Как и почему

- Чем они были так поражены?

- По установившейся традиции, новоизбранный ЦК собирался еще до закрытия съезда, чтобы сформировать свои исполнительные органы. Только после оглашения результатов пели "Интернационал" и закрывали съезд. На этот раз пленум произошел через два дня, 16 октября. Начали с выборов Президиума ЦК. Вместе с членами старого Политбюро Сталин поместил туда много новичков: ветеранов Шкирятова и Куусинена, министра госбезопасности Игнатьева, несколько аппаратчиков второго ранга и малоизвестного пропагандиста Чеснокова, которого он, скорее всего, никогда в глаза не видел, разве что прочел статью за его подписью. Новый орган получился весьма распухший, 25 членов взамен прежних 11 в Политбюро. Для того, чтобы запутать врагов, вождь предложил создать не предусмотренное уставом и не подлежащее оглашению Бюро Президиума из 9 человек. Назвав членов нового бюро, Сталин неожиданно обрушился на Микояна и Молотова, особенно свирепо говорил про последнего: трясется перед американским империализмом, а перед войной допускал ошибки бухаринского толка. Перепуганные соратники пытались оправдываться, реакция Сталина была: вот ведь какие смелые люди, с т. Сталиным решаются спорить. До оргвыводов вроде исключения из ЦК или партии дело, однако, не дошло. В бюро вошли 7 членов прежнего Политбюро плюс Сабуров и Первухин. Туда не попали Молотов и Микоян, а также Андреев (вообще не избран в Президиум, скорее всего, по болезни) и Косыгин (стал кандидатом в члены Президиума). Еще Сталин заявил, что уходит в отставку с поста генсека, от чего его дружно отговаривали присутствующие. Все равно в опубликованном отчете о пленуме он назван просто секретарем ЦК. В партии больше не было Генерального секретаря.

- Не знаю, как вам, а мне это напоминает сумасшедший дом.

- Можно и так сказать. В поведении Сталина невозможно отделить коварство от маразма. Одно несомненно: происходила глухая возня между Сталиным и его соратниками. Очень возможно, что, допустив созыв съезда, он потом спохватился и попытался взять реванш. Отсюда сидение в президиуме отдельно от всех, демонстративное отсутствие на большинстве рабочих заседаний, раздувание состава Президиума, нападки на людей, которые проработали с ним добрых 30 лет. Маленков, тем не менее, мог быть доволен: страна и номенклатура узнали, кто законный наследник хозяина, даже если Сталин и не утвердил его в этом качестве. Результатом пленума было шаткое равновесие. Соперники Сталина добились своего, их главная забота была теперь собственная безопасность. Сталин, чувствовавший, что кормило власти выскальзывает из рук, на какое-то время успокоился. Он добился своего, перекроив главные исполнительные органы. В Бюро Президиума, "девятке" не было Маленкова и Молотова. Туда, правда, попал Ворошилов, которого вождь уже какое-то время не пускал на заседания Политбюро, подозревая в нем английского шпиона. Так же было и с новым органом. Это не имело практического значения, потому что Бюро собиралось крайне редко. Главные дела решались в узком кругу "пятерки", куда, кроме Сталина, входили как раз те, кто хотели заменить его у власти: Маленков, Берия, Хрущев и Булганин.

Глава 16: кремлевку везут на лубянку

- Пока шли съезд и пленум ЦК, арестов не было, но уже 18 октября Сталин занялся сыском, самолично потребовал от руководства МГБ применять "физическое воздействие на арестованных". В тот же день взяли Петра Егорова, начальника Кремлевки, а на профессора Бусалова, арестованного тремя неделями раньше, надели наручники и не снимали в течение 52 дней. 4 ноября пришла очередь главного терапевта Лечсанупра Кремля академика В. Н. Виноградова, 11-го на Лубянку привезли М.С. Вовси, который был до 1949 года главным терапевтом Военного министерства. Это был первый еврейский врач, взятый по этому делу после падения Абакумова, вскоре за ним последовали другие: Б.Б. Коган, Фельдман, Гринштейн. Сталиным овладело лихорадочное нетерпение. Он хотел раскрытия большого разветвленного заговора, в котором замешаны Абакумов, профессора из Кремлевки, американский империализм и кто-то из Политбюро. 6 ноября по его личному указанию начинается новая серия пыток Абакумова. Теперь его не только избивают, но и постоянно держат в "кандалах", как сказал Сталин (днем - руки за спиной, ночью сковано все тело). В середине ноября в руках Рюмина, которому принадлежала идея заговора врачей с целью вредительства, находился весь цвет элитарной медицины и бывшее руководство МГБ. Казалось, сейчас он развернется во всю силу, подготовит большое громкое дело, которого так ждет вождь. 14 ноября грянул руководящий гром. Сталин обрушился на Игнатьева, у которого вскоре произошел инфаркт миокарда. Дорого ему далась роль слуги двух господ. Он хотел угодить своему покровителю Маленкову и в то же время панически боялся Сталина. Забавно, как он ставил задачи перед чекистами: "нужно снять белые перчатки и с соблюдением осторожности прибегнуть к избиениям арестованных". В тот же день 14 ноября Рюмин был уволен из органов и переведен старшим контролером в Министерство госконтроля.

- Вы шутите?

- Какие там шутки.

- Но в этом нет никакой логики. Он только что, несколько дней, как заполучил своих главных обвиняемых: Виноградова, Вовси...

- Это вы так думаете, потому что считаете врачебный заговор главным. Сталин, похоже, смотрел на ситуацию иначе, ждал большого политического улова. Ведь Абакумов, Эйтингон, ряд других, держались стойко и ничего не подписывали. Кроме того, нельзя не брать в расчет приступов маразма. Как бы то ни было, Рюмин лишился поста замминистра и генеральского звания. По мнению знающих людей, ему предстояли арест и расправа. 15 ноября ответственным за дело врачей сделали Серго Гоглидзе, которого повысили до первого заместителя министра. В отсутствие больного Игнатьева он теперь должен был ходить к Сталину. 18-го Виноградову зачитали Заявление следствия. Это любопытный документ: "Мы имеем поручение руководства передать вам, что за совершенные вами преступления вас уже можно повесить, но вы можете сохранить жизнь и получить возможность работать, если правдиво расскажете, куда ведут корни ваших преступлений и на кого вы ориентировались, кто ваши хозяева и сообщники". Странное, чтобы не сказать противоестественное построение фразы позволяет предположить, что ее составил человек, для которого русский язык не родной. Одно выражение "куда ведут корни" чего стоит!

- Т.е. Гоглидзе или Сталин?

- Почти наверняка Сталин лично или Гоглидзе под диктовку Сталина. Но слушайте дальше: "Нам также поручено передать вам, что вы можете изложить свои показания на имя вождя, который обещает сохранить вам жизнь в случае откровенного признания вами всех ваших преступлений и полного разоблачения своих сообщников. Всему миру известно, что наш вождь всегда выполняет свои обещания". Русский язык здесь еще хуже: "показания на имя вождя", повторяется практически все сказанное в первой фразе, а концовка представляет собой намеренную ложь. В 1936 году Зиновьев и Каменев согласились давать ложные показания именно потому, что Сталин обещал сохранить им жизнь. Что с ними случилось, всему миру известно. Тут есть еще один нюанс. Двумя днями раньше, 16 ноября, такое же заявление прочли проф. Василенко. Это позволяет думать, что дело пытаются переориентировать как еврейское.

- Простите, я не понимаю.

- Рюмин первоначально хотел построить дело как еврейский врачебный заговор, но Этингер умер и на какое-то время эти идея отошла на задний план. По письму Тимашук все плохие люди оказались не евреи: Виноградов, Егоров, Майоров. Теперь сохранить жизнь ценой выдачи сообщников предлагают только Василенко и Виноградову. Всего по этому делу арестовали 28 врачей, 10 из которых евреи, однако в памяти народа дело это осталось как анти-еврейское. У нас еще будет повод про это поговорить, и не один. В ноябре 1952 года события идут густо. 20-го в Праге открылся процесс по откровенно антисемитскому делу Сланского, еще из Ташкента вернули нашего давнего знакомого Огольцова, назначили первым заместителем министра.