Том 3. Лица

Крамольник. Дотакаетесь!

Другой крамольник. Волю протекаете!

Головотяпы. Крамольники, цыц! – Князя. Так!

Крамольники. Не так! – Не так!

Пахомыч. Эх… Ну, видно, делать нечего: открываю прения. Желающих прошу высказаться. Кто желает?

Садовая-Голова. Я! (Поплевав на руки, подходит к Крамольникам – начинает.) Ать! Ать!

Головотяпы. Ать! – Ать! – Ать! (Крякая, лупят Крамольников.)

Скоро Крамольники лежат недвижимо. Всё успокаивается.

Пахомыч. Благодарим покорно. Прения закончены. Кто теперь против князя? Никого. Ну, мир честной. Головотяпы: с князем вас, стало быть!

Евсеич крестится.

Головотяпы. С князем! – С князем!

Чудак. А где же его, князя, взять-то?

Садовая-Голова. Чудак! Мало их нонче безработных? Мне намедни один сапоги чистил. За князем дело не станет.

Дозорный (с сосны). Вон о-он! Сюды, сюды – к на-ам!

Головотяпы. Кто? – Кто? – Кто?

Дозорный (соскочив с сосны). Аграмадный!.. Усищи – во… сюды, к нам!

Головотяпы. Слышь: аграмадный… – Усы… – Уж не он ли самый?

Садовая-Голова. Он самый – князь… очень просто! Братцы, князь! Братцы, князь – сюды, к нам!

Головотяпы (подваливая к Пахомычу). Князь… – Князь! – Князь идет!

Евсеич (крестится). Мать Пресвятая… князь!

Пахомыч (с бочки). Братцы… тише, тише! Встретить его надо… встретить – как следует, честь честью… С хлебом-солью…

Чудак (почесываясь). А хлеб-то… он из сосновой коры… ничего?

Пахомыч. Ну, уж ты всегда не ко времени ляпнешь: «из коры, из коры…» Ну, тогда надо – с колокольным звоном.

Головотяпы. Так! – Так!

Садовая-Голова. Во все колокола – по всем трем – во всю ивановскую… эх, знай наших!

Пахомыч (ему). Беги, звони ты: лучше тебя никто не раззвонит… (Слезая с бочки.) Расступись, расступись, братцы, – дорогу расчисти! Мужики, бабы – посторонитесь, детям не видать! Ну, Садовая-Голова, – с Богом: начинай!

Начинается колокольный трезвон. Глуповцы заранее кланяются – не переставая. Появляется огромный рак. Вытаращив буркалы, поводит усищами. Все остолбенели. Рак фыркает, бьет хвостом – и, пятясь, уползает. Некоторое время народ безмолвствует, чешет в затылках.

Пахомыч (почесываясь). Выходит, это мы… рака с колокольным звоном встречали? Ведь это вроде… опять не тово…

Головотяпы. Так! – Так! – Не тово!

Пахомыч. Похоже, надо – согласно истории – за князем послов посылать…

Головотяпы. Так! – Так! – Пахомыча! – Евсеича!

Пахомыч и Евсеич кланяются.

Пахомыч. Благодарим покорно. Стало быть, мы с ним для мира потрудимся, а вы пока что – идите на кого-нибудь походом, потому нету на свете народа вас храбрее и мудрее…

Головотяпы. Так! – Так! – Бей! – Лупи!

Чудак. А… кого лупить-то?

Садовая-Голова. Чуда-ак. Окромя наших – всех лупи!

Музыка – лихой солдатский марш. За исключением лежащих Крамольников все уходят с пением:

Послы – Пахомыч и Евсеич – идут к трем соснам. Марш полутонит, сбивается – послы заблудились – марш оборвался.

Евсеич. Мать Пресвятая… в трех соснах заблудился… Па-хо-мыч! Ау!

Пахомыч. Ев-се-и-ич! Ау! Ты где-е? Евсеич. Ту-та-а! Пахомыч. Беги Сюды-ы!

Бегут, натыкаются лбами – один на одну сосну, другой на другую. Удар в оркестре – сосны валятся.

Евсеич (щупает голову). Целы?

Пахомыч. А то нет? Головы у нас, слава Богу, крепкие растут. Вот, две сосны сковырнули – уж теперь в одной не заблудимся…

Евсеич. Не-ет, не таковские!

Пахомыч. Уж теперь до князя дойдем! Евсеич. Дойде-ем!

Появляется Курицын-сын.

Пахомыч. Стой-гляди: вон – с ясными пуговицами идет…

Евсеич. Это – он самый, батюшка наш!

Пахомыч. Нет, мы сперва спросим… А то эдак одного с колоколами встретили… (Подходит к Курицыну-сыну.) Ваше высоко… вы… не он самый?

Курицын-сын. Я – потомственный Курицын-сын. Ослеп, что ли? Шапку долой!

Послы скидывают шапки.

Зачем сюда?

Пахомыч. Ваше курицсынство, нам бы… это… какого-нибудь князя безработного… Сделайте милость!

Курицын-сын. На биржу – на биржу иди! Порядков не знаешь?

Пахомыч. А где она, биржа-то?

Курицын-сын. Да у тебя – что: глаза-то на чем растут? Не тем местом глядишь – повернися!

За спиной у Пахомыча выросла петербургская Биржа, а на ней – сидит Доисторический Князь, с ружьем, с саблей, страшный…

Евсеич. Мать Пресвятая!

Курицын-сын (послам). Ну, идите – чего ж стали?

Пахомыч (не попадая зуб на зуб). Об… об… обрадовались очень… До… дозвольте оправиться…

Курицын-сын. Ну, ладно, оправляйтесь. А я пока пойду – им про вас доложу. (Идет к Князю, шепчет ему на ушко.)

Доисторический Князь (рычит). Чево-о?

Курицын-сын (громко). Драть, говорю, их завсегда очень свободно. Их пуще дерут – а они ура пуще орут: только и всего.

Доисторический Князь. А-а, это приятно! (Махнул Курицыну-сыну – тот уходит. Послам.) Ну-ка, сюда! Что вы за люди? И зачем ко мне?

Евсеич (трясется). Мы – Головотяпы…

Пахомыч (бодрится). Нет народа нас храбрее…

Князь палит из ружья. Послы – падают на колени, молчат.

Доисторический Князь. Ну-у? Дальше – да живо у меня!

Пахомыч. Иди, согласно истории, править и володеть нами…

Доист<орический> Князь. Гм… Что же – против истории – не попрешь: быть посему. Ну, слушайте: от моего корня произрастут у вас, как дубы, князья многие – и будете вы им платить дани многие. Когда они пойдут на войну – и вы, не пикнув, идите. А до прочего вам ни до чего дела нет. Поняли?

Пахомыч. Благодарим покорно…

Евсеич. Так…

Доист<орический>Князь. И тех из вас, кому ни до чего дела нет, они будут миловать, прочих же всех – казнить. Поняли?

Пахомыч. Благодарим покорно…

Евсеич. Та-ак…

Доист<оричесгий>Князь. А как вы, глупые, не умели по своей воле жить, то называться вам от сего дня впредь – глуповцами, и город вы себе построите – Глупов-город? Поняли?

Пахомыч. Благодарим покорно…

Евсеич. Так…

Доист<орический>Князь. А теперь – вот, получайте: будет это ваше священное знамя-хоругвь – на вечные времена… (Подымает над ними знамя: богатый, парадный кнут.)

Евсеич. То есть… это… как же?

Доист<орический>Князь. А вот как… (Охаживает послов кнутом.) Поняли?

Евсеич. Поняли! Ой – поняли!

Пахомыч. Ой! Благодарим покорно… ой!

Доист<орический>Князь. Прикладывайтесь! (Сует им знамя, они прикладываются. Евсеичу.) Держи… Так. Теперь идите домой и ждите моих наследников, а я свое дело сделал. Ну, чего стали? Пошли вон, дураки! (Исчезает.)

Пахомыч и Евсеич, глядя друг на друга, чешут в затылках.

Пахомыч. Та-ак… Евсеич. Та-ак…

Пахомыч. Ну, что же – пойдем наших… поздравим…

Евсеич. Пойдем.

Уныло идут со «знаменем». Музыка играет тот же марш «Знают турки, знают шведы», но так жалостно, что хоть плачь. Лежавшие Крамольники подымаются.

Крамольник. Что? Такали-такали – все протакали? ДругойКрамольник. Чеши затылок теперь! ТретийКрамольник. Получили знамя-то? Пахомыч. Да вы что это? Ах, крамольники! Евсеич. Ах, безбожники!