Американский редактор

Эдуард Лимонов

АМЕРИКАНСКИЙ РЕДАКТОР

Издатели, редактирующие книги, -- это особые существа.

"Вот тут у вас очень хорошо, но нужно убрать". "Почему же убрать, -спрашиваю, -- если хорошо?" "А потому, -- говорит она, -- что этот эпизод, около двух третьих главы, уничтожает структуру". "А мне положить на структуру", -- говорю я. "Нельзя, -- говорит она. -- Вы в этом куске переносите действие в Калифорнию, тогда как все остальные дей-ствия происходят в Нью-Йорке".

"Что же им теперь и поехать никуда нельзя, даже на вокейшан, бедным моим геро-ям?" Нет ответа. Очевидно, нельзя.

"И у вас слишком много сексуальных сцен в книге..." -- "Но мой герой сексуальный маньяк". -- "Хорошо, но оставьте ему двух девочек, достаточно. У вас же их слишком мно-го, вы повторяетесь, герой повторяется". -- "Да, но если я оставлю ему только двух, то ка-кой же он сексуальный маньяк?.."

"Политические речи нужно убрать. Герой мыслит ужасно наивно". "Да, -соглаша-юсь я. -- Я извиняюсь, у него радикальные взгляды, и вообще он психопат и анархист". -- "Нельзя, его высказывания несерьезны". -- "Ну пусть будут несерьезными, он же не ми-нистр финансов в роговых очках, он сексуальный маньяк и авантюрист, -- пусть поговорит". -- "Нет, речи нужно убрать". -- "ОК. Может быть, уберу речи".

"Вот тут скучно -- нужно все убрать". "Почему же скучно? -- спрашиваю. -Герой издевается над героиней... Она строит планы на будущее вместе с ним, он поддакивает, а в то же время внутренне подает совершенно иные реплики. Он негодяй, невеселый него-дяй. Он использует героиню. По-моему, это смешно..." -- "Нет. Ужасно скучно". "...Может быть", -- думаю. Беру у редакторши рукопись и иду домой. Читать.

Поездка героев в штат Вирджиния к ее родителям. Редакторская пометка на полях: "Много интересного здесь, но лучше было бы убрать эту линию. Может быть, очень быстро пересказать эту поездку?" -- "Почему "лучше было бы убрать", если "много интересно-го"? Опять карантин, нельзя уезжать из Нью-Йорка? И как это быстро пересказать? Теле-граммой? Двумя? Стенографически?"

"Вообще тема героини -- просто смерть. Читать про нее любые вещи -скучно. Не знаю, что посоветовать, убрать эту линию почти невозможно, и, как идея, она нужна, но она заставляет читателя зевать. Я предлагаю сильно сократить все, что с ней связано".

"Герой с ней связан. Может быть, сократим героя? -- зло думаю я. -- И потом, если разобраться, мы все скучные -- герои, авторы. Едим, работаем, ебемся, гуляем... Чего ж тут веселого? Чего она от нас хочет? Что мы должны делать, чтобы ей было весело?"

В одном месте мой герой говорит: "Я несколько раз пытался ее убедить поебаться со мной..." На поле быстрая приписка редактора: "Совсем ненужные сведения". "Не со-гласен, -- размышляю я. -- По-моему, самые что ни на есть нужные".

Герой работает поваром в ресторане. Реакция редактора: "Следует убрать эту ис-торию, а жаль". Автор уже привык к тому, что следует убрать ту или иную историю и что жаль. Начинает постепенно выясняться идеал редактора -- редактор явно предпочитает героя, который бы как можно меньше двигался. Желательно даже, чтобы он вовсе не вы-ходил за дверь своего дома. В книге есть пятистепенный эпизодический персонаж в инва-лидном кресле -- Энтони. Автор думает, а не сделать ли ему Энтони героем книги, чтобы угодить редактору. Уж Энтони-то не полетит в Калифорнию и не поедет автобусом в Вирд-жинию, и в ресторан его поваром не возьмут, и таким образом можно будет избавиться от героини -- здоровой американской девки с большой пиздой. Ей явно нечего будет делать с начисто парализованным Энтони. Даже в карты играть не смогут.

Привязанность редактора к месту жительства героя невероятна. Страница 163 -- герой на Шестой авеню и Девятой улице остановлен членами сексуальной коммуны, кото-рые хотят взять его к себе. "Наши девочки обратили на вас внимание..." -- объявляет бо-родатый юноша-коммунар герою. Близок желанный миг... Но редактор не дремлет, она уже тянет героя за рукав. На полях невероятная пометка: "Пора вернуться к дому!" Ни хуя се-бе!.. Не дает герою погулять. Никаких сексуальных коммун, иди домой, ишь ты, распустил-ся. Остановился на углу и пиздит, блядь такая!

Почти единственный раз, когда редактор просит что-то включить, а не убрать, каса-ется момента, когда герой торопится в бар. Заметка на полях гласит: "Включить здесь на-мек на разные неудачи"... Почему?! Что, он не может просто так пойти и выпить? От радо-сти.

Впрочем, извиняюсь, есть еще один случай, когда редактор просит добавить, а не убрать: эпизодическая встреча героя и героини с братом героини -музыкантом и наркома-ном Майклом. Редактор заинтересованно написала на поле: "Добавить все про его нарко-тики. Здесь кратко". "Чего это она? Может, она сама наркоманка, а может, хочет с братом Майклом познакомиться?.." -- подумал я. Возможно, ее заинтересовали те интригующие начальные сведения, которые я о нем сообщил в книге? "...Коротко, под полубокс остри-женные темные волосы. В темной тишотке и кожаном пальто, надетом прямо на тишотку, -- хулиганский шик. Два-три бритвенных пореза на шее, лицо негладкое, но сурово-красивое, мужское..." "Может быть, она в садомазохизме?" -- подумал я.

Нет, она нет. На странице 180 она безжалостно выбросила из жизни лысую еврей-скую девочку в парике. Сэру-то за что? По-моему, она милая... Заодно выброшены и все друзья Сэры, в том числе и садист Рафаэль -- великолепный экземпляр, украшение моего романа. "Убрать!" -- написала безжалостная. "Как фашистка, -- подумал я. -- Издевает-ся..."

Постепенно людей вокруг героя становится все меньше. Из общительного распиз-дяя, каковым я его задумал и создал, в результате непрерывной деятельности редактора он становится одиноким мизантропом. Он никуда не ездит, не выходит из дому, никого не видит. В угоду редактору он едва ли ебется раз в полгода, хотя до этого не мог без секса дня прожить.

"Из служанки не сделаешь даму!" -- сказано у меня со вздохом на 220-й странице. Эта фраза подчеркнута, не вычеркнута, и на полях стоит редакторское женское недоумен-ное восклицание: "Звучит странно, и в Америке очень неубедительно. Желание стать дамой нужно, кажется, больше всего!"