Летающий водопроводчик

Стражник задумался и, постреляв глазами, отошел. Вскоре он поставил у дверей глиняную кружку, покрытую листом лопуха, и, сделав знак быстро забрать ее, отвернулся. Кошкин пулей подлетел к решетке и осторожно втянул кружку в клетку.

- Вот за это мерси,-- радостно забормотал он, перебираясь с кружкой к соломе.-- Цивилизованное человечество вас не забудет!

Выпив вина, которое показалось Кошкину слабоватым и, быть может, даже разбавленным, он вернул кружку и, подмигнув охраннику, блаженно развалился на подстилке. "Молодец, батя. Выручил. За мной тоже не станет..."

Почувствовав вскоре некоторую легкость в организме, Кошкин решил отблагодарить своего надзирателя, рассчитывая при этом установить с ним более тесный контакт. "Сейчас я ему подкину идейку!" Кошкин нашел щепочку, расчистил кусок земляного пола и старательно изобразил на нем паровоз с дымом из трубы.

- Эй!-- окликнул он стражника, который сидел под навесом и пытался плевать, подражая Кошкину.-- Иди-ка, батя, сюда! Иди, иди!

Стражник подошел, вытерев подбородок.

- Видишь?-- торжествующе спросил Кошкин, тыкнув пальцем в рисунок.-Паровоз! У-у! Чух-чух-чух!-- Он согнул в локтях руки и прошелся по клетке, топая ногами и изображая движение шатунов.-- Паровозо! Понимай?..

Стражник с недоумением и опаской поглядывал на Кошкина.

- Эх ты, барано!..-- огорчился Кошкин.-- Хочешь тебя изобретением осчастливить, а ты глазами хлопаешь. Элементарных вещей не понимаешь...

Справедливости ради заметим, что, случись Кошкину объяснять устройство паровоза, он бы не объяснил толком, помня лишь, что паровоз имеет котел, топку и колеса. Да! Еще гудок и трубу!

Кошкин помолчал, соображая, какую бы идею попроще толкнуть пожилому охраннику, и вновь взял щепочку.

- А это поймешь?

Он схематично начертил пушку с вылетающим из ствола ядром и, резко жестикулируя, последовательно изобразил выстрел: "бабах!", полет ядра: "у-у" и попадание его в человека: "бемс!" Кошкин стукнул себя кулаком в грудь и со стоном повалился на пол, разметав руки и жутко оскалившись.

- А-а! О-о!-- дергался он, изображая смертные мучения.-- Покойник! Усек?..

Охранник с испугом взирал на Кошкина.

- Темнота!-- поднялся с пола Кошкин.-- Давай начальника зови. Надоело мне здесь. Бугор! Шефо! Боссо! Боссо! Будем порох делать!

Мужчина отступал, перетаптываясь.

- А, чтоб тебя!-- Кошкин наставил на него пистолетиком палец.-- Пуфф! Пуфф! Боишься, хунта! Неси еще кружечку. Пить хочу -- умираю...

Однако вина Кошкин не дождался, хотя и пытался петь, плясать и стрелять навесными плевками в дальний угол клетки. Стражник угрюмо сидел под навесом, не откликаясь на призывы пленника.

Ближе к вечеру Кошкина вновь привели к рабовладельческому начальнику.

И тут Кошкин засуетился. Он тыкал пальцем за горизонт и пытался объяснять, что он -- человек космического века, у них там телевизоры, магнитофоны, хоккей, пивные бары-автоматы и консервированная килька в наборах.

- Ракеты!-- указывал Кошкин на небо.-- Понимаете? На Луну летаем! Холодильники в каждой квартире! Перестройка в самом разгаре, ети ее мать!

Он рисовал на песке грузовик и урчал, изображая езду на мотоцикле. Но все как об стенку горох...

Легкомысленность, с которой Кошкин поначалу воспринял свое путешествие в веках, сменилось теперь законной тревогой за будущее. "А ну как Егорушкин забрать меня отсюда не сможет?-- нервничал он.-- Заклинит в ихней трубе чего-нибудь -- и привет! Мыкайся тут в древнем мире по клеткам..."

Главный рабовладелец между тем негромко скомандовал что-то стражникам, и те с готовностью подступили к Кошкину и жестами приказали раздеться.

Кровопийцы!-- Кошкин снял с себя джинсы с нашлепкой "Ну, погоди!" и швырнул их к ногам начальника.-- Берите, берите! Недолго вам осталось народ угнетать. И рубаху забирайте, сво-лочи. И майку!.. Восставший люд... И на обломках, так сказать, самовластья...

Оставшись в плавках, носках и матерчатых ботинках, Кошкин с независимым видом скрестил на груди руки и стал наблюдать, как обреченные историей рабовладельцы с опаской разглядывают его одежду. Они с интересом трогали пластмассовые пуговицы на брюках, осматривали, переглядываясь, ровные строченые швы, покачали головой на тисненый контур зайчишки и осторожно двинули замочек молнии. Мелочь, еще вчера приготовленная Кошкиным на курево и квас,-- будь они неладны!-- была исследована ими с особым вниманием, и чертов прихлебатель даже куснул гривенник и пятачок, сморщившись при этом. Пиджак, оставленный Кошкиным под соломой в клетке, не был обследован, и Кошкин пожалел об этом, припомнив, что в нагрудном кармане пиджака лежит его удостоверение, выданное жилконторой номер семнадцать, с фотографией и печатью.

Вскоре одежда была возвращена Кошкину, и не без почтительности, надо сказать. Прихлебатель даже попытался поддерживать Кошкина под локотки, когда тот запрыгал на левой ноге, натягивая брюки.

-- Без сопливых!..-- дернул плечом Кошкин, отстраняясь, а про себя удовлетворенно подумал: "Дошло наконец". И небрежно вжикнул молнией.

В тот день Кошкин был оставлен для ночлега в просторной и уютной комнате на втором этаже дворца.

Устройству на ночь предшествовал симпатичный ужин, во время которого размякший от пережитых волнений и легкого вина Кошкин пытался втолковать хозяину, что тот не прав, угнетая простой люд и живя нетрудовыми доходами. Но безрезультатно: хозяин лишь настороженно улыбался, кивал и с опаской поглядывал на раскачивающийся возле резной ножки стола ботинок гостя.

Спал Кошкин крепко, с раскатистым храпом, и ему нисколько не мешали протяжные крики-отклики часовых, которые расхаживали вдоль забора.

Разбудил Кошкина настойчивый шепот возле самого уха: "Се-ре-га! Ко-о-ш-кин! Ты меня слышишь? Се-ре-га!.." Кошкин разлепил глаза. Никого. Набирающий силу рассвет парусом надувал занавеску на окне. Мерцали вазы в углах комнаты. На полу, возле широкой кровати, стопочкой лежала его одежда.

-- Кошкин! Серега!-- продолжал звать голос.-- Видишь маленькую коробочку?..

Кошкин быстро сел на кровати и закрутил головой:

- Какую коробочку? Кто это говорит?..

- Это я, Егорушкин,-- раздалось где-то совсем рядом.-- Тихо! Поищи рядом с собой коробочку -- транслятор. Видишь? Я из него говорю...

- Вижу. -- Кошкин действительно увидел небольшую, размером с портсигар, металлическую коробочку и осторожно взял ее в руки.-- Ты что, в ней находишься?-- жалобно спросил он.

- Идиот!-- с облегчением вздохнул голос Егорушкина.-- Я у себя в НИИ, на центральном пункте. Немедленно спрячь транслятор и прими все меры к его сохранности. Ты один? Тебе удобно разговаривать?..

- Один!-- оглянувшись на закрытую дверь, хрипло шепнул Кошкин.-- Вовка, друг, сосновые лапти! Что же теперь делать?..

- Слушай меня внимательно!-- перебил его Егорушкин.

И командирским голосом сообщил инструкцию на ближайшее время.

Первое. Не дергаться! Центр принимает все меры, чтобы забрать Кошкина обратно. Второе. На связь выходить с помощью транслятора при восходе и заходе солнца. Для этого уединиться и нажать синюю кнопку. Третье, и последнее: телеграфно, без эмоций, доложить обстановку -- где и в каком веке он находится. От этого будет зависеть план дальнейших действий. Говорить коротко и ясно, потому что в трех городах и двух поселках отключен сейчас свет, чтобы обеспечивать устойчивую связь.

- Понято!-- Уверенный тон бывшего одноклассника произвел на Кошкина бодрящее действие.-- Докладываю -- жив-здоров. Нахожусь в каком-то дворце с колоннами, в постели. До вчерашнего вечера содержался под стражей. В одиночке. В каком веке -- не знаю. Говорят не по-нашему...

Кошкин и в самом деле не представлял, в какой век его занесло и где он находится. Древний Рим? Или Древняя Греция? Трудно сказать. Ясно только, что не Египет: там фараоны...

Из всей истории Кошкину больше всего нравилось про Чапая и Петьку. Еще про средние века интересно было. Крестоносцы. Дон-Кихот с Санчо Пансой. Нет, определить, где и в каком веке он оказался, представлялось Кошкину решительно невозможным...