Золотая цепь

при удобном случае. Наконец просто откажемся от него, так как положение перешло к нам. Дай мне какую-нибудь книгу... на всякий случай ... Прелестное издание, - продолжала Дигэ тем же намеренно громким голосом, но, расхвалив книгу, перешла опять в сдержанный тон: - Мне показалось, должно быть. Ты уверен, что не подслушивают? Так вот, меня беспокоят... эти... эти. - Кажется, старые друзья; кто-то кому-то спас жизнь или в этом роде, - сказал Галуэй. - Что могут они сделать, во всяком случае?! - Ничего, но это сбивает. Далее я не расслышал. - Заметь. Однако пойдем, потому что твоя новость требует размышления. Игра стоит свеч. Тебе нравится Ганувер? - Идиот! - Я задал неделовой вопрос, только и всего. - Если хочешь знать. Даже скажу больше, - не будь я так хорошо вышколена и выветрена, в складках сердца где-нибудь мог бы завестись этот самый микроб, - страстишка. Но бедняга слишком... последнее перевешивает. Втюриться совершенно невыгодно. - В таком случае, - заметил Галуэй, - я спокоен за исход предприятия. Эти оригинальные мысли придают твоему отношению необходимую убедительность, совершенствуют ложь. Что же мы будем говорить Томсону? - То же, что и раньше. Вся надежда на тебя, дядюшка "Васис-дас". Только он ничего не сделает. Этот кинематографический дом выстроен так конспиративно, как не снилось никаким Медичи. - Он влопается. - Не влопается. За это-то я ручаюсь. Его ум стоит моего, по своей линии. - Идем. Что ты взяла? - Я поищу, нет ли... Замечательно овладеваешь собой, читая такие книги. - Ангел мой, сумасшедший Фридрих никогда не написал бы своих книг, если бы прочел только тебя. Дигэ перешла часть пространства, направляясь в мою сторону. Ее быстрые шаги, стихнув, вдруг зазвучали, как показалось мне, почти у самого шкапа. Каким ни был я новичком в мире людей, подобных жителям этого дома, но тонкий мой слух, обостренный волнениями этого дня, фотографически точно отметил сказанные слова и вылущил из непонятного все подозрительные места. Легко представить, что могло произойти в случае открытия меня здесь. Как мог осторожно и быстро, я совсем прикрыл щели двери и прижался в угол. Но шаги остановились на другом месте. Не желая испытать снова такой страх, я бросился шарить вокруг, ища выхода - куда! - хотя бы в стену. И тут я заметил справа от себя, в той стороне, где находилась стена, узкую металлическую защелку неизвестного назначения. Я нажал ее вниз, вверх, вправо, в отчаянии, с смелой надеждой, что пространство расширится, - безрезультатно. Наконец, я повернул ее влево. И произошло, - ну, не прав ли я был в самых сумасбродных соображениях своих? - произошло то, что должно было произойти здесь. Стена шкапа бесшумно отступила назад, напугав меня меньше, однако, чем только что слышанный разговор, и я скользнул на блеск узкого, длинного, как квартал, коридора, озаренного электричеством, где было, по крайней мере, куда бежать. С неистовым восторгом повел я обеими руками тяжелый вырез стены на прежнее место, но он пошел, как на роликах, и так как он был