Хромовые сапоги (СИ)

- А опера? – добавляю я, не найдя ничего более умного.

- Да, - девушка сжимает мои пальцы и притворно рассерженно улыбается.

            Боже! Она мне очень нравиться! Неужели она моя судьба? Если так, то мне сказочно повезло, о такой девушке и мечтать-то нам курсантам не приходится. Обычно, говорят, курсанты-выпускники, как дворники собирают весь мусор, что валяется на улицах города.

            Мне очень хочется отпустить ее ладонь, но только для того, чтобы протянуть освободившуюся руку и обнять Лору. Я не делаю это только из-за того, что боюсь ее обидеть. Я вообще боюсь ее обидеть, взглядом, словом, движением. Она для меня очень хрупкое создание, на которое молишься и если прикасаешься к нему, то с придыханием и чрезвычайной осторожностью.

            Я уже давно не смотрю на сцену, а если и смотрю, то ничего там не вижу. Поэтому, когда занавес опускается до меня не сразу доходит, что наступил антракт. Только свет от хрустальной ламы, озаривший зрительный зал и встающие театралы выводят меня из какого-то оцепенения.

- Пойдем походим, - предлагает Стас, вставая вслед за другими зрителями.

            Лора выпускает мою руку и тоже встает, мне ничего не остается, как повторить за ними все действия. Мы со Стасом не одеваем фуражки, а держим их в руках, хотя нам по этикету можно присутствовать в помещении в головном уборе, также, как и женщинам, - улыбаюсь я про себя. В фойе куча народу, все мужчины одеты в костюмы, а женщины в платьях. Они прохаживаются по коридорам театра, рассматривая фотографии театральной труппы и сцены из поставленных в драмтеатре спектаклей. Мы тоже прохаживаемся двумя парами.

- Хочешь в буфете чего-нибудь возьмем? – предлагаю я Лоре.

- Нет, только пить хочется…

- Подождите меня! Стас, вам чего-нибудь взять?

- И нам попить…

- Компот или коньяк?

- Компот!

            Я оставляю троих моих коллег по театральному наслаждению и бегу в буфет. Очередь, вытянувшаяся далеко от столов, покрытых белой скатертью и заставленных тарелками с бутербродами, стаканами с компотом, рюмочками с коньяком и бокалами с советским шампанским, подсказывает мне, что я на месте. Я занимаю за гражданином в немного пятом костюме и жду, отчасти нервничая от того, что очередь движется невероятно медленно.

            Но до конца антракта я все-таки успеваю взять три стакана компота. Взяв их, я быстрым шагом, но стараясь не расплескать содержимое, иду к ожидающим меня товарищам. Издалека я вижу, что они мило беседуют, Стас слушает, а Лора о чем-то живо разговаривает с Яной. Завидев меня, мой друг машет мне фуражкой.

            Мы пьем, вернее они пью чудесный напиток, а смотрю на них. Мы обсуждаем труппу, голоса, акустику, костюмы и декорации. Всем нравится, никто явно не высказывает сожаления о том, что пришел.

            Третий звонок. Поставив стаканы, мы возвращаемся на свои места в партере. Гаснет свет, оркестр начинает играть. Занавес поднимается. Жизнь на сцене начинается вновь, а вернее продолжается. Я уже не решаюсь повторить тот же трюк с рукой. Мы сидим рядом. Но вот я чувствую легкое касание ее руки, девушка сама берет меня за руку. Мы сцепляем руки и второе действие, а за ним и третье протекают так же интересно, как и первое.

            Одухотворенные и немного уставшие мы выходим на воздух, пропуская через двери женщин и мужчин, торопящихся домой к детям и хозяйству. До конца увольнения у нас остается полчаса. Проводить Лору и Яну мы не в состоянии. Опаздывать из увольнения чревато лишением его в следующий раз.

- Девочки, - говорит Стас, - давайте поймаем мотор, и он вас отвезет по домам, мы уже опаздываем.

            Наши половинки соглашаются. Скорым шагом мы выходим на Ленина и там ловим машину. Такси останавливается через минуту. Стас открывает заднюю дверь и пропускает в салон сначала Яну, а потом Лору.

- Яне дальше, - поясняет он.

            Девушки называет свои адреса, и я протягиваю таксисту пять рублей. Он берет и сделав рукой знак, что этих денег достаточно, медленно трогается с места. Машина скрывается за перекрестком. Стас протягивает мне зеленую бумажку.

- На, моя доля!

- Да ладно, тебе!

- Нет, возьми!

            Я ломаясь беру деньги, так как у меня из моего жалования в двадцать четыре рубля остался только рубль. Все потрачено за две недели, а впереди еще две до следующего жалования.

- Ну, как тебе? – спрашиваю я своего друга, когда мы скорыми шагами идем в училище. Нам недалеко и за пятнадцать минут, что нам осталось до конца увольнения мы точно уже успеем.

- Знаешь, ты вел себя очень галантно и культурно, вот только…

- Что? – перебиваю я его, напрягшись от предчувствия чего-то нехорошего, что я мог совершить.

- Когда ты идешь с девушкой, у которой есть дамская сумочка, не следует эту сумочку у нее забирать и нести вместо девушки. Это же не тяжелая хозяйственная сумка, которую надо помочь нести, как сильному мужику. Это аксессуар женского туалета и мужчина, несущий дамскую сумку выглядит довольно глупо!

            Я вспоминаю свою оплошность. Действительно, выйдя из театра я взял из рук Лоры ее сумочку и нес ее до того, как она села в такси. Краска заливает мое лицо, благо, что на улице пустынно и темно. Только фонари чертят желтые круги под своими столбами. Даже запоздалых прохожих уже нет. Изредка проезжает одинокая машина, и это либо такси, либо кто-то на своем потрепанном «жигуленке» подрабатывает частным извозом.