут она упала на колени, стала плакать и упрашивать его, чтобы он не отказывался от нее, но он не смилостивился над ней и дал забрать ее и запереть в служебное.

На станции ее ссадили и свели в контору. Там сидел заведующий Дашкин и еще какие-то. Мамаша сразу же, как только ее ввели в двери, встала на колени. Она вся была растрепана. Платок ее сполз с головы, а кофта выбилась из юбки и чулки спустились. Она стала плакать и просить, чтобы ее освободили.

Все стали смеяться над ней. Дашкин ей велел вставать скорей и догонять Никиту.

Она опрометью бросилась и скоро догналa отца. Он шел, засунув в карман руку, и она его обеими руками ухватила за нее.

- Никитушка,- сказала она,- что же это? Чем я так не угодила тебе,