Философский камень для блаженного (для людей пожилого возраста)

- Птицы перелетные, - говорит Животовский, - а кому вы там нужны со своим менталитетом?

Студент обиделся.

- На что Вы намекаете?

- Вы вроде медведя из леса, мечтающего переселиться в цирк. Тесны вам будут нравственные нормы, да и загадите тот цирк. Вы там никогда не будете в своей тарелке. И еще одно. Если ваш мозг когда-нибудь освободится от страсти по скверне, он опустошится вовсе. От чистоты бациллы гибнут. Ползучия депрессия отравит вас.

- А Вы не заблуждаетесь по поводу стерильной чистоты там? - это Витя. - Там нашего брата не меньше, чем тут.

- Да, в каждой стране свои бандиты. Но уровни разные. На разных языках условностей ведутся диалоги между обществом и бандами. Не забывайте положительную роль банд. Ведь их формирует само общество. Банды высвечивают его пороки, олицетворяя их собой. Они не страшны, находясь под контролем общества. Страшны, когда выходят из-под контроля. Те бандиты аналитики несовершенства. Нет в них ничего такого, чтобы не было бы запрятано в обществе. Да вот общество не делают верных выводов. Отлавливают и прячут их, наивно полагая, что с пороком покончено. Будто металл, очищенный от ржавчины, при тех же условиях больше ржаветь не будет. Те бандиты - кристаллы того общества. Чужеродным там не место. У нас же вся страна в бандитских помыслах. Рай для них. И инкубатор. Полетели к чертям собачьим законы экономики. Законы банд оказались сильнее. Не удивительно, что другие страны обкладывают нас военным блоком НАТО. Странно, что церковь благославляет все диковатые наши дела. И даже вписалась в общий хор. Ходят попы с коробками для подаяний. Не откажутся от подаяний вашего брата. Вливаются в потоки грязи, поддерживая ее круговорот. Смотреть тошно.

Смеется Витя.

- У меня есть друг. Вол. Контролирует метро. Он обеспечивает попам охрану. Почему мы дружим с церковью? Чтоб не раскачать лодку. А грести мы будем сами. Церковь, брат, дает престижность. И доверие людей. Попы и сами прониклись рынком. Только товаром стало отпущение грехов. То есть стирка совести. Мы друг друга уважаем.

На нас никто не обратил особого внимания. Пришли, ну, и располагайтесь. Животовский протянул стакан, я наполнил его и дал побитому бродяге.

- Выпей за компанию.

- В компании пьют за свое одиночество. Здесь оно наиболее глубоко. И пьют с самим собою, себя же опасаясь. А стук стаканов, хохот, песни - обман звуками предчувствия тревоги. В абсурде логика беды. Она идет тропой веселья. В иконах смеха нет.

Маша:

- Кто это чудо?

- Позвольте Вам, сударыня, ответить. - сказал Блаженный. Вот бросьте зернышко на землю. Земля вернет вам множество таких. А бросьте в пасть? Так чем она вернет? Правильно. Она вернет дерьмом. Так в чем мораль? Вот если Вы между землей и пастью, и кормите бездонную ее, то я с обратной стороны. Я землю опекаю.

- Так Вы крестьянин?

- Да, я христианин. Кто-то ж должен им стать, когда бог покинул эту землю. Чтоб плоть рожала мысль. Но суть ищу.

- Найдете?

- Да. Найду.

- Блаженный! А знаете ли Вы, что людям это не дано? Что это "вещь сама в себе", как говорил старик Философ.

- Кому не следует, тому и не дано.

- Давно ли ищете? - Вся Маша в любопытстве.

- Уж много столетий.

Клубники переглянулись. Очевидно, они присутствуют при разговоре с ненормальным.

- Но люди столько не живут!

- Поиск мой живет.

Вступился Витя:

- Про пасть и про дерьмо, то есть - про нас - сейчас Вы говорили?

- Увы. Про Вас.

- Ну так скажите, в чем же мы не правы?

Блаженный развел руками, как бы очерчивая все окружение.

- Скажите, для чего все это существует?

- А хрен его знает.

- Скажите, для чего существуют ваши родители?

- Мужик, если не хочешь по ушам схлопотать, оставь родителей в покое. Полудурки они. Если они не знают, откуда нам-то знать?

- Я вижу, что Вы относитесь к ним с болью. Что ж, хорошо. Без веских причин, равнодушно дети не убъют их. То есть обычный стиль отношений, приложенный к другим, не распространяется на них. Это так?

- Ну, положим.

- А к дедам?

- Ты, видать, совсем чокнутый. Причем тут вся родня?

- А люди все - не братья? В каких-то коленах все связаны между собой! Вы можете обозначить ту черту, которая разделяет своих и чужих? Плоть и кровь ваша не общая ль по всей земле? Проливая чью-то кровь, не свою ли льете? А отняв у другого себе, не наказываете ли прадедов своих, братьев, детей общих поколений? Не раскачиваете злобу в своей семье? Не честнее ли было убить себя, как прокаженного в ней? Что сделало из вас изгоев и негодяев? Разве не психическое заболевание?

- Так ведь рынок!

- Рынок, господин, сформировавшийся образ общественной психической болезни. Это ее закон. Заступивший на место потухшей совести в семейных отношениях. Скоро он опустится до отношений Вас с родителями. И когда он войдет в вашу собственную суть, вам останется свихнуться.

- Что ж, по-твоему, все люди - психи?

- Известно ли вам, молодой человек, что такое "я" человека?

- Известно. Обозначение самого себя. Так психика ощущает себя, когда человек не спит.

Все посмотрели на Витю с уважением. У него была эциклопедическая голова.

- Я так и думал, - грустно сказал Блаженный, - только психика осталась. Бездонная глубина мироздания покинула людей. Мир людей без все охватывающих душ. То есть, мир мертвых людей. Блуждает бездна одиноких зомби. Обставляющих бытие сценарием абсурда. В котором бегают, дерутся. И рынок ваш - театр абсурдных отношений. Мертвые не психи. А полумертвых - как назвать?

Животовский:

- А технический прогресс на свалку? Все, что облегчает жизнь, и делает ее разнообразней и свободней?

Блаженный:

- Он сейчас идет как самоцель. Вот в этом и беда. Делайте, что хотите, дерзайте, но знайте - для чего. А этого знания нет ни у кого. Миллионы технологий есть творить предметы. Но ни одной - творить душу. Искусство отражает ее, но оно не технология. А воспитание - то же искусство. Церковь же, учредив безраздельное владение душой, загнало ее в тюрьму своих догм. Вызволите ее на свободу и не гоните прогресс, пока слабенький еще Дух не окрепнет. Не нарушайте баланс дела и смысла его. Разве Вы не видите, что техника, лишенная души, углубляет одиночество? Что дали телефон и телевизор? Думаете - сблизили людей? Они опустошили их. Исчезло таинство взгляда. Подтекст жеста и тона ушли в шаблоны. Где задушевность очистительных бесед, оставляющих след на года? Во что превратился ритуал изливания чувств? Не сомневаюсь, что сам прогресс скоро приведет или в тупик, или к необходимости учета пространства Смысла, освещенного Духом. Объясните мне, господа, какой одухотворенный смысл движет вами? А не знаете его, так остановите свой прогресс! Задумайтесь, куда и зачем вы несетесь? Потом опомниться, быть может, будет поздно. Нельзя нестись в потемках! Вы все поражены чудовищной болезнью бессмысленности. Что не для морали - то против нее.

Витя-Прыщ заключил глухим голосом:

- Я поначалу думал, что ты просто ненормальный, а ты, мужик, к тому же - враг народа. Тебя в психушку надо. Тебе, видать, никто не объяснил, что глас народа - глас божий. А не болтавня самодельного умника. Люди требуют своего куска, а за пределом его пусть все летит к чертовой матери! Смысл лежит в кошельке и в кастрюле! А с твоей душой ни в ресторан не сходишь, ни в океане не искупаешься! Людям нужны коттеджы, а не лачуги! За них мы и на смерть пойдем, если надо будет! Живем один раз! И пожить хотим достойно - в достатке! От желания сознание, а от сознания - весь быт. Да, с драками, с обманом и с войной! Каждый только за себя! В этом основной закон реформ.

И умчался, как от чумы, взяв в свидетели Альберта. Животовский заторопился.

- Вы вот что. Идите-ка отсюда. Они в милицию пошли. Витя состоит в партии защиты реформ. Пришьют агитацию к свержению политического строя. Но дело не в том. Вы оскорбили его достоинство. Это у них не прощается.