Владимир Пресняков-младший

Раззаков Федор. Владимир Пресняков-младший

ВЛАДИМИР ПРЕСНЯКОВ-МЛАДШИЙ

В. Пресняков родился 29 марта 1968 года. Его отец — Владимир Пресняков — и мать — Елена Преснякова (Кобзева) — профессиональные музыканты. Оба они выходцы из Свердловска, там же познакомились и поженились в 20-летнем возрасте. Жили молодые у родителей Елены, где в двухкомнатной квартирке с 6-метровой кухней помещались шесть человек: Владимир, Елена, ее родители и старшая сестра с мужем. Молодоженам выделили дальнюю, темную комнату, больше похожую на чулан, в которой все место занимала кровать (через нее приходилось перелезать, чтобы пройти к двери). Улучшить жилищные условия не было никакой возможности. Там же вскоре после свадьбы у молодых и родился сын Владимир. Как вспоминают его родители, будущая звезда отечественной эстрады спал сначала в металлической ванночке, а затем, когда в доме появились деньги, перекочевал в коляску. В самом начале 70-х родителям Владимира все-таки дали комнату в коммуналке.

В 1975 году в размеренную жизнь четы Пресняковых вмешался счастливый случай. Они тогда играли в составе вокально-инструментального ансамбля при Черкасской филармонии, и на гастролях в Одессе их заметил руководитель популярного в Союзе ансамбля «Самоцветы» Юрий Маликов.

Ансамбль «Самоцветы» появился на свет в 1971 году при следующих обстоятельствах. Выпускник Московской консерватории и музыкант Москонцерта Юрий Маликов давно мечтал создать свой собственный коллектив. Случай претворить эту идею в жизнь представился после того, как Маликов посетил Японию и привез оттуда не шмотки (так поступали тогда все советские туристы), а профессиональную аппаратуру. Так у будущего ансамбля появилась техническая база, а затем и первые участники: Валентин Дьяконов, Ирина Шачнева, Анатолий Могилевский, Юрий Березин. Дебют нового коллектива, который тогда еще не имел названия, состоялся 7 августа 1971 года. В популярной воскресной радиопередаче "С добрым утром!" была исполнена песня Марка Фрадкина "Увезу тебя я в тундру". После эфира Маликов обратился к радиослушателям с просьбой дать достойное имя новому коллективу. В ответ пришло огромное количество писем, в добром десятке которых фигурировало одно и то же название — «Самоцветы».

За короткий период «Самоцветы» стали одним из самых популярных вокально-инструментальных ансамблей в стране. Нет смысла перечислять все хиты этого коллектива, поэтому ограничусь самыми известными: "Не надо печалиться", "Мой адрес — Советский Союз", "Как прекрасен этот мир", "Школьный вальс", "У деревни Крюково", «Верба», "Добрые приметы", "За того парня". Однако в 1975 году в ансамбле возник конфликт. "Это была какая-то глупость! — вспоминает И. Шачнева. — Молодые мы были, хотелось петь другие песни, на английском языке. Хотя кому это было нужно в Союзе в те годы? Валя Дьяконов как-то опоздал на концерт, его поругали, мы встали в позу. На нас смотрели как на идиотов: как можно бросить самый раскрученный коллектив Советского Союза, когда есть все: программа, успех, гастроли? Но вот такие мелочи тогда казались нам серьезной причиной. В общем, мы ушли и назвались ансамблем «Пламя». Вернее, мы-то остались в прежнем составе, только без Маликова…"

При таких обстоятельствах в 1975 году Маликов и пригласил в свой коллектив чету Пресняковых. Не принять его предложение было бы равносильно сумасшествию, и те переехали в Москву. Так как им приходилось снимать квартиры да еще находиться в долгих отлучках на гастролях, маленького Володю они решили пока оставить на попечении бабушки в Свердловске.

В отсутствие родителей Володя учился в знаменитом свердловском интернате, откуда вышла масса известных музыкантов, в том числе и его отец. Однако через два года из интерната его выперли за плохое поведение, и родители забрали его к себе в Москву. Здесь его отдали в хоровое училище имени Свешникова, при котором был интернат. Как вспоминает Пресняков-старший, они пришли с сыном в училище среди лета, когда экзамены в нем закончились. Однако им повезло: они застали директора, и тот решил послушать мальчика. Усадил его за пианино и попросил спеть. А тот уже с четырех лет сочинял музыку, сносно играл на ударных, на гитаре, на фортепьяно. Короче, он сыграл директору все, что умел, тому это понравилось, и он зачислил Преснякова в училище.

Вспоминает В. Пресняков-старший: "У нас в ту пору довольно часто случались стычки. В основном из-за школы. То Вовка на уроке что-нибудь учудит, то просто неделями на занятия не ходит. Нас с матерью постоянно вызывали учителя для проработок. Я, как мог, пытался принимать меры. Сын обещал исправиться. Но ведь не проследишь: с утра он брал портфель и уходил как бы в школу, а на самом деле слонялся незнамо где. В конце концов тайное становилось явным, и мне по новой приходилось браться за душеспасительные беседы. Я по-разному пробовал — и увещевал, и орал… Пока однажды меня не пронзила мысль о том, что я сам в Вовкины годы был ничуть не лучше. Я вспомнил, как люто ненавидел родителей за то, что они мне нотации читали, наказывать пытались, унижали морально. Я вдруг живо представил, что и мой сын через силу выслушивает меня, зубами скрипит и думает, внутренне матерясь: "Мудак ты старый!"

Так мне от этой мысли поплохело, что я зарекся на будущее подобными методами сына воспитывать. Вместо этого я другую тактику избрал: стал говорить прямо противоположное тому, к чему раньше призывал. Неохота Володе в школу идти, он ищет повод, чтобы сачкануть, я ему и подыгрываю: "Правильно, отдыхай, на кой ляд тебе эти уроки сдались?" Вова понимал, что я его раскусил, дальше прикидываться больным не имело смысла, поэтому он быстро собирался и уходил в школу…"

Как и большинству детей артистов, Преснякову-младшему с детства была уготована цыганская жизнь. Примерно лет с четырех родители стали брать его с собой на гастроли, и что такое кочевая жизнь, он знал не понаслышке. По его же словам: "Я дружил с музыкантами ансамбля, в котором играли отец и мать. По сути, у меня почти нет настоящих друзей детства. Точнее, мне их заменили взрослые…"

Между тем эти взрослые связи играли двоякую роль в воспитании Преснякова: с одной стороны, они положительно сказывались на его характере — воспитывали в нем самостоятельность, твердость, с другой стороны, рано приобщили к изнанке жизни. В возрасте 13 — 14 лет Пресняков-младший стал курить, причем, зная, что его родителям это не понравится, делал это тайком, в общежитском туалете. Но однажды отец шел мимо, заметил клубы дыма из-под двери и сразу догадался, кто это так усиленно там «смолит». Он заставил сына открыть дверь, вытащил его в коридор и дал увесистого пинка. Кстати, впервые в жизни. Однако сына это возмутило настолько, что он обиделся и ушел, хлопнув дверью. После этого он более двух суток не появлялся дома, ночуя где-то у друзей.

В эти же годы с Пресняковым-младшим произошла еще одна, более неприятная, история. В 1982 году он отправился на гастроли с популярной тогда хард-роковой группой «Круиз» (в ее репертуаре были песни, написанные им: "Средний человек", «Гонка», "Один красив, другой умен") и подхватил мужскую болезнь, в просторечии именуемую «насморком». Вот как вспоминает об этом Пресняков-старший:

"Я в свое время по глупости этот самый «насморк» подхватывал, но в ситуации с сыном меня поразило, что он так рано окунулся в половую жизнь. Поэтому, наверное, я столь болезненно и прореагировал, когда Володя пришел ко мне и честно признался, что у него возникли проблемы весьма определенного свойства. До рукоприкладства, конечно, не дошло, но своим друзьям из «Круиза» я высказал неудовольствие: мол, мужики, я вам своего сына доверил, а вы… С Вовой же долгие воспитательные беседы проводил. И, кажется, он меня понял. Я пытался объяснить, что секс — штука, конечно, приятная, но за любое удовольствие приходится в жизни платить. Главное, чтобы цена не оказалась слишком высокой…"