Масоны

- Вы ничего не оставляете себе?

- Ничего! - отвечал небрежно Ченцов и выиграл карту; тут уж он потянул из денег предводителя значительную пачку. Крапчик только молча наблюдал, правильно ли Ченцов отсчитывает себе деньги, на которые тот положил прежнюю червонную даму.

- Вся сумма идет? - сказал Крапчик.

- Вся!.. Гну-с!.. - воскликнул Ченцов, и голос его при этом слегка дрогнул, а по лицу пробежало какое-то страдальческое ощущение.

Крапчик убил эту карту и тотчас же придвинул к себе всю выигранную у него Ченцовым сумму и метать не продолжал.

- Угодно вам заплатить мне проигрыш? - спросил он после короткого молчания.

- Затруднительно мне это! - произнес протяжно и комическим тоном Ченцов.

Крапчика поразил несколько такой ответ.

- Но на что же вы играли, если не имели денег? - проговорил он глухим голосом.

- Я-то видел, на что играл!

И Ченцов указал пальцем на лежавшие перед хозяином деньги.

- А вот вы на что играли, я не знаю! - присовокупил он.

Крапчик на это ничего не сказал и принялся молча собирать раскиданные карты в колоду.

Ченцов наконец захохотал.

- Я пошутил, - вот вам! - воскликнул он и выкинул из кармана все дядины деньги, которые Крапчик аккуратно пересчитал и заявил:

- Здесь недостает более двухсот рублей!

- Заплачу их вам завтра же! - подхватил, слегка покраснев, Ченцов и попросил дать ему вина.

Хозяин позвал лакея и велел ему принести бутылку шампанского. Ченцов сейчас же принялся пить из нее и выпил почти всю залпом.

- А не хотите ли вы сыграть со мной в долг? - сказал он, видимо, сжигаемый неудержимою страстью к игре.

Крапчик подумал немного.

- Но кто же мне за вас заплатит в случае проигрыша? - спросил он.

- Дядя!.. Полагаю, что он не захочет, чтобы меня посадили в тюрьму, или чтобы я пустил себе пулю в лоб? - отвечал Ченцов.

Крапчик еще некоторое время подумал.

- Извольте!.. - сказал он и, кликнув лакея, приказал ему принести новую бутылку шампанского.

Катрин, не проронившая ни одного звука из того, что говорилось в кабинете, негромко велела возвращавшемуся оттуда лакею налить и ей стакан шампанского. Тот исполнил ее приказание и, когда поставил начатую бутылку на стол к играющим, то у Крапчика не прошло это мимо глаз.

- Отчего она не полна? - сказал он лакею, показывая на бутылку.

- Катерине Петровне я налил стакан, - объяснил тот почтительно.

Крапчик поморщился, а Ченцов вскрикнул:

- Браво, mademoiselle Катрин! Пожалуйте сюда и чокнемтесь.

- Не хочу я с вами чокаться! - отказалась Катрин: голос ее был печален.

Игра между партнерами началась и продолжалась в том же духе. Ченцов пил вино и ставил без всякого расчета карты; а Крапчик играл с еще более усиленным вниманием и в результате выиграл тысяч десять.

- Ну, будет! - забастовал он наконец.

- Мне поэтому надобно дать вам заемное письмо? - проговорил, почти смеясь, Ченцов: выпитое вино немало способствовало его веселому настроению духа.

- Да, уж потрудитесь, - отвечал Крапчик и, вынув из письменного стола нужный для писем этого рода гербовый лист, подал его вместе с пером и чернильницей Ченцову, который, в свою очередь, тоже совершенно спокойно и самым правильным образом написал это заемное письмо: он привык и умел это делать. Получив обязательство и положив его в карман, Крапчик ожидал и желал, чтобы гость убирался; но Ченцов и не думал этого делать; напротив, оставив хозяина в кабинете, он перешел в маленькую гостиную к Катрин и сел с нею рядом на диване. Крапчику это очень не понравилось. Как бы не зная, что ему предпринять, он тоже вышел в маленькую гостиную и отнесся к дочери:

- Ты разве еще не хочешь спать?

- Нет, - произнесла та грубо и отрывисто.

- Мы еще будем ужинать с mademoiselle Катрин! - поддержал ее Ченцов. Vous voulez, que je soupe avec vous? [146] - обратился он к ней.

- Хочу! - ответила и ему лаконически Катрин.

Крапчик, понурив, как бык, головою, ушел к себе в спальню.

Катрин распорядилась, чтобы дали им тут же на маленький стол ужин, и когда принесший вино и кушанье лакей хотел было, по обыкновению, остаться служить у стола и встать за стулом с тарелкой в руке и салфеткой, завязанной одним кончиком за петлю фрака, так она ему сказала:

- Можешь уйти!.. Я позову, когда нужно будет.

Лакей исполнил это приказание. Ченцов слушал с какой-то полуулыбкой все эти распоряжения Катрин.

- Вы проигрались? - заговорила она.

- И очень даже сильно! - не потаил Ченцов.

- Но зачем же вы играли с отцом? Вы знаете, какой он опытный и спокойный игрок, а вы ребенок какой-то сравнительно с ним.

- О, черт бы его драл! - отозвался без церемонии Ченцов. - Я игрывал и не с такими еще господами... почище его будут!.. Стоит ли об этом говорить! Чокнемтесь лучше, по крайней мере, хоть теперь!.. - присовокупил он, наливая по стакану шампанского себе и Катрин.

Она покорно чокнулась с ним, выпила вино и проговорила, беря себя за голову:

- Ах, я не знаю, что вы способны со мною сделать!.. - Я с женщинами обыкновенно делаю то, что они сами желают! - возразил Ченцов.

- Да, но вы их завлекаете, а это еще хуже! - заметила Катрин.

- Вы полагаете? - спросил не без самодовольства Ченцов.

- Полагаю! - произнесла с ударением Катрин.

Ченцов очень хорошо видел, что в настоящие минуты она была воск мягкий, из которого он мог вылепить все, что ему хотелось, и у него на мгновение промелькнула было в голове блажная мысль отплатить этому подлецу Крапчику за его обыгрыванье кое-чем почувствительнее денег; но, взглянув на Катрин, он сейчас же отказался от того, смутно предчувствуя, что смирение ее перед ним было не совсем искреннее и только на время надетая маска.

- А вы знаете, я вас боюсь! - высказал он ей тут же прямо.

- Отчего? - полувоскликнула Катрин.

- Оттого, что вы похожи на меня!..

- Я знаю, что похожа, но не боюсь вас!..

- А я, видит аллах, боюсь точно так же, как боюсь и вашего отца в картах.

- Нет, вы меня не бойтесь!.. Отца, пожалуй, вы должны опасаться, потому что он не любит вас, а я нет.

- И вы что же в отношении меня? - допытывался Ченцов.

- Угадайте! - сказала Катрин, взмахнув на него своими черными глазами.

Ченцов пожал плечами.

- Угадывать я не мастер! - отвечал он.

Ему, кажется, хотелось, чтобы Катрин сама ему призналась в любви, но она удержалась.

- А вот это мне иногда представляется, - продолжал Ченцов, уже вставая и отыскивая свою шляпу, - что со временем мы с вами будем злейшие враги на смерть... на ножи...

Такое предположение удивило и оскорбило Катрин.

- Может быть, вы мне будете враг, а я вам никогда! - произнесла она с уверенностью.

- Будете! - повторил Ченцов. - И еще более горший враг, чем я; а затем вашу ручку!

Катрин с удовольствием подала ему руку, которую он поцеловал как бы с чувством и пошел нетвердой походкой.

Катрин проводила его до дверей передней, где справилась, есть ли у него лошадь, и когда узнала, что есть, то прошла в свою светлицу наверх, но заснуть долго не могла: очень уж ее сначала рассердил и огорчил Ченцов, а потом как будто бы и порадовал!..

VII

Ченцов приехал в свою гостиницу очень пьяный и, проходя по коридору, опять-таки совершенно случайно взглянул в окно и увидал комету с ее хвостом. При этом он уже не страх почувствовал, а какую-то злую радость, похожую на ту, которую он испытывал на дуэли, глядя в дуло направленного на него противником пистолета. Ченцов и на комету постарался так же смотреть, но вдруг послышались чьи-то шаги. Он обернулся и увидал Антипа Ильича.

- Отче Антипий! - крикнул он ему. - Ты видишь ли эту комету?

- Вижу! - отвечал старик.