Оборванный след

Даниил Гранин

Оборванный след

Повесть

Даниил Гранин - лауреат Государственных премий СССР и России. Автор книг "Иду на грозу", "Зубр", "Картина" и других, каждая из которых знаменовала определенный этап в становлении общественного сознания в нашей стране. Роман "Вечера с Петром Великим" впервые опубликован в нашем журнале и был отмечен Государственной премией России (2002).

В конце ноября Сергей Погосов взял отпуск на две недели. Он набил рюкзак любимыми своими продуктами, вроде сала, овсянки, сушеных яблок, кураги, а также консервами, какие были в угловом гастрономе, взял тренировочный костюм, математический справочник, транзистор, ноутбук, прихватил спальный мешок, ключ от дачи Щипаньского и через два часа очутился в ином прекрасном мире. То было царство заброшенности и такой настоенной тишины, что ему заложило уши. Первые дни заняли хозяйственные хлопоты. Погосов законопатил рамы, наколол дрова, прочи-стил дымоход большой железной печки. Простые эти работы нисколько не мешали ему думать, даже наоборот, способствовали. У себя в лаборатории он тоже любил подметать свой кабинет, заклеивать окна. Сотрудники удивлялись - чем он занимается, для этого есть лаборантки, зачем ему, доктору наук, тратить свое драгоценное время, что за толстовство? На это он отвечал нравоучительно: "Я как раз нисколько не отвлекаюсь, a вот лаборантка, подметая пол, действительно отвлекается и тратит свое драгоценное время".

После армянского симпозиума что бы Погосов ни делал, мысли возвращались к тому конфузу, что произошел с его докладом. Первую часть слушали с интересом, посмотрели фильм, где показано было, как причудливо ведут себя светящиеся шарики, как они возникают при газовом разряде, что выделывают. Ему бы закончить на этих странностях. Пусть бы сами гадали, отчего да почему. Нет, не утерпел, выдал свою теорию. Вот вам модель, она позволит по-новому подойти и к проблемам атмосферного электричества, а может, и земного магнетизма и так далее.

Тут и началось, пошло-поехало: ишь, какой прыткий, куда его занесло, на что замахнулся, откуда это следует, бездоказательно, вот здесь уж явное не то, ошибочка математическая, выносить надо, а это выкидыш.

Молодое столичное светило Федько ехидно заметил, что, конечно, Погосов взлетел высоко, но сесть не может. Старик Арутюнов считал, что задача настолько сложна, вряд ли ее можно решать нынешним математическим аппаратом.

Многие тогда погарцевали. Пустились на охоту за его ошибками вместо того, чтобы обсудить загадку полученного явления. Разрушить разрушили, а к объяснению никак не приблизились.

Директор института вызвал Погосова и долго попрекал его за неудачное выступление, оно может сказаться на заказах, военные и так жмутся с деньгами, репутация отдела пострадала да и репутация самого Погосова.

Директор был расстроен, и, когда Погосов попросил отпуск за свой счет, чтобы поискать решение, он замахал руками: еще чего, кому нужно это решение, сейчас не до теорий, надо военный заказ доводить до дела.

Погосов понимал его положение: институт бедствовал, зарплату задерживали, но все равно работать Погосов не мог, ничего в голову не лезло.

Приехал заказчик, усатый роскошный генерал, теперь они вдвоем наставляли Погосова. Какие могут быть отпуска, сейчас задача оправдать затраченные средства, решать загадки природы за счет государства будем позже.

- Вы не Эйнштейн и не Ландау, вам, по-моему, показали это в Ереване.

Барственный голос генерала не допускал возражений. Но Погосов и не возражал, смотрел, как полированные генеральские ногти постукивают по столу. Попробовал сказать, что все же институт научный, а не мастерская при воинской части, сказал виновато и вызвал начальственное недоумение.

- Кто вам платит? Мы платим, так что извольте делать то, что нам надо. Нам! Дорогой вы мой. Ученые труды создавать за народные денежки при нынешних условиях не получится, вы уж потерпите, голуба.

Эти ученые никак не могут привыкнуть, что они уже не хозяева положения, благодарны должны быть, что хоть кто-то их подкармливает.

Директор выставил примирительную бутылку коньяка, они втроем выпили, закусили яблоками.

- Вы полагаете, генерал, что вы наши кормильцы? Откуда у вас денежки? Может, наоборот. Это мы вас кормим. Вы же ничего сами не производите. Только расходы. И еще кое-что. - Так хотелось Погосову сказать на тему армейских порядков.

Но от коньяка он смягчился, да и все расслабились. В конце концов Погосова уломали.

Спустя неделю он пришел на прием к директору, признался, что зациклился он на своей задаче, настаивать бесполезно и тянуть бесполезно. Только зря торчит в лаборатории.

Директор страдальчески мотал головой.

- Мало ли чего кому не хочется. Есть дисциплина, и будьте любезны. Я ведь могу и по-другому заговорить.

Погосов безразлично пожал плечами. Он тоже может. Что он может? А очень просто, уволиться и уехать куда угодно, например, в Германию. Его приглашали.

На эти слова директор то ли стиснул голову, то ли сжал уши, осточертели ему эти угрозы, отъезды, гранты, эмигранты. Уезжайте, сваливайте в Австралию, Японию, куда хотите.

- Дезертиры! Мутанты! - повторял он озлобленно, и Погосов - мутант, кругом мутанты, люди, лишенные души, все разговоры о чести, о родном институте им просто непонятны, ругать их нет смысла. Все определяет выгода, бизнес...

Голос его вдруг надломился, сник - надо уходить, наверняка он сам что-то перестал понимать, держится за старомодные понятия - воюет за институт, ищет заказы, выпрашивает деньги, как будто институт нужен одному ему. Взяв у Погосова заявление, тут же подписал ему отпуск на месяц.

Дачный поселок давно опустел, грибная пора кончилась, лыжная не наступила. Леса стояли притихшие, еле слышно потрескивал листопад. К вечеру тишина подступала вплотную. Хотелось включить транзистор, пойти на шоссе, но Погосов не позволял себе поблажек.

Последние дни в институте все мешало ему. Накинулся на Леночку из-за какой-то опечатки, кричал безобразно, губы ее сразу опухли, она ничего не могла ответить.