Том 9. Рассказы, повести 1894-1897

В первой и третьей Записных книжках Чехова есть относящиеся к рассказу и использованные в нем записи: «Варенье. Молодая, недавно вышедшая дама варит варенье. Возле сидит maman. У дочери деспотические руки, короткие рукава. Мать обожает дочь. Священнодействуют. Чувствуется мучительство». «Институтка: „25 горячих!“ Отец обманывает ее, что прислугу еще дерут». Некоторые из записей относятся равным образом также к рассказам «Печенег» и «На подводе». Все три рассказа в характере конфликта и общей эмоциональной окрашенности имеют между собой много общего; работа над ними протекала в значительной мере одновременно (см.: З. Паперный. Записные книжки Чехова. М., 1976, стр. 227–264).

По свидетельству М. П. Чехова, рассказ «В родном углу» рисует «большое село Межиричи» на Украине, через которое Чехов проезжал в 1888 г. (Антон Чехов и его сюжеты, стр. 63). П. Н. Сурожский утверждал, что в этом рассказе (как и в следующем — «Печенег») описывается северная часть Таганрогского округа (см. примечания к рассказу «Печенег» ^*). Возможно, рассказ был навеян впечатлениями от поездки Чехова в эти места в августе 1896 г.

Рассказ был послан редакции «Русских ведомостей» 17 октября 1897 г. при письме к редактору-издателю этой газеты, В. М. Соболевскому: «…Посылаю Вам рассказ, плод моей праздной музы. <…> Если сгодится рассказ, то напечатайте его. Если он покажется длинным и не поместится в один фельетон, то отдайте его Гольцеву ‹в журнал „Русская мысль“›, а я пришлю Вам другой, который начну писать завтра». Еще Чехов просил: «Не пришлете ли корректуру? Я пошлифовал бы рассказ. Ведь время терпит, спешить некуда».

24 октября в ту же редакцию был отправлен другой рассказ — «Печенег», который появился в газете раньше, чем «В родном углу». 8 ноября Чехов писал Соболевскому: «…я послал Вам два рассказа; из них второй был напечатан в воскресенье, о судьбе же первого („В родном углу“) я ничего не знаю, так как Вы не пишете мне. Время идет, Вы не шлете ни писем, ни корректуры, и это отбило у меня охоту писать, я пал духом и теперь не знаю, когда опять засяду за маленький рассказ». Возможно, что рассказ «В родном углу» задержался при пересылке; это видно из письма Соболевского от 12 ноября 1897 г.: «Второй рассказ помещаю первым, потому что пришел первым и немедленно был сдан в набор. Получив затем „В родном углу“, отложил его, не надеясь получить от Вас скоро еще что-нибудь и берег его ко второй половине этого месяца. Прочитав его внимательно в рукописи, решительно не вижу надобности посылать Вам корректуру и сегодня же по телеграфу прошу разрешения поместить без этого, чтобы не терять времени на посылку и обратное получение. Разве два-три словечка — явных описок (повторные слова), которые легко исправить здесь, — превосходный этот очерк и с внешней стороны безупречен. Хотелось бы поместить его в это воскресенье (16 ноября)» (ГБЛ; там же — телеграмма Соболевского: «Позвольте поместить воскресенье не дожидаясь корректуры пишу заказным — Соболевский»). Чехов отвечал 20 ноября 1897 г.: «Корректуру я читаю не для того, чтобы исправлять внешность рассказа; обыкновенно в ней я заканчиваю рассказ и исправляю его, так сказать, с музыкальной стороны. Но если в самом деле Вам неудобно высылать корректуру, то да будь по-вашему! Что делать!»

Сам Чехов в письме к Л. А. Авиловой от 3 ноября 1897 г. рассказы «В родном углу» и «Печенег» называл «пустячками». Однако, собирая свои произведения по договору с А. Ф. Марксом, в письме к И. П. Чехову от 31 января 1899 г. Чехов просил прислать ему в Ялту оба рассказа.

Включая рассказ в собрание сочинений, Чехов не произвел в тексте сколько-нибудь значительных изменений (см. варианты).

Врач Н. И. Коробов, товарищ Чехова по Московскому университету был недоволен тоном рассказов «Печенег» и «В родном углу»: «Зачем такие пессимистические рассказы в „Русских ведомостях“? Напиши что-нибудь жизнерадостное, что бывает в ранней юности, когда хочется кричать и скакать от радости бытия» (17 ноября 1897 г. — ГБЛ).

Сестра Чехова писала ему 9 декабря 1897 г., что о рассказе «В родном углу» «очень говорят в Москве, всем он нравится» (М. П. Чехова. Письма к брату А. П. Чехову. М., 1954, стр. 54).

Профессор-хирург П. И. Дьяконов спрашивал Чехова 30 ноября 1897 г. о рассказах «В родном углу» и «Печенег»: «Написаны ли они Вами теперь, или они теперь только напечатаны, а написаны еще здесь, в России? Надо сознаться, что более общее впечатление от них довольно-таки удручающее. Оно чувствуется тем более, что нельзя отказаться от того, что сама жизнь дает нам и воспитывает нас именно в таких впечатлениях. Но неужели хорошая природа, в которой Вы живете, разнообразие впечатлений и другие хорошие стороны путешествия не развеяли в Вас этого настроения?» (ГБЛ; «Из архива А. П. Чехова». М., 1960, стр. 203).

Профессиональная критика оправдывала этот грустный колорит неприглядными сторонами самой жизни. Анонимный рецензент московской газеты «Курьер» (1897, № 29, 4 декабря) в статье «Последние рассказы А. П. Чехова» писал о «двух превосходных, полных прежней силы таланта и мысли, рассказах А. П. Чехова, напечатанных в „Русских ведомостях“ ‹…› Правда, и „Печенег“ и „В родном углу“ навевают лишь тяжелые думы, вызывают лишь горькие чувства, но разве виноват художник, что сама жизнь ставит перед ним лишь печальные образы и вызывает в его лире скорбные звуки. К тому же дарование нашего писателя преимущественно такого рода, что с особою силою передает отрицательные стороны жизни, вызывающие у него то иронию, то сатирическую улыбку, то прямую скорбь и сожаление». По словам критика, «чеховская Вера — еще один с художественной правдой нарисованный портрет в обширной галерее русских женщин», а от Татьяны Пушкина до героинь Чехова неудовлетворенность, тоска, разбитые надежды и жизни — принадлежность всех женских типов русской литературы.

В. Альбов высказал недоумение по поводу того, что Вера Кардина, как и другие персонажи Чехова, «совсем не борется с жизнью» и легко отдается «во власть всякому чудовищу». В этом критик усматривал известный произвол писателя: «Одинокий мечтатель среди общества, живущего животными интересами, и неизменно гибнущий — подобная картина очень занимала г. Чехова» («Мир божий», 1903, № 1, стр. 93).

Шведский переводчик И. Стадлинг (J. Stadling) в декабре 1897 г. просил у Чехова разрешение перевести его рассказы «В родном углу» и «Печенег», по-видимому, для газеты «Aftonbladet». Чехов дал на это свое согласие в письме к М. Г. Вечеслову от 18 декабря 1897 г.

Стр. 314…клуня…— см. т. VII Сочинений, стр. 644.

Стр. 315…штейгеров…— горных мастеров.

Стр. 318…о Саур-Могиле…— могиле легендарного богатыря Саура, героя древних былин, которой по преданию считают некоторые южнорусские курганы.

Впервые — «Русские ведомости», 1897, № 303, 2 ноября, стр. 3. Подзаголовок: (Рассказ). Подпись: Антон Чехов. Дата: Ницца, 24-го октября.

Сохранилась газетная вырезка с пометкой Чехова: «„Русские ведомости“ 1897, XI» (ГБЛ).

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. IX, стр. 88–99.

Рассказ писался в Ницце, вероятно, с 18 октября 1897 г. (на другой день после отправки в редакцию «Русских ведомостей» 24 октября 1897 г., но напечатан был ранее, чем «В родном углу» (см. примечания к рассказу «В родном углу» ^*).

В Записной книжке I (стр. 67) находится одна из заготовок к рассказу: «А это, рекомендую, мать моих сукиных сынов». В той же книжке (стр. 75) записан сюжет рассказа: «X приехал к приятелю Z ночевать, Z вегетарианец. Ужинают. Z объясняет, почему он не ест мяса. X все понимает, но недоумевает: „Но для чего же в таком случае свиньи?“ X понимает всякое животное на свободе, но не понимает свободных свиней. Ночью он не спит, мучается и спрашивает: „Для чего же в таком случае свиньи?“».