Звездное вещество

– Что же. Озерного семинара у вас в этом году не будет?– Был уже. Просто я отказался от участия, – виновато улыбнулся я ей. – Докладывать пока нечего, Женя. Вот дожил!– Ну-у, Сашка! – разочарованно протянула Женя. – Я-то думала, хоть семинар даст тебе недельку отдыха. Весь извелся, даже глаза вва­лились. Слушай, а не махнуть ли нам с тобой в Тверскую губернию за клюквой? После сладостных кавказских магнолий хочется чего-то На­шего – хвойного да березового.

Я не очень-то поверил в реальность этой затеи. Но Женя уже вела подготовку. Сделала перестановки в собственном расписании чтобы освободить два дня, попросила Надежду побыть у нас с девчонками. Подготовила все запасы и одежду... В последние минуты перед отъез­дом Женя приподняла мой рюкзак. С этого все и началось.

– Ого! Слишком тяжелый, Санечка, – сказала она. – Тебе же при­дется нести еще и килограммов двадцать клюквы на обратном пути. Оставь дома палатку, надувные матрасы и этот тяжелый топор. Все это без надобности. Ночевать будем в деревне на сеновале.

Взамен палатки я сунул в рюкзак большущий лоскут полиэтиле­новой пленки, но расстаться с топором упрямо отказался. Сердясь на Женю, и подозревать бы не смог, что именно "изъятие" палатки при­ведет меня в конечном итоге к пониманию явлений, происходящих в циркотроне "Дебет".Мы уехали ночным поездом на Осташков, а рано утром уже ка­тили в кабине лесовозного "МАЗа" по разбитой лесной дороге со станции Пено в сторону верхневолжских моховых болот. Леса время от времени расступались, и открывались тускло-оловянные плоскости озер под низким облачным небом. Иной раз через прореху в облачном пологе било вниз прожекторами солнце, и тогда озерная гладь начина­ла сверкать, а дали окутывались мрачной туманной синевой... Часа через три пути молчаливый шофер остановил машину у ответвления телеграфной линии и показал на столбы деловито шагнувшие от доро­ги в темный брусничный бор:– По столбам дойдете до ручья и повернете направо, вверх по те­чению. Выйдете на хороший ягодный мох. А если дальше идти по столбам, будет, хоть и не скоро, деревня Пустошка. Автобус на Пено ловите здесь, на дороге. Он проходит в семь вечера и в девять утра. Учтите, лесовозы в субботу и воскресенье не работают. Больше тут подвезти вас некому."МАЗ" дохнул черноватым облачком дыма и покатил дальше, переваливаясь на ухабах. У Жени горели щеки и блестели глаза, и во­обще была она хороша в это утро, повязанная пестрым платочком и со смоляной прядкой на виске. Я взвалил на плечи рюкзак и ощутил шальное опьянение свободой, простором и этим родным пасмурным небом, готовым вот-вот полить и заморосить и, тем не менее, таким прекрасным. Мы часа два добирались до предсказанного шофером ручья. Низко летящие над лесом облачные космы иногда расходились, и за ними в высоком небе обнаруживался второй слой облаков, пери­стых и очень белых, будто неведомый маляр, пробуя кисть, мазнул не­брежно тут и там белым по синему. И вот засветились впереди в лесу просветы, и мы вышли на край обширного нежнозеленого пространст­ва. Редко и обречено стояли среди моховых кочек чахлые ели и сосен­ки, увешанные голубыми космами лишайников. Дурманно благоухал багульник, возвращая сердцу на диво живые воспоминания о Карской тундре... Первая же обследованная кочка оказалась будто бы кровью обрызгана. Крупная и крепкая, еще белобокая, но с темновишневой спинкой, клюква. Только собирай!Как ни обильна бывает ягода, сбор не такое уж скорое дело. Ты­сячи и тысячи клюквин должны пройти через ваши руки в котелок, а затем в ведро, синеющее поодаль. Всякий раз удивляешься, как мало прибыло в ведре с одного принесенного тобой котелка... Мы ходили по болоту кругами, и в те редкие разы, когда оказывались у синего ведра одновременно, коротко припадали к друг другу и снова расхо­дились в разные стороны. Часа через три я обнаружил, что ни единого разика еще и не вспомнил на этом болоте о своей необъятной и мучи­тельной задаче. Какая-то пустота и тревога сменили утреннюю эйфо­рию. Поднимая взгляд на Женину фигурку в ладно пригнанной, кар­ской еще, штормовке, удавалось эту тревогу унять, но стоило только углубиться в сбор, как бездумная тревога снова охватывала душу. Ведро наше наполнилось только к вечеру, когда в облачных разрывах над верхушками леса багрово засветился закат. Женя сказала смущенно:

– Не пойдем мы в деревню, Саня, давай у костра заночуем. Где еееще искать эту деревню, на ночь глядя?– Ладно, – согласился я. – Нет дождя, и на том спасибо. Давно я мечтал устроить ночевку по-таежному, да все нужды не было!

Мы вернулись в свой лагерь на сухом мысу под соснами. Долго палили жаркий большой костер. Пока он прогорал, я нарубил огром­ную копну елового лапника. Когда присмирел в наступившей темноте костер, я отгреб потухающие угли далеко в сторону, подмел березовым веником прогретое костром место и разложил на нем лапник ровным толстым слоем... Накрылись единственным взятым с собою одеялом. Лежали лицами к небу, тесно друг к другу прижавшись. Великая тиши­на и тайна окружала нас в темноте. Изредка проходил по черным кро­нам ветер, да вдруг появились в невидимом облачном разрыве звезды, как напоминание о, давних уже, подмосковных ночах, повенчавших нас с Женей. Нежный и смолистый дух вместе с теплом исходил снизу сквозь лапник до самого утра.Ночью я несколько раз просыпался и испытывал прилив тревож­ного счастья, и крепче прижимал к себе Женечку, страшась, что стащит ее леший, угрюмо подсматривавший за нами из черных кустов...Мы заспались на свежем воздухе и на сбор вышли довольно поздно, так что к трем часам дня второе ведро у нас еще на четверть было неполным. Тут бы нам собраться да и двинуться обратно к лесо­возной дороге, не торопясь. Но Женя взмолилась:

– Санька, здесь так хорошо! И времени еще – вагон, как говорят мои восьмиклассники. Доберем ведро, ладно?

Вышли в обратный путь в половине пятого, а в половине седьмо­го были уже на дороге. Но автобуса не оказалось ни в семь, ни позже. Темнело. Где-то далеко слышался заливистый звон мотоцикла. Он то захлебывался, то снова по-комариному ровно зудел в просторе. Наконец из-за поворота ярко засветила фара. Осадивший своего коня доб­рый молодец пояснил нам:

– Сегодня автобус прошел на Пено часа на два раньше расписа­ния. По телеку Штирлица повторяют, вот шофер и поторопился. Вы идите до большака, здесь километров семь. Может быть, там еще какая машина на ваше счастье и проедет, здесь – полная безнадега.

До большака добрались уже в полной темноте. Черная стена леса справа будто бы растаяла, и в этом прогале угадывалось большое пус­тое пространство – озеро или поле, а за ним очень далеко светились огоньки какого-то селения... Глухая тишина и никакого намека на свет фар. Только изредка на большой высоте над нами проходили авиалайнеры. Холод осенней ночи уже основательно вгонял в дрожь, и разбирала досада за всю нелепость этой неожиданной робинзонады. Я дос­тал топор и направился к лесу. Найти бы сухую полянку и можно было бы повторить комфортную ночевку на разогретой костром земле! Но сразу же за дорогой я влез в чавкающую хлябь и. сколько на пытался, так и не сумел отыскать в кромешной этой тьме прохода в лес. закол­дованно черневший в десяти шагах.

– Сань, где ты там бродишь? – окликнула Женя. – Вот здесь от­личное сухое место.

На мыске между большаком и лесовозной дорогой оказалась гус­тая лиственная рощица – сплошная ольха да ракита, худшего топлива не придумаешь. Хоть бы какую елочку для растопки!.. Под нависаю­щими ветвями отыскалась ровная сухая площадка. Натянули на себя всю наличную одежду. И улеглись, накрывшись полиэтиленовой плен­кой. Я укрыл Женю в объятиях, как птенца, и мы забылись непрочным сном, постоянно ощущая холод, назойливо идущий снизу от земли и сверху через тонкий пластик...Но настоящая беда пришла заполночь. Ни с чем нельзя было спу­тать вкрадчивый шорох дождя. Дождь был не такой уж сильный, и ли­ственные кроны над нами еще с полчаса хранили нас, потом же накоп­ленная ими вода потекла на пластик чуть ли не струями. Спасения от нее не было. Вода накапливалась в складках и, при попытках ее стрях­нуть, вся оказывалась на одеяле... Дело принимало нешуточный обо­рот: и одеяло, и одежда – все уже вымокло до нитки. Спасти нас мог только большой жаркий костер. Стряхивая с пластика очередную пор­цию воды, я подумал: "Что если воспользоваться для растопки поли­этиленовыми пакетами от продуктов? Их же полно в рюкзаке. "Я вскочил на ноги, вытряхнул пластик и снова накрыл им Женю.