Кремлёвский амур, или Необычайное приключение второго президента России

- Правда, она не для бедных. Блаженны нищие, да? Ибо утешатся... А чем? Гордостью державы.

Стрельцов посмотрел с уважением - словно бы разглядел впервые. Да она Макиавелли - в лучшем смысле слова.

(Билибин когда-то говорил: "Будьте популистом в лучшем смысле слова, но в то же время не будьте популистом в худшем смысле слова!")

Короткий променад закончился - настала рыбная перемена.

73

Богдан нашептал перед десертом:

- А мужа вовсе на обеде нет. Не пускает она на люди своего консорта. Зато Платон себя не сдерживает. Говорил громко: "У меня все спереди мне сорока не сровнялось! Еще поплячете!" Я не понял: "попляшете" или "поплачете".

Стрельцов слушал - и смотрел на Гришку с Олесей, уединившихся у окна. Богдан проследил взгляд патрона и заулыбался:

- Хоть у этих - согласие.

74

Перед десертом успели выступить и солисты.

Стрельцов разнежился, когда контральто запело "Прощальный ужин" Вертинского. Словно бы от имени Оксаны. Ведь она ("ходит белыми грудьми"), если поет, то контральто. Должна петь - украинка же!

Сегодня наш последний день В приморском ресторане...

Нет уж, не последний!

- Теперь вы ко мне приедете, - сказал он.

- Приеду, - сразу согласилась она.

- Через две недели!

- Слишком торопитесь, - она засмеялась. - Рано.

- Через месяц!

- Через месяц - можно.

- К себе домой повезу. В Петербург. Я в детстве хулиганом был. Атаманом во дворе.

- Я тоже - отчаянная. Мама гулять не пустила, а я со второго этажа выпрыгнула.

Значит, и Платон не удержит.

Платон и подошел, нарушил тихую беседу.

- Ты его слухай, но штоб верувати - ни-ни! Верувати москалям не можно. Биг мэ, Русь была у Киеви, а вони на Москву утащили!

На "ты"!!!

- Успокойся, Платон, - по-домашнему отозвалась Оксана Николаевна. Отдыхай.

И Стрельцова ревниво кольнула эта домашняя интонация.

Платона отвели под руку, и она улыбнулась Стрельцову так, словно не привечала только что Платона.

Ну, Макиавелли! В лучшем смысле, надо надеяться.

75

И вспоминались среди московских трудов и дней не проводы в аэропорту, где Личко была в каком-то полувоенном жакете, а парчовое платье и тихая беседа: "Приедешь?" - "Приеду. Только не торопись".

Но и домашняя фамильярность с Платоном вспоминалась: "Отдыхай". Стрельцов ведь далеко, а Платон - рядом.

Куда муж смотрит?! Хоть и консорт!

76

Вспомнил, проверил - уволили диктора. Остальных оставили. Пришлось напомнить, что автор тоже за свои слова отвечает.

77

"МыМыМы" откликнулась на разгром "Орфея" статьей "Орфей" в аду".

Президент посмеялся и приказал пустить по "Орфею" прославленную оперетту со столь подходящим к случаю названием.

78

Троша - кошка будущего - родила дочку Писклю.

Котенку прозвал Гришка, за то, что та все время пищала. Но не жаловалась, а разговаривала. Подойдет, пискнет, Гришка ей ответит или даже сам президент, а Пискля в ответ президенту еще что-то пискнет. Долгий диалог получается.

Но наконец Гришка не выдержит, схватит Писклюшку и скажет:

- Чего "мяу"? Почему "мяу"? Какое может быть "мяу" в переходный период от социализма к ком... капитализму?!

79

Стрельцов имел подробный разговор с Феоктистом Огуренковым. УЙ информировал, что лидер лиловых Буренин продолжает копить материалы о подготовке Грамматического путча. Серьезных доказательств пока нет, но он упорно ловит какие-то слухи.

- Я не понимаю, - медленно говорил Стрельцов, как бы читая невидимую книгу, написанную неразборчивым почерком, - неуже-ли нет опасностей более страшных, грозящих нашей грамматике? Неужели нет безумцев, которые хотят увлечь нас на латинский алфавит? Вот где грозит нам потеря самобытности!

- А вы полагаете, Александр Алексеевич, что есть безумцы?

- Полагаю, что безумцы всегда есть. Надо только их найти. Таких, которые искренне уверены, что сами дошли до своего безумия. И УЙ проявил близорукость, что не отыскал их до сих пор.

А сам Стрельцов когда-то проявил непостижимую наивность, когда не сжег свой черный пружинный блокнот. Романтизм в духе Пестеля, который спрятал когда-то свою "Русскую правду". Закопал, но не сжег.

Огонь надежнее земли.

80

Стелла Стрепетова была вне себя.

- Двойную присягу придумали! Почему не тройную?! Как в некоторых семьях: жизнь втроем!

- Именно потому и двойную, Стеллочка, что это естественный союз, освященный самой природой: вдвоем. Заключим что-то вроде законного брака двух армий - очень хорошо.

- Это будет уже не наша армия, если в ней действительна чья-то чужая присяга!

- Наша, Стеллочка, наша... Кстати, если говорить о союзах, у тебя есть естественный союзник - Платон Выговский. Вы просто созданы друг для друга!

- В чем-то он лучше твоей двуличной Личко! Но тоже ничего не понимает. Ему армия не нужна вообще. Мы бы прикрыли его своими базами.

- Это и есть одинарная присяга по-твоему, Стеллочка: наша присяга действительна везде, а все остальные не нужны вовсе.

- Это не так глупо, как ты хочешь изобразить. Войны потому и происходят, что есть разные армии. А была бы одна, ей бы и воевать не с кем!

- Замечательно! Остается вопрос: чья - одна? Наша? А если соседи не согласятся? Потому я и предложил компромисс: армии разные остаются, но присяга одна.

- Не запутывай меня своей политикой. Не нужна им никакая армия. Между прочим, дешевле выйдет. Сэкономят - и нас же обгонят по колбасе. Я им подарок предлагаю, а они недовольны!

- Ладно, Стеллочка, все кончится хорошо, вот увидишь.

- Ты пой своим избирателям! Пусть они верят, что ты приведешь их в город Карашок! А я-то вижу.

- Что ты видишь?

- Что ты не разбираешься в людях, например. Эта двуличная Личко тебя уже обвела вокруг пальца. Богдаша твой - он же на себя работает, желает влезть в историю великим миротворцем, потому не может, когда надо, кулаком стукнуть. Министр должен раствориться в президенте, что это за собственная политика?! Одна страна - одна политика, а у нас пять политик в одной стране!

- А ты разве растворилась? Я веду одну линию - а ты мне все наоборот.

- То - не твоя линия, то Богдан с Личко спелись, а ты не замечаешь!

Стелла быстро обошла стол, встала перед креслом Стрельцова.

- Шурик, ты мне верь, - она погладила его по голове. - Одна я - за тебя. Мужики всегда ведут свою линию, Богдаша твой спит и видит самому на следующий срок выставиться. А мне - не нужно, не бабское это дело. На Личко эту смотрю - и снова убеждаюсь. Я за тебя до конца!

Она снова погладила его по волосам. Настойчивее.

Боже, до чего же он сейчас беззащитен перед женским прикосновением! Давно ли он не мог оторвать взгляда от Оксаны: "Перед добрыми людьми ходит белыми грудьми..." - но Оксана далеко - в Киеве, а Стелла рядом...

Но он помнил совет Селивохина, собственные планы, собственные мечты. Он президент, а не мальчик. И каждый его шаг - государственный. Если случится поцелуй - то и поцелуй государственный. И другого ему не надо: меньший масштаб ему не интересен.

"Синдром королевской подоздительности", болезнь всякого владыки, остро дал о себе знать. Слишком сладко Стеллочка поет. И как копает под Богдана Березовского! Как лиса подкоп под курятник.

Стрельцов встал.

- Спасибо, Стеллочка. Я тебя, конечно, ценю.

- "Но не верю", хотел ты добавить. Убедишься, да поздно будет.

Глядя вслед своей военной министре - а когда-то дважды невесте Стрельцов подумал, что если сбудутся его мечты и планы, то Стелла станет лишней в правительстве. Рядом с Оксаной ей не ужиться. Как и Платону подле Стрельцова, впрочем.

Да и фамильярность ее становится утомительной. Конечно, старая дружба дает права, и пусть они на "ты" - но существует же какой-то предел. Кремль - не общага на Мытнинской.

81