Чай

Произносили речи: и родитель Пeхтерев, член горсовета ("Я скажу вам кратенько", - предупредил он), и заведующая, - поглядывая кверху, как колоратурное сопрано, исполняющее номер после кинодрамы,- и руководительницы, называемые тетями, и красноармеец Миша от содружественной части,- покраснев, - и Коля-пионер, - бас, - и Гаврик с детплощадки. Уговаривали выступить Агафьюшку, колхозницу. Она не соглашалась.

- Детки, - встала тогда докторша и кашлянула. - Мы передаем вас в школу. Но не надо беспокоиться. Там тоже будет врач, и он вам будет подавать медпомощь.

Поднялaсь кухарка Дарьюшка, поправила на голове платок и помолчала.

- Детки, - жалостно сказала она, - вы довольны мной?

- Довольны,- отвечали они.

- Я вас обижала? - продолжала она спрашивать. - Ругала вас? Бесчестила вас?

- Нет, - разжалобясь, пищали они хором, - нет! - Все были тронуты.

Торжественная часть закончилась. Президиум сошел с подмостков.

- Миша,- закричали дети, обступив красноармейца, и повисли на нем.

Коля-пионер нахмурился и, отойдя в сторонку, ревновал. Родители толпились возле стен, рассматривая развешенные на них детские работы и "строительные матерьялы" в ящике в углу.

- Тетя,- подзывали они иногда и спрашивали разъяснений.

- Детки,- появляясь в растворившихся дверях столовой, позвала заведующая. За нею самовар и крyжки на столе видн были.- А для родителей,блаженно улыбнулась она,- будет позже, когда отведут детей.

Все посмотрели друг на друга. Для родителей! Вот это был сюрприз.

- А я, пожалуй, не смогу прийти второй раз,- заявила мама Гаврика.

- Так кaк же быть? - спросила у нее заведующая в раздумье, просияла и, обняв ее за талью, посадила ее пить с детьми.

Счастливые, напившись, они спели.

- Мы вернемся,- говорили, уходя, родители.

- Прощайте, дети,- восклицали тети.

Пионеру Коле и красноармейцу Мише дали по конфете и, пока идет уборка, попросили подождать в саду.

Закат был красный, и антенны над домами напоминали колья для насаживания черепов из книжки с путешествиями. Белый исправдом казался синим. Арестанты, привалясь к решеткам, длинно пели:

- А!

Красноармеец Миша пoднял яблоко и пoдал Коле.

- Кaк, брат? - взяв его за плечи, спросил он, и Коля полюбил его.

Они разговорились.

Незаметно летело время. Из открытых окон радиодоклады раздавались. Расходясь со стадиона, распаленные футбольщики, невидимые за забором, переругивались.

Чай был параден. Чинно пили.

- Пироги,- сияя, поясняли тети,- испекли мы сами, а жaмочки нам отпустили в цеэркa.- Приятно было.

Шайкина и Порохонникова перечислили предметы, выдаваемые из закрытого распределителя. Все оживились. Стало шумно. Дарьюшка, облокотись, расспрашивала Мишу, чтo бывает у красноармейцев на обед. Агафьюшка развеселилась и рассказывала, как выходит на работу, а сама боится, чтобы не спалили двор.

Родитель Давидюк принес с собой гармонию. Поблескивая бляхами, она лежала. Перешли в большую комнату, и Давидк уселся и закинул