Избранное

пятьдесят седьмой.

Опять выровнялись поезда, опять нитка к нитке укладывается.

Только вот с тридцать пятым как же мне быть - с тем, который я на

запасный убрал? Ведь у меня точное задание: прогнать за дежурство

пятьдесят девять поездов по участку. А я один поезд выкинул... Вот

тут-то и задача! Выкинуть поезд с главной линии - не шутка. Самое

простое дело - выкинуть. А как обратно его между поездами втиснуть?

Как нитки на графике раздвинуть, чтобы этому застрявшему поезду путь

проложить?

Иной раз бывает: погорячишься. Кинешь поезд на запасный - а тут

валом накатятся поезда и запрут его на полдороге. Так и сдаешь

дежурство. Принял пятьдесят девять, сдал пятьдесят восемь. Это со мной

часто случалось, когда я новичком был.

А теперь не так. Сидишь на дежурстве, а в голове у тебя

математика. Соображаешь: есть ли расчет выкидывать поезд на запасный?

Не запрут ли его на запасном другие поезда? Будет ли щелка опять ему

на главную линию выскочить? И велик ли от этого барыш? В минутах

высчитываешь, много ли другие поезда выгадают, если я этот поезд с

линии сниму. И на рубли прикинешь - сколько же это он топлива сожжет

понапрасну, если я его без хода час-полтора продержу?

Нет уж, на запасный путь ставить - это самый крайний случай.

Опытный диспетчер вовремя машиниста подхлестнет: "Уходи, такой-этакий,

тридцать пятый, не путайся под ногами! Уходи, чтобы и духу твоего не

было!" Взглянешь минут через десять на график - ага, понял машинист

намек. Загнулась его кривая сразу вниз. Загнулась и уже выровнялась с

остальными поездами. Нитка к нитке ложатся опять пути поездов.

А бывает, что не подхлестнуть машиниста надо, а придержать.

Горячие машинисты больше всего марают график диспетчеру. Выйдет из

Ленинграда - и ну гнать, ну гнать! Думаешь, он еще на перегоне

где-нибудь, а он уже на станцию заскочил. Ловишь на станции - куда

там, он уже дальше на перегон удрал. Ну, прикажешь следующей станции

на запасный путь ему стрелку сделать. Он и влетит туда, как в ловушку.

Выдержишь, какое полагается, время и пускаешь его дальше по

расписанию. На графике линия у него, понятно, порченая получается -

коверкает тебе линию такой поезд.

Многое тут от машиниста зависит. Хороший машинист ногами

чувствует, как идет его поезд. У него уж не собьется со скорости

паровоз. А если начнет сдавать машина хоть на полминуты, машинисту

сразу ноги скажут. Рванет ручку регулятора - и уже выправил ход. Да

мало, что выправил, а еще поддал пару в цилиндры, чтобы минута времени

в запасе осталась. Настоящий машинист всегда минуту про запас держит.

Ему и на часы глядеть не нужно. Если не чувствуешь своей машины - и

часы тебя не выручат.

С хорошим машинистом приятно на паровозе проехаться. Особенно

если скорый паровоз - буква "С" - или "Элька" - буква "Л".

Видели вы "Эльку"? Да ее и по голосу сразу узнаешь. Не гудок -

оркестр. Восемьдесят километров в час, сто километров дает паровоз. В

топке - рев, голову высунешь в окно - не то что фуражку волосы,

кажется, с головы сорвет. А ход ровный, плавный, не рвет машина, не

кидает. Машинист нацедит себе стаканчик чаю, примостит его на котел, к

арматурному патрубку, - даже не расплещется чаек. Вот это ход!

Когда "Эльку" на график примешь - будто кто ножом полоснул по

сетке. Глядеть любо!

"Элька" не всякие поезда водит. Под какой-нибудь

товарно-пассажирский или хозяйственный ее не поставят. А случалось вам

на "Красной стреле" ездить? Вот то "Элька".

Со скорыми поездами дело иметь диспетчеру - одно удовольствие.

Эти не подведут. Даже если и задержится где-нибудь в пути скорый, за

один перегон свое время наверстает. И машины у скорых первоклассные, и

машинисты первого класса. А главное - чистая с ними работа. Каждая

станция семафор перед ними наготове держит. Полтора часа - и скорый в

Любани, к соседнему диспетчеру ушел.

А с другими поездами хлопот диспетчеру гораздо больше. Особенно с

товарными.

V

Товарные поезда мы ночью вываливаем на линию - к ночи на линии

попросторнее. И вываливаем мы их целыми пачками. Шестисотые номера -

одна пачка, семисотые - другая. Девятисотые номера - третья пачка. А в

каждом поезде до сотни вагонов. Чуть ли не с полкилометра каждый

поезд.

Не всякий паровоз такую штуку вытянет. А вот "Щука" - буква "Щ" -

вытягивает. "Щука" - это наш тяжеловоз. Кричит "Щука" басом. Такой

голос ей полагается по форме. А с виду это не очень крупный паровоз. И

ходит не шибко - до "Эльки" ему далеко. Колеса у "Щуки", как зубы -

мелкие, цепкие. "Элька" - та размашистым колесом берет. Повернет

колесо - и сразу ушла вперед на полдесятка метров. А "Щука" не

торопится, тяжело налегает колесом на рельсы и зато вон какую махину

вытягивает.

Ползут товарные, кряхтят, протащатся пять-шесть перегонов и

станут. Воды им надо подплеснуть в тендер, пар поднять до полного

давления. И пока стоит товарный на станции, у диспетчера на графике

целая ступенька вырастает. Чем больше минут простой, тем шире

ступенька. Посмотришь после дежурства на график, а товарные поезда

двадцать лестниц тебе начертили.

Хуже нет, если заминка на перегоне случится, когда товарные один

другому в затылок идут. Начнут тормозить, останавливаться где попало -

пропадешь тут с ним. Станет какой-нибудь семисотый номер - тысяча тонн

на колесах, - его потом с места не сдвинуть. Особенно зимою, в мороз.

Чуть снежок припорошит ему колеса - смотришь, он уже к рельсам

примерз. Поди отдирай его. Давай ему рабочих с лопатами, гони с

соседней станции толкача.

Ничего не скажешь, хлопотливое дело товарные поезда по графику

водить. Хлопотливое, а нужное. Без товарного поезда ни хлеба в города

не доставишь, ни кирпича на новостройки, ни трактора в колхоз. Да и

пассажирские поезда без товарных ходить бы не могли. Ведь уголь-то для

буквы "С" и нефть для "Эльки" кто подвозит? Товарные.

Товарные поезда у настоящего диспетчера первое место занимать

должны.

VI

Выходят все эти шестисотые, семисотые, девятисотые номера на

линию ночью - с Сортировочной станции.

Когда едете поездом из Ленинграда, вы можете сами увидеть

Сортировочную. Она тянется пять-шесть километров. Такая станция есть

не только в Ленинграде, но и на каждом большом железнодорожном узле.

Пассажирские поезда на Сортировочной не останавливаются. Ни

вокзала там не увидите, ни перронов - одно чистое поле. И в поле -

рельсы. Словно плугом обходили поле да в каждую борозду рельсы клали -

столько их там. И на всех рельсах стоят вагоны: сверху на крыши

посмотреть - целый город.

Сортировочную станцию проще всего сравнить с мешком. С утра до

вечера, с вечера до утра набивают ее гружеными вагонами. От каждого

завода на Сортировочную проложены пути. Нагрузят на заводском дворе

вагоны, навесят, как полагается, пломбы - и пошел вагон на

Сортировочную.

А водят вагоны с заводских дворов на Сортировочную и обратно

особые паровозы - "Овечки". Называются "Овечками" они потому, что у

них буквы "Ов" на тендере. Ну уж крикливее паровоза нету! Прямо скажу:

пронзительный голос у "Овечки"! Соберутся они на Сортировочной - и