Том 7. История моего современника. Книги 3 и 4

…кружок князя Орбелиани. — По-видимому, речь идет о кружке Иосселиани, так как С. П. Швецов был арестован по делу этого кружка.

Бумаги, карандашей, перьев не допускали ни в каком случае. — То обстоятельство, что письменные принадлежности в вышневолоцкой тюрьме не допускались, не помешало Короленко написать здесь рассказ «Чудная» (см. примечание к рассказу «Чудная» в первом томе настоящего собрания сочинений).

…женой Анненского, известной детской писательницей— Анненская Александра Никитична (1840–1915), урожденная Ткачева.

…племянницей, которая воспитывалась у Анненских— Криль Татьяна Александровна (1874–1942), по мужу Богданович. Ею написаны: биография В. Г. Короленко, доведенная до 1917 года (Госиздат Украины, Харьков, 1922) и воспоминания о нем: «Вл. Г. Короленко в последние годы жизни (1919–1921)», журнал «Былое» № 19 (1922), и «В. Г. Короленко в Нижнем», сборник «Памяти В. Г. Короленко», изд. Нижегородского Губсоюза, 1923.

…просидела у меня, сильно сократив тоскливое ожидание вечернего поезда. — Эти два свидания с матерью в один день состоялись 26 мая 1880 года. Первый раз Эвелина Иосифовна приезжала в Вышний-Волочек в марте. Приезд ее сопровождался следующим секретным сообщением (от 28 марта 1880 г.) петербургского охранного отделения тверскому губернатору: «Состоящая под особым наблюдением полиции вдова надворного советника Ева Осиповна Короленко отметилась ныне выбывшей в Тверь. Сообщая об этом Вашему превосходительству, имею честь присовокупить, что Короленко подчинена означенному наблюдению ввиду политической ее неблагонадежности».

…сильно томились невольным бездельем— Спасаясь от безделья тюремной жизни, Короленко обратился, между прочим, и к учебникам медицины. В письме к брату от 4 июля 1880 года он сообщает: «…я, брат, в медицину ударился, анатомию почти уже изучил всю, практические приемы при перевязках, малых операциях и т. д. тоже приобрел по имеющимся здесь учебникам; по части терапии запасся лечебником, — вообще штудирую понемногу и если по медицине не „съел еще собаку“, как говорит Петя [Попов], то по крайней мере начал есть оную, и ничего, — работается сравнительно охотно, и усваивается тоже. Понятно — все это пока платонически, т. е. только по книжкам, но уже и эти немногие данные в каких-нибудь Починках, я это знаю, — могли бы сильно пригодиться и принести пользу». Среди старых тетрадей Короленко сохранилась и вышневолоцкая тетрадь с выписками из учебников анатомии и десмургии и с собственноручными рисунками писателя, иллюстрирующими эти выписки.

Ган-Исландец— герой романа Виктора Гюго того же названия.

ЛизогубДмитрий Андреевич (1850–1879). — В 1874 голу был арестован и привлекался по делу «о пропаганде в империи». Был одним из учредителей «Земли и воли». Судился в 1879 году одесским военно-окружным судом и повешен по приговору суда 10 августа 1879 года.

ОсинскийВалериан Андреевич (1852–1879) — один из видных деятелей «Земли и воли». При аресте в Киеве пытался оказать вооруженное сопротивление. Приговорен киевским военно-окружным судом к смертной казни и повешен 14 мая 1879 года.

…дал очень злую характеристику тогдашнего «украинофильства». — Имеется в виду статья украинского буржуазного националиста М. Грушевского «Еще о большом и малом национализме» («Русские ведомости», 1916, № 122).

КотляревсшйИван Петрович (1769–1838) — известный украинский писатель.

«Есть у нас люди, общества нет». — Стихотворение Я. П. Полонского «На пути из гостей» начинается словами: «Славный мороз. Ночь была бы светла…» Каждая строфа кончается словами: «Боже мой! боже мой! Поздно приду я домой!» В предпоследней строфе есть строки: «Есть у нас так называемый свет, Есть даже люди, а общества нет…»

Значительный контингент новых заключенных составляли польские студенты. — Заключенные, о которых дальше рассказывает Короленко, привлекались по делу о социально-революционной пропаганде в Варшаве. Дело начато было в 1878 году и разрешено в административном порядке относительно 137 обвиняемых 2 апреля 1880 года.

Прокурором был, если память не изменяет мне… некто Устимович. — Прокурором варшавской судебной палаты в это время был Трахимовский Николай Алексеевич.

…1879 года. — Здесь у автора описка: надо читать — 1880 года. Отправка партии состоялась 17 июля. В этот день Короленко написал брату Иллариону коротенькое письмо, в котором сообщал: «Пишу на отлете: через час отправляемся в путь».

…нас… посадили… на арестантскую баржу. — Это была 18 июля, как отмечено в записной книжке Короленко за 1880 год.

Папин Иван Иванович(1850–1907) — студент Петербургского, а затем Московского университета; принадлежал к кружку А. В. Долгушина. В 1875 году приговорен к пяти годам каторги, которую отбывал в новобелгородской каторжной тюрьме. В 1880 году был отправлен на поселение в Иркутск, а затем «за вредное влияние» переведен в Амгинскую слободу Якутской области.

БелоконскийИван Петрович (1855–1931) — земский либеральный деятель и публицист. В 1879 году был арестован и сослан на пять лет в Енисейскую губернию. В книге воспоминаний «Дань времени» Белоконский рассказывает освоей ссылке в Сибирь, и в частности, о встречах с Короленко, его матерью Эвелиной Иосифовной и сестрой Марией Галактионовной. Белоконский состоял в длительной переписке с Короленко. Письма Владимира Галактионовича к нему частично опубликованы в книге: «В. Г. Короленко в его письмах. Письма В. Г. Короленко к И. П. Белоконскому, 1883–1921», М. 1922.

БердниковЛеонтий Федорович (1852–1936). — В 1877 году был одним из деятелей «Земли и воли». Участвовал в выработке плана убийства шефа жандармов Мезенцева. Арестован в 1878 году и приговорен петербургским военно-окружным судом к каторге на пятнадцать лет.

Так мы приехали в Тюмень. — Партия, в которой пересылался Короленко, прошла Тюмень 30–31 июля 1880 года.

…был напечатан в журнале «Слово». — Очерк «Ненастоящий город» появился в № 2 журнала «Слово» за 1880 год.

…это могло бы быть напечатано только… в нелегальных газетах. — Здесь имеются в виду очерки «В Березовских Починках».

Меня выбрали единодушно. — С. П. Швецов в своих воспоминаниях о Короленко отмечает его роль во время этапного пути. Он пишет: «Во время совместных тюремных скитаний мне не раз приходилось наблюдать, как при резких столкновениях кого-нибудь из товарищей с начальством, иногда в самый острый момент, вдруг выступал Владимир Галактионович, вмешивался и как бы прикрывал собою товарища, нуждающегося в сторонней помощи. Мне известен такой, между прочим, случай, правда, не в вышневолоцкой тюрьме, где с тюремным начальством у нас никаких столкновений не происходило, а в одной из сибирских тюрем. Я теперь уже не помню, по какому поводу, — их было так бесконечно много, — у нас, заключенных, произошло резкое столкновение с нашими тюремщиками. Дело зашло очень далеко, внутрь тюрьмы был вытребован караул, солдаты введены в наш коридор и выстроены против нас со штыками наперевес. Кругом шум, крики, общее возбуждение. Один из нас был доведен, что называется, до белого каления, и вдруг почувствовалось, что вот-вот начнется свалка и нам не сдобровать. Но мы собою уже не владели. Помню жуткую минуту: вдруг все как-то потемнело, точно и сам и все окружающее куда-то провалилось. В этот момент неожиданно выступил Владимир Галактионович, стал впереди, как бы заслонив собою товарищей, и начал говорить: спокойно, ясно, вразумительно, доказывая твердо и неотразимо убедительно всю неправоту тюремщиков, готовых тем не менее к насилию над ни в чем неповинными людьми. И этот, такой приятный, спокойный голос, эта убежденная, но такая простая, дышащая глубокой искренностью речь быстро изменила положение. Сразу точно светло стало, легче стало дышать. Понемногу все успокоилось, вошло в колею, солдат увели, и дело обошлось без кровопусканья».