Зеркало Пиковой дамы

- Что будем делать? - вздохнула Аля.

- Погоди... - Маня, запрокинув голову, изучала ряды окон на этажах. Мне кажется... не знаю, я почему-то чувствую, что мы увидим её. Она совсем близко! Ой, вот она!

- Где?

- Да вон, в том окне на втором этаже, видишь?

Аля вгляделась пристальнее и, наконец, углядела в окне Наташу. Та стояла у подоконника и глядела во двор, прижавшись лбом к стеклу. Черные длинные волосы обрамляли бледное безучастное лицо, она теребила их тонкими длинными пальцами.

Девчонки принялись прыгать и махать руками, пытаясь привлечь её внимание. Кричать не решались - запросто погонят в шею! Выражение лица пленницы дрогнуло - она узнала Маню. Оживилась, махнула рукой... потом стала делать какие-то знаки.

- Что она хочет сказать? - не поняла Аля.

- По-моему, просит подождать - она скоро выйдет... - не слишком уверенно предположила Маня.

И в самом деле минут через пятнадцать Наташа появилась в дверях. Она выбежала по утоптанному снежку навстречу девчонкам прямо в тапочках и больничном халате.

- Ой, Машенька, как я рада! Как ты... как вы меня нашли?

- Наташ, познакомься, это Александра, а попросту Аля, - обнимая и целуя её, выпалила Маня. - Мы с ней подружились, она теперь у нас в студии.

- Ой, кажется... я тебя где-то видела... - не совсем уверенно сказала Наташа.

- Ты мне бросила записную книжку. В окно, - подсказала Аля. - Ну, когда тебя увозили. Это было на Воронцовом поле, на самом выезде на Садовое...

- Точно! Конечно, я теперь вспомнила! - она почему-то этому так обрадовалась, будто сам факт узнавания мог что-то решить в её теперешней печальной судьбе.

- Наташ, нам столько надо тебе сказать... обо всем! И вообще... как ты тут?

Маня говорила сбивчиво, а Аля... у неё в душе все перевернулось при виде этой тоненькой бледной девушки с замученными глазами.

- Я? - она улыбнулась. - Вот, лежу тут. Таблетками глушат. Антидепрессантами... Хожу, как ежик в тумане. А вы как? - и тут она заплакала.

Девчонки не могли этого вынести, они обе вцепились в Наташу, стиснули, сжали изо всех сил, точно это могло её заслонить от бед, и обе тоже зарыдали в голос.

- Девчонки, не надо... не плачьте. Все хорошо! - всхлипывая, убеждала Наташа. - Сейчас меня наверное хватятся... Рассказывайте поскорей.

- Вот что, - утирая слезы, заявила Аля. - Так нельзя, нельзя тебе тут. Давай мы тебя украдем!

- Ой, это невозможно, тут так следят... На прогулке всегда медсестра за нами присматривает, даже две... Это сейчас у нас всякие процедуры, и я выскочила, потому что все дико заняты, но это чистая случайность, просто мне повезло!

- Раз один раз получилось, получится и в другой! - убежденно сказала Маня. - Вот тут тебе апельсины, - она протянула Наташе пакет, - а мы завтра в часы посещений придем и обо всем поговорим и план придумаем, а ты пока составь точный распорядок этого вашего, как его... режима, вот!

- Хорошо, - просияв, шепнула Наташа. У неё даже слабый румянец проступил на щеках. - Тогда до завтра?

- До завтра! - хором ответили девчонки.

Наташа, в последний раз обернувшись, скрылась в дверях, а подруги с тяжелым сердцем молча побрели прочь.

- Ну, что скажешь? - мрачно выдавила Аля.

- Что тут сказать? Вытаскивать её надо!

- Из дурдома так просто не выскочишь, - покачала головой Аля. - Тут Наташа права. Хотя... послушай, у меня идея! - глаза её загорелись. - У мамы есть брат - мой дядя Миша. А у него сын Андрей. Так вот, когда этого Андрея отмазывали от армии, его запихнули в психушку. Ну, по блату, понятно, что он абсолютно здоров!

- И что?

- А то, что я ему позвоню и все разузнаю: и как оттуда за пивом гоняли и вообще, как можно из этой тюряги смыться...

- Ага, давай, - обрадовалась Маня. - Надо было её прямо сейчас хватать и тащить: поймали бы тачку - и все, свобода!

- Нет, это не так просто, как кажется, - покачала головой Аля. Думаешь, за нами не следили? Этот мужик при входе - он за дверьми маячил, я видела. Чуть что - за ушко, да на солнышко! Нет, тут надо хитрость какую-нибудь придумать.

- Придумаем! - убежденно воскликнула Маня.

А у Али в голове, между тем, зрел план, где достать денег, чтоб Наташа вернула долг. Вернее, не план - идея. И она с ходу кинулась её осуществлять.

Подруги, как ни в чем не бывало, вернулись домой точно ко времени, когда Аля обычно возвращалась из школы. Перед тем они прогуливались по Покровскому бульвару чуть не до посинения: у обеих от холода зуб за зуб не попадал - день был хоть и ясный, и солнечный, но мороз градусов двадцать! Пообедав, они отправились в студию: все вернулось на круги своя: Алена извинилась перед Далецким и репетиции были возобновлены.

Аля так загорелась своей внезапной идеей, что напрочь забыла о своем обещании никому не говорить о том, что с Наташей и где она...

Едва в студии появилась Алена, Аля кинулась к ней.

- Ален, привет, можно тебя на два слова? - она вся горела от возбуждения.

- Ну, конечно, - улыбнулась та, - а что случилось? У тебя вид такой...

- Понимаешь... в общем, я случайно узнала... только никому не говори, хорошо? Это очень важно: ни-ко-му ни полслова!

- Не скажу, не беспокойся, - уверила её благоухающая Алена. В глазах её зажегся интерес: почуяла, что дело нешуточное.

- В общем, Наташа влипла в историю. В жуткую историю! У неё чудовищный долг - семь тысяч долларов, и, если не отдаст, убьют!

- Ого! - вскинула брови Алена. - Как это её угораздило?

- Ну, понимаешь... она проигралась в казино. Только это тайна ужасная, и я не знаю, что будет, если узнают... она просто с ума сойдет!

- Понятное дело, - протянула Алена. - Да, не беспокойся ты, считай, что во мне это умерло! Так чего надо-то?

- Ален, ты можешь поговорить со своим отцом... попросить его... ну, ты понимаешь! Кроме него, ни у кого таких денег нет, а для Наташи это вопрос жизни и смерти! Можно у него занять... я не знаю, как это делается, - под залог или как?

- Хм, или как?! А как Наташа отдавать будет, это ж какие деньги! Положим, у отца есть, но он же не последний идиот, чтобы такими деньгами разбрасываться... Тут крутые гарантии нужны.

- Слушай, мы придумаем, как отдать, главное сейчас спасти Наташу! Она там просто с катушек съедет, в этой клинике, у неё вид такой - сдохнуть можно! И Марк Николаевич... он так переживает из-за нее, у него прямо крест какой-то: одна актриса, которую он любил, сорвалась с крыши, другая в психушку попала...

- Как сорвалась?

- Ну... - Аля закусила губу - поняла, что сболтнула лишнее. - Она Катерину играла в "Грозе" и решила прочувствовать, как это - стоять над обрывом... Ну и...

- Понятненько... - задумчиво процедила Алена. - Ладно, я поговорю с отцом. Наташку, действительно, надо вытащить. Надо же, и как её угораздило!

- Я не знаю... Говорят, - ты только не смейся, - что это проделки старухи!

- Какой ещё старухи?

- Пиковой дамы! Которую ты играешь, а раньше эту роль играла Наташа.

- Ну и ну! - поразилась Алена. - И кто же так говорит?

- Не знаю. Так, слух идет... - смутилась Аля. Только сейчас она вспомнила о своем честном слове.

- Ну, ребят, вы даете! - рассмеялась Алена. - Слушай, а давайте после репетиции соберемся и обсудим: может такое быть или нет? И пусть каждый скажет, что думает...

- Это можно... - неуверенно сказала Аля. Она уж была не рада, что наболтала лишнего.

- Люди, шухер, Маркуша идет! - вбежал в зал взъерошенный Витя.

Марк Николаевич был тих и задумчив. Темные круги под глазами и резко обострившиеся черты говорили о том, что он провел бессонную ночь.

- Ну, отдохнули? Почистили перышки? - спросил он с беззлобной усмешкой, обводя взглядом свою притихшую гвардию.

- Да, да... Все хорошо, Марк Николаевич! Все в полном порядке! загалдели они наперебой.

- Ну и славно! Перед тем, как начать репетицию я хотел бы... напомнить вам следующее... - Он тяжело опустился на стул за режиссерским столиком и обеими руками пригладил волосы. - Повторяю в который раз: сцена не выносит лжи! Когда актер не чувствует своего персонажа и не верит в то, что говорит, это сразу бросается в глаза... Да, вы должны на какой-то момент слиться со своим персонажем, влезть в его шкуру, чтобы, - подчеркиваю это, - затем родился некто третий: не "я" и не "он", а тот, кто возникнет в слиянии этих двух "я" - своего и персонажа... Все это вам уже на зубах навязло! Но, - заметьте! - для того, чтобы сыграть бифштекс, вовсе необязательно быть зажаренным! Это старая актерская хохма, которую все знают наизусть. Но не забывайте, вы не должны забывать, - тут он возвысил голос, - что мысли и чувства персонажа вовсе не обязательно должны стать вашими, не обязательно должны прорасти в ваше "я", скорее, наоборот... Вы можете взять на вооружение то волевое и ясное, что есть в характере героя, которого вы играете, но зло... или страх... играя их, вы изживаете это в себе. Давно известна формула: театр есть прививка от реального страха несуществующим, воображаемым, творимым на сцене страхом. Узнавание: да это же я, я тоже так чувствовал, так, вот оно что!.. - из этого и возникает преодоление, возможность перебороть свой страх или зло, которое живет в тебе, в твоем "я"... Так у зрителя, и так у актера! Прошу вас, не позволяйте роли себя "зажарить", не впитывайте все, что несет в себе ваш герой, это может привести к тому, что вы... себя потеряете.