Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. Власть тьмы

Ты что ж сидишь, как курица на насесте? Тебе что баба велела? Готовь дело-то.

Да вы что ж делать-то будете?

Да мы знаем, что делать. Ты-то свое дело справляй.

Запутляете вы меня.

Ты что ж? Али пятиться думаешь? До чего дошло, ты и пятиться.

Ведь это какое дело! Живая душа тоже.

Э, живая душа! Чего там, чуть душа держится. А куда его деть-то? Поди, понеси в воспитательный, – всё одно помрет, а помолвка пойдет, сейчас расславят, и сядет у нас девка на руках.

А как узнают?

В своем дому да не сделать дела? Так сделаем, что и не попахнет. Только делай, что велю. А то наше дело бабье, тоже без мужика никак нельзя. На-ка скребочку-то, да слезь, да и справь там. А я посвечу.

Что справлять-то?

Ямку выкопай. А тогда вынесем и живо приберем там. Вон она опять кличет. Иди, что ль! А я пойду.

А что ж, помер он?

Известно, помер. Только живей надо. А то народ не полегся. Услышат, увидят, – им всё, подлым, надо. А урядник вечор проходил. А ты вот что. (Подает скребку.) Слезь в погреб-то. Там в уголку выкопай ямку, землица мягкая, тогда опять заровняешь. Земля-матушка никому не скажет, как корова языком слижет. Иди же. Иди, родной.

Запутляете вы меня. Ну вас совсем. Право, уйду. Делайте одни, как знаете.

Что ж, выкопал он, что ли?

Ты что ж ушла? Куда дела-то его?

Веретьем прикрыла. Не слыхать будет. Что ж, он выкопал?

Не хочет!

Не хочет! А в остроге вшей кормить хочет?! Сейчас пойду, все уряднику скажу. Пропадать за одно. Сейчас всё скажу.

Что скажешь-то?

Что? Всё скажу! Деньги кто взял? Ты! (Никита молчит.) А яду кто давал! Я давала! Да ты знал, знал, знал! С тобой в согласьи была!

Да будет. Ты, Микишка, что костричишься? Ну, что ж делать? Потрудиться надо. Иди, ягодка.

Ишь ты, чистяк какой! Не хочет! Надругался ты надо мной, да будет. Поездил ты на мне, да и мой черед пришел. Иди, говорю, а то я то сделаю!.. На скребку-то, на! Иди!

Да ну же; что пристала? (Берет скребку, но жмется.) Не захочу – не пойду.

Не пойдешь? (Начинает кричать.) Народ! Э-э!

Что ты! Очумела! Он пойдет… Иди, сынок, иди, роженый.

Сейчас караул закричу.

Да будет! Эх, народ этот. Да вы живей, что ли. Уж заодно. (Идет к погребу.)

Да, уж дело такое, ягодка: умел гулять, умей и концы хоронить.

Измывался он надо мной с висюгой своей! Да будет! Пусть не я одна. Пусть-ка и он душегубец будет. Узнает каково.

Ну, ну, распалилась. А ты, деушка, не серчай, а потихоньку да помаленьку, как получше. Иди к девке-то. Он потрудится. (Идет за ним с фонарем. Никита влезает в погреб.)

Ему и задушить велю отродье свое поганое. (Всё в волнении.) Измучалась я одна, Петровы кости-то дергаючи. Пускай и он узнает. Не пожалею себя; сказала, не пожалею!

Посвети-ка, что ль!

Копает. Иди, неси.

Постой над ним. А то он, подлый, уйдет. А я пойду вынесу.

Мотри, окрестить не забудь. А то я потружусь. Крестик-то есть?

Найду, я знаю как. (Уходит.)

Тоже острабучилась, как баба. Да и то сказать, обидно. Ну, да слава Богу, дай это дело прикроем, и концы в воду. Спихнем девку без греха. Останется сынок жить покойно. Дом, слава Богу, полная чаша. Тоже и меня не забудет. Без Матрены что б они были? Ничего б им не обдумать. (В погреб.) Готово, что ли, сынок?

Чего ж там? Несите, что ль! Что валандаетесь? Делать, так делать.

Что ж, окрестила?

A то как же? Насилу отняла, – не дает. (Подходит и подает Никите.)

Да ты сама снеси.

На, бери, говорю. (Кидает ему ребенка.)

Живой! Матушка родимая, шевелится! Живой! Что ж я с ним буду…

Задуши скорей, не будет живой. (Сталкивает Никиту вниз). Твое дело, ты и прикончи.

Жалостлив он. Трудно ему, сердечному. Ну, да что ж! Его грех тоже. (Анисья стоит над погребом. Матрена садится на приступок крыльца, поглядывает на нее и рассуждает.) И-и-и как испужался! Ну, да что ж? хоть и трудно, помимо-то нельзя. Куда денешься-то? Тоже, подумаешь, как другой раз просят детей! Ан, глядь, Бог не дает, всё мертвеньких рожают. Вон хоть бы попадья. А тут не надо его, тут и живой. (Глядит к погребу.) Должно, покончил. (К Анисье.) Ну что?

Доской прикрыл, на доску сел. Кончил, должно.

О-ох! И рад бы не грешить, а что сделаешь?

Жив всё! Не могу! Жив!

А жив, так куда ж ты? (Хочет остановить его.)

Уйди ты! Убью я тебя! (Схватывает ее за руку, она вырывается, он бежит за ней с скребкой. Матрена бросается к нему навстречу, останавливает его. Анисья убегает на крыльцо. Матрена хочет отнять скребку. Никита на мать.) Убью, и тебя убью, уйди! (Матрена убегает к Анисье на крыльцо. Никита останавливается.) Убью. Всех убью!

С испугу это. Ничего, сойдет это с него.

Что ж это они сделали? Что они со мной сделали? Пищал как. Как захрустит подо мной. Что они со мной сделали! И жив, всё, право, жив! (Молчит и прислушивается.) Пищит… Во пищит. (Бежит к погребу.)