Верный садовник

Гвидо ждал Джастина на крыльце, в черном пальто, слишком длинном для его роста, и со школьным ранцем, который не держался на хрупких плечиках. Часы показывали шесть утра. Первые лучи весеннего солнца скользили по валунам на покрытом травой склоне. Джастин подъехал как можно ближе к коттеджу и видел, что мать Гвидо следит за сыном из окна. Гвидо, словно и не замечая руки Джастина, сам забрался на пассажирское сиденье джипа – руки, колени, ранец, жестянка с ленчем, полы пальто – и плюхнулся на него, как птенец после первого полета.

– Сколько ты ждал? – спросил Джастин, но Гвидо лишь свел брови к переносице. «Гвидо – мастер самодиагноза , – напоминает ему Тесса, еще не отошедшая от впечатлений, полученных после посещения детской больницы в Милане. – Если Гвидо нездоровится, он зовет санитарку. Если ему очень плохо – медицинскую сестру. Если думает, что умирает, – врача. И к нему не идут – бегут».

– Я должен быть у школьных ворот без пяти девять, – сухо говорит Гвидо Джастину.

– Нет проблем, – чтобы потрафить гордости Гвидо, они говорят на английском.

– Если позже, я войду в класс запыхавшись. Если раньше – буду болтаться там без дела.

– Я понял, – Джастин скосился в зеркало, увидел, что Гвидо мертвенно бледен, словно ему вновь требовалось переливание крови. – И не волнуйся, мы будем работать не на вилле – в масляной комнате, – добавляет он.

Гвидо молчит, но, когда они выезжают на шоссе, лицо его чуть розовеет. «Иногда я тоже не могу вынести ее близости», – думает Джастин.

Стул слишком низок для Гвидо, табурет – слишком высок, поэтому Джастину пришлось сходить на виллу и принести две диванные подушки. Когда он вернулся, Гвидо уже стоял у письменного стола и перебирал пальцами аксессуары: телефонные провода для модема, преобразователи для компьютера и принтера, кабели для адаптера и принтера. Наконец с особым почтением коснулся компьютера. Поднял крышку, вставил штекер электрошнура в гнездо. Уверенно отодвинул в сторону ненужное, модем, принтер, провода, сел на уложенные на стул диванные подушки.

– О'кей, – возвестил он.

– Что о'кей? – переспросил Джастин.

– Подсоединяйте компьютер к сети, – по-английски ответил Гвидо, указывая на розетку в стене. – Поехали, – и передал Джастину свободный конец электрошнура, – в его голосе отчетливо звучал американский акцент, неприятный для сверхчувствительного уха Джастина.

– Может что-нибудь сломаться? – нервно спросил Джастин.

– Например, что?

– Можем мы что-то стереть, по ошибке?

– Включив компьютер? Ни в коем разе.

– Почему?

Гвидо тычет в темный экран тонюсеньким пальцем.

– Все, что там есть, сохранено. Если она что-то не сохраняла, значит, ей это не требовалось, значит, там этого нет. Это понятно?

Джастин чувствует, как в нем закипает враждебность. Такое случается всякий раз, когда разговор заходит о компьютерах, в которых он ничего не смыслит.

– Хорошо. Раз ты так говоришь. Включаю, – он наклонился, вставил штепсель в розетку. – Так?

– Господи! – вырвалось у Гвидо.

Джастин встал, вернулся к столу, увидел, что экран по-прежнему темен. Во рту у него пересохло, стало нехорошо. «Что я наделал? – подумал он. – Я просто идиот. Мне следовало пригласить эксперта, а не ребенка. Мне следовало самому научиться управляться с этой чертовой штуковиной». А потом экран вспыхнул и показал ему группу улыбающихся веселых негритят, стоящих перед новеньким больничным корпусом, и цветные «иконки», разбросанные по серо-синему полю.

– Что это?

– Рабочий стол.

Джастин всматривается через плечо Гвидо, читает: «Мои документы», «Сетевое окружение», «Ярлык для соединения» .

– Что теперь?

– Вы хотите посмотреть ее файлы? Я покажу вам файлы. Мы смотрим файлы, вы их читаете.

– Я хочу видеть то, что видела Тесса. С чем она работала. Я хочу пройти ее путем и прочитать все, что осталось в компьютере. Я думал, что выразился достаточно ясно.

От волнения он тяготился присутствием Гвидо. Ему хотелось вновь остаться наедине с Тессой, как за столом, когда он разбирал бумаги. Ему хотелось, чтобы лэптопа не существовало. Гвидо направил курсор в нижний левый сектор экрана.

– Что это за штучка, по которой ты стучишь пальцем?

– Мышка. Она работала над девятью документами. Вы хотите, чтобы я показал остальные? Я покажу, нет проблем.

Появилась надпись: «Открытие папки «Документы Тессы». Гвидо вновь коснулся мышки.

– В этой категории у нее двадцать девять файлов.

– У них есть названия?

Гвидо отклонился в сторону, приглашая Джастина увидеть все собственными глазами.

– Арнольд. Откуда взялся этот Арнольд. Кто он?

– Ее друг.

– У него тоже есть документы. Господи, у него есть документы.

– Сколько?

– Двадцать. Больше, – щелчок мышью. – «Всякое разное».

– Что это? – спросил Джастин. – Что ты сейчас делаешь? Ты очень торопишься.

– Нет, не тороплюсь. Наоборот, ради вас все делаю медленно. Я смотрю в ее портфель, сколько у нее папок. Bay. Папок у нее много. Папка один. Папка два. Еще папки, – вновь нажатие на мышку. Его американский акцент сводил Джастина с ума. И где он такого набрался? Смотрел слишком много американских фильмов. Надо поговорить с его учителем. – Видите? Это ее корзина. Сюда она сбрасывает то, что собирается выбросить.

– Но, похоже, не выбросила. Выброси за нее.

– Что в корзине, она не выбросила. Чего нет – выбросила, – опять нажатие на мышку.