Том 3. Лица

Смотритель. Может быть, он в салфетке такое унес, что даже и… не придумаешь…

Предводитель. Ну да!

Казначейша (Курицыну-сыну). Боже мой… Ну, что же вы? Идите, идите туда скорее – спасайте его!

Остальные. Идите! – Идите! – Скорее!

Курицын-сын. Господа… вы же понимаете: без приглашения…

Предводитель. Да идите… курицын вы сын! А то я сам пойду… штурмом… Урр… (Опомнившись.) Кто… кто это… кричит?

Курицын-сын, пожав плечами, входит в палаты.

Пфейферша (на коленях). Боже… спаси его! Спаси нас!

Все прислушиваются. Смотритель подползает к окну.

Казначейша (ему). Ну? Что?

Предводитель. Это самое… жжж… ппп?

Смотритель (шепотом). Нет… (Присматривается.) Шшш! (Таинственно.) Сморкается…

Казначейша. Кто? Он, ангел?

Смотритель. Нет… Наш… Стучит в дверь… Вошел… Ш-ш-ш… сейчас… Вот! Вот! (Застыл.)

Все. Что? – Что? – Что?

Из палат слышен голос Курицына-сына: «Ах!»

Пауза.

Курицын-сын (выбежал – в ужасе – кричит). Квартальный! Квартальный!

Квартальный подбегает – под козырек.

Под суд тебя! На Соловки! Ты где же был, чего смотрел, а? Пропали… пропали мы… пропали!

Все. Да что же? – Что? – Что случилось?

Курицын-сын (в отчаянии). Голова!

Все. Говорите же!

Курицын-сын. Не… не могу… Не поверите – невозможно поверить! Немыслимо, невероятно! Только подумать: голова… Нет!

Доктор. Ну, что – голова?

Курицын-сын. А, все равно: вот – смотрите сами… (Подходит к окну, поднимает штору.)

Все видят: Брудастый сидит перед столом, как сидел вначале, но… без головы: голова лежит перед ним на бумагах.

Все. А-ах! – Боже мой!

Предводитель. Как?

Курицын-сын. А так: голова их, изволите видеть, снята – и как пресс-папье, вон – на бумагах лежит.

Предводитель. А… а… То есть как же это – снята?

Казначей (пробует снять свою голову). А вот у меня – не сс… не сснимается…

Смотритель. Да вам, если угодно, и снимать не надо…

Курицын-сын. Господа, господа… позвольте, это не все: есть и похуже кое-что… Слушайте… (Понизив голос, оглядываясь.) Эта самая голова их… по осмотре оказалась… – совершенно пустая… Понимаете: пустая!

Доктор. Как? Никаких признаков… ну… этого самого… понимаете?

Курицын-сын. Никаких. Чисто…

Предводитель. Однако ж это… Была голова-голова… и вдруг – как картуз: здрассте! Как же это так?

Курицын-сын. Не приставайте: не знаю, не знаю, не знаю…

Предводитель. А… а… а кто же знает?

Курицын-сын. Кто знает? Один только этот злодей Байбаков – больше никто. (Квартальному.) А ты – ты его упустил! Под суд тебя! В Соловки!

Квартальный. Ваше курицсынство… вот перед Богом: я не я буду, если вам его не доставлю! Со дна морского достану!

Курицын-сын. Ну, смотри у меня: если не достанешь – я т-тебя… (Бежит к окну.) А теперь… вот! (Опускает штору.) И чтобы у меня – ни слова никто! Государственная тайна… понимаете? Избави Бог, народ узнает, что голова… пустая… Такое начнется!

Пфейферша. Спаси… спаси… спаси нас!

Казначейша. Боже мой… Что же делать? Что нам делать?

Курицын-сын. Вам делать больше нечего: ваша роль кончена.

Казначейша. Ну, это еще по-смо-трим! Я к самому Мейерхольду пойду!

Курицын-сын. Идите… куда хотите!

Дамы уходят.

Господа, пока мы одни… скорее! Ведь надо же что-нибудь решить, придумать! У меня просто мозги раскорячились! Что ж это такое выходит? Власть – от Бога, и вдруг – не угодно ли: от Бога… пуста<я> голова – фига! Просто фига!

Смотритель. Позвольте: если угодно, из Ветхого завета мы знаем…

Курицын-сын. Да поймите вы: то Ветхий завет, а то – сейчас, сию минуту… разве это возможно?

Смотритель. Сейчас? – что вы, что вы! Ну, разве только в виде исключения… или, если угодно, легкой игры природы…

Курицын-сын. Благодарю вас покорно за этакую игру! Этак мы доиграемся. Ведь если узнают… (Издали шум, крики.) Тесс… Постойте, постойте… (В испуге.) Это – они… на-на-народ… Господа… начинается!

Предводитель (со шпагой). Уррраа! (Нагнув голову, как бык, кидается вперед.)

Квартальный, Будочники (врываются с торжествующим криком). Вот а-ан! Вот а-ан! (Волокут часовщика Байбакова.)

Предводитель (ничего не разбирая, на них). Уррраа!

Курицын-сын. Да это наши! (На Предводителя.) Остановите, остановите его! Батюшки, да он всех перекрошит… Пожарный, заливай, заливай его… скорее!

Пожарные сзади окатывают Предводителя.

Предводитель. Уррраа! (Очнувшись.) А? Кто… кто это кричит?

Курицын-сын. Хорош! (Квартальному.) Да и ты тоже… Спятил? Чего орете? Ну?

Квартальный. Ваше курицсынство… да как же? Ведь поймали – часовщика-то!

Курицын-сын. Так чего же ты молчишь, такой-сякой?

Квартальный. Я, ваше куриц-ство, не молчу – я докладаю…

Курицын-сын. Поговори у меня! Давай его сюда… живо! (Чиновным.) Господа, господа, прошу занять места… Сейчас – самый решительный момент сейчас мы наконец все узнаем… (Подошедшему Байбакову.) Что-о? Попался, голубчик? Ну… звать как?

Байбаков. Васька… Василий… Байбаков.

Курицын-сын (Смотрителю). Записывайте. (Байбакову.) Происхождение? Родители?

Байбаков. Ро… родителей не было. Я вроде – самопроизвольно.

Курицын-сын. Самопроизвольно? Да как же ты смел?

Байбаков хочет сказать что-то.

Поговори у меня! По какому делу сюда приведен? Ну? Байбаков. Ая знаю?

Курицын-сын. По го-су-дар-ствен-ному делу… понял? По делу о снятии головы с высокой особы. Ну, говори, да чистую правду, а то я с тебя голову сниму!

Предводитель. Уррраа…

Курицын-сын. Да опомнитесь вы! Уймите его… (Байбакову.) Ну?

Байбаков. Ну… чего же… Ухватили меня давеча за шиворот, по зубам дали и пхнули вон в энту дверь…

Курицын-сын (Смотрителю). Запишите: «Будучи приглашен»… и так далее… Вообще – средактируйте… (Байбакову.) Ну?

Байбаков. Ну, свалился я – и вижу: он сидить, глаза вытаращил и головой вот этак вот – вроде как бык – мотает. Ну, думаю, пропал Васька: сейчас опять в зубы… Ан нет! Вижу, сует мне бумажку, а <на> ней писано: «Не удивляйся, но попорченное исправь»…

Курицын-сын. Ну? Ну? Ну?

Байбаков. Потом, значит, вот этак вот – сгреб себя за голову, снял ее…

Курицын-сын. Как – снял?

Байбаков. А я знаю? Ну, снял – и тычет ее мне в руки. Я ее туды-сюды… Гляжу: вот тут у ей пружиночка. (Находит соответствующее место на голове у Казначея, тот ежится.)

Курицын-сын (Казначею). Да сидите вы!

Байбаков. Я вот этак вот нажал… потом покрепче…

Казначей. Ой!

Байбаков. Она – трык! – и открылась. И гляжу – там, стало быть, это самое…

Все. Да что? Что?

Байбаков. Сичас…

Не спеша разворачивает салфетку, все смотрят. Из-за острога показываются Крамольники, слушают.

Курицын-сын. Что это? Да говори же… ччерт!

Байбаков. А это, значит, вроде как в трактире…

Курицын-сын. Да как ты смеешь! Что такое, – в трактире?

Байбаков. …в трактире, говорю, по праздникам орган играеть, разную музыку. Ну, и это вроде махонький органчик, а только вместо музыки – слова… Валики вот эти самые – на них слова и есть…