Старый рыбак

Суворов Петр Иванович

Старый рыбак

Петр Иванович СУВОРОВ

СТАРЫЙ РЫБАК

Раз полюбив рыбную ловлю, человек сохраняет эту любовь до самой глубокой старости, и в его воспоминаниях далеко не последнее место занимают пережитые рыбацкие радости, волнения, как живые, встают перед ним картины туманного летнего утра, золотой вечерней зари, тихие ночи у костра.

Нам рассказывал один колхозный счетовод, Василий Никифорович Михайлов, с которым мы познакомились на реке Суре под Васильсурском, про своего старого деда такую историю.

Семья, в которой жил наш знакомый, была большая, дружная. Все работали, кроме нашего будущего счетовода и его сестрёнки, которые были ещё маленькие и "били баклуши", как говорил их старый Дед.

Дед был такой старый, что уже никуда не уходил со двора и больше сидел на солнышке. Он даже летом ходил в старых валенках с обрезанными голенищами.

В долгие зимние вечера или в ненастные осенние дни, когда за дверь и носа не высунешь, Васятка, как звали все нашего знакомого, охотно слушал разные истории и сказки, которые любил рассказывать дед. А вот когда на улице весело шумели ребята, он забывал про деда и целыми днями пропадал с друзьями у реки, в поле.

Дед очень любил своего младшего внука и всегда что-нибудь мастерил для него: то сделает ветряную мельницу с трещоткой, то починит санки, то смастерит деревянные коньки-"колодки" с железными подрезами для катания с горки, то из клёпки от старой бочки сделает лыжи, то городков напилит...

Очень любил дед ловить рыбу. Об этом вся деревня знала. И до тех пор, пока деду не стало трудно ходить, он всё свободное время проводил на речке. Отец говорил, да и сам дед рассказывал, что он столько наловил рыбы и такой, что другим и не снилось.

А теперь он только доставал иногда свои рыболовные снасти, перебирал разные крючочки, лески, поводки, грузила, снова укладывал их и пытался втолковать своему внуку, что к чему.

Сколько раз он делал специально для своего Васятки удочки и рассказывал о том, какая и где держится рыба, как и на какую насадку её надо ловить и в какое время...

Вася брал новую удочку, шёл с другими мальчишками на речку, ловил там всякую мелюзгу: пескарей, плотичек, маленьких окунишек. Но всё ему скоро надоедало, он как-то не пристрастился к этому занятию, и рыболов из него не получался.

Дед огорчался и не раз говорил внуку:

- Нет! Видать, ты не в меня пошёл! Тебе бить баклуши больше нравится.

А однажды Вася обидел дедушку.

Сидел как-то весной дед в огороде на завалинке у бани и разбирал свои снасти. Около двери в предбанник стояла большая бочка, куда по жёлобу стекала с крыши дождевая, "мягкая" вода. Прошли дожди, и бочка была полна воды.

Вася с соседским мальчишкой сделали из борщевника насосы ("чихалки", как их там называли), набирали в них из бочки воды и состязались, у кого струя дальше долетит.

Ребята давно уже плескались, оба были мокрые, но - удивительное дело! - дед ни разу не остановил их, словно бы его тут и не было.

Вася подумал об этом, взглянул на деда и увидел, что он сидит тихо, держит в руках дощечку с наполовину намотанной леской, а сам смотрит не на неё, а куда-то в сторону. И не шелохнётся... Словно замер.

- Смотри-ка, Витька, что это с дедушкой? Держит леску, не наматывает... Уставился куда-то и не мигает... Дедушка! - окликнул Вася. - Ты что?

Дед вздрогнул, тряхнул головой и тихо так ответил:

- Ничего. Просто так. Задумался малость. - И начал наматывать леску, но только медленно-медленно. А потом позвал ребят: - О чём я попрошу вас, ребята: наловите вы мне, пожалуйста, корзинкой какой ни на есть рыбёшки да выпустите её в эту бочку. Я посижу около неё с удочкой и хоть душу немного отведу.

Ребята так и прыснули от смеха, а дед только поглядел на них, тихонько поднялся, собрал свои снасти и понёс их в сарай.

Конечно, ребята всем рассказывали, какой смешной дед, как он хочет удить рыбу в бочке...

И только отец сказал Васе:

- Зря ты обидел своего деда. Ничего тут смешного нет!

"Как же нет! Кто же удит рыбу в бочке?" - думал Вася и даже удивлялся, что отцу не смешно.

- Лишь потом я понял, что и вправду напрасно смеялся над дедом, закончил свой рассказ Василий Никифорович.