История Одного Андрогина (СИ)

Она снова прыгнула к себе в постель и стала фокусировать свой взгляд на зеркало, которое хорошо просматривалось в ванной.

- Черт, ты хреново выглядишь! Это ведь не то, чего ты так хотела! – сказала она, смотря в зеркало.

Ева чувствовала опьянение. Ей резко дало в голову и ей становилось плохо. Она чувствовала, как ее мозг напрягся, словно перед отключением, а ее зрение не слушалось и темнело по секундам. В один момент, перед тем, как Ева пожелала встать с кровати, она сказала:

- Не ожидала я… - и тут же рухнула на пол, потеряв сознание.

Дом. Ей снился дом в Лондоне. Именно тот, в котором жила Синди. И в ее голове было непонятное ощущение, будто она погрузилась в прошлое, но при этом была в настоящем. Она проезжала мимо этого дома, сидя на заднем сидении дорогой марки автомобиля.

- Смотри, это мой родной дом! – говорила она водителю.

Машина тут же остановилась на обочине неподалеку, и Ева опустила свое дверное стекло, дабы полюбоваться милым домом. Чувство тревожного удовлетворения прошло по ее телу. Она вдруг ощутила, кто она есть, и что она делает. И будто бы в порядке вещей она сказала водителю:

- Ладно. В следующий раз зайдем в гости.

- Но вы же хотели видеть Синди. – сказал тот.

- Синди? – переспросила Ева, не понимая и осознавая, что все это бред и это не должно происходить с ней.

Она вошла в небольшой ступор, и когда она повернула голову на право, то тут же совершенно неожиданно для себя увидела Синди, сидевшую рядом. Она была точно такой же, какой ее помнила Ева: густые, черные волосы, характерный макияж и выражение лица. Синди предстала перед ней в черном деловом платье. И только Ева начинала думать: «Черт! Что это? Как она здесь оказалась?», как Синди стала перебивать ее, со свойственной ей уверенностью и харизматичностью:

- Зачем тебе меня видеть? Что же ты делаешь?

Слова Синди пробирали Еву до костей. Будто она чувствовала этот физический контакт с Синди, которой на самом деле не было. Она осознавала это. И она чувствовала вину, сама не понимая, почему. Ее охватило чувство страха и тревоги. Это чувство стало настолько сильным, что все силуэты перед ее глазами стали мешаться и растворяться, от чего Ева проснулась.

Открыв глаза в диком ужасе и холодном поту, Ева до сих пор была под впечатлением, не в силах сосредоточиться, чтобы понять, где она.

- Тихо-тихо! – говорил ей Оливье, тут же подбежавший.

Ева хлопала глазами и не понимала, где она. Она лишь понимала, что это очень светлая комната, напоминающая ей больничную палату, и ослепляющая ей глаза. Так же она чувствовала Оливье рядом, по которому так соскучилась.

- Спокойно! Ты в больнице, Ева! – сжимая руку Евы, говорил Оливье.

- В больнице? Почему? – щурившись, спрашивала Ева.

- С тобой все хорошо! Не переживай! Ты ничего не помнишь? – успокоительным тоном продолжал Оливье.

Ева, пытаясь сосредоточиться сквозь полуоткрытые глаза, поколебалась с полминуты и сказала:

- Черт, Оливье! Как же я по тебе соскучилась! – протянув руки, чтобы обняться.

Оливье ответил ей поддержкой, и они переплелись в объятиях. Ева до сих пор видела отдельные кадры из сна перед глазами, которые пыталась открыть, но яркий свет мешал ей это сделать. Она пыталась отвлечься. Оливье, выглядев обеспокоенным, снова обратился к Еве:

- Ты помнишь что-нибудь?

- Я? Да. – говорила Ева как-то отвлеченно.

Оливье смотрел на нее и пытался понять ее состояние. Он не хотел торопить Еву. Он понимал, что ей нужно адаптироваться. Поэтому, он старался не капать ей на нервы, а лучше успокоить молчаливыми прикосновениями.

- Помню я, помню. Какая-то бешеная стерва мне дверь чуть не вынесла. У меня музыка громко играла. – с более жизненным взглядом стала говорить Ева.

- Ты думаешь, что ты здесь из-за того, что слушала громкую музыку? – тихим тоном спросил Оливье.

- Нет. Наверное. Помню, что напилась. Но как я здесь оказалась…

- Полиция вызвала скорую помощь.

- Точно. – сказала Ева, даже не думая.

Оливье взглянул на нее так тяжело, что казалось, будто плохо было ему, а не Еве. И с большим трудом в голосе он сказал, так, чтобы Ева вслушалась в его слова:

- Ева. Полиция обнаружила тебя в собственной рвоте. Если бы их не оказалось рядом, ты бы захлебнулась.

- Вот как? – сказала Ева, - Неужели, я так напилась? – взглянув на обеспокоенного Оливье, после чего она не поняла его намек во взгляде и спросила, - Что?

Оливье неохотно ответил ей:

- Врачи нашли в тебе наркотики.

- Что? – теперь уже с возмущением.

- Да.

- Нет! – воскликнула Ева, - Я, конечно, люблю мешать разного рода лекарства с алкоголем, но наркотики!.. – во взгляде Евы стало читаться негодование.

- Так и есть, Ева! Не спорь! Анализы не оспоримы! Медики не могут ошибаться! Они нашли в тебе не только лекарства, как ты говоришь!

Ева выглядела поверженной. Она словно канула в бездну с разочарованием в глазах.

- И что теперь? – спросила она.

- Не знаю. Многие дизайнеры уже поставлены в известность. Хотя, ты и до этого их уже порядочно обидела.

- Оливье, я готова работать!.. – тут же стала стучать себя в грудь Ева.

- Я понимаю… - скептически пытался успокоить ее Оливье.

- Нет, послушай! – перебивала его Ева, став вдруг активной, - Я действительно готова! Я хочу вернуться в свое русло. Я больше не хочу никакой социологии. Я поняла, что мне нужно в жизни. Мне нужна лишь мода. Я нужна ей. Помнишь? Ты ведь тоже так говорил! Я нужна моде!

- Ева, послушай! Твоя репутация последним временем смешалась с землей. Около двух десятков стран категорически запретили тебе въезд на свои территории. Пусть международный иск отклонили, все равно. Наркотики – это уже последняя капля дегенерации. Ты это понимаешь? Если это подтвердится в прессе, то тебе нет обратного пути. Твой образ стал нести негативный характер. Все меньше домов желают работать с тобой.

- А что Chanel? У меня ведь до сих пор с ними живой контракт.

- Да. Я говорил с ними. Руководство еще не решило, сотрудничать ли с тобой дальше.

- Черт, Оливье! Прости меня! Пожалуйста, помоги мне вернуться на показы!

- Ева, ты не представляешь себе, как бы мне хотелось приложить максимум усилий, чтобы вернуть тебя! И я приложу! Но все зависит не от меня. За последний год ты не приняла участие ни в одном из сезонных показов. Я буду уговаривать, но это будет очень сложно.

- Черт возьми, Оливье! Я же топ. Я до сих пор остаюсь топом. Никто не достоин такого признания, как у меня! Никто столько не работал. Я сутками не смыкаю глаз. Один скандал – это не крышка! Потому что, бутылка намного важнее. Неблагодарные твари. Сразу же закрывают глаза.

- Нет, Ева! Просто все уже привыкли видеть тебя в роли активиста, нежели топ-модели. Пропала потребность. Понимаешь? Мода слишком изменчива.

- Но это не значит, что у меня нет шанса.

- Возможно.

- Слушай, Оливье! Я понимаю, что выгляжу дерьмом в твоих глазах сейчас. Да. Иногда я наплевала на контракт. Иногда я наплевала на наши с тобой деловые отношения. Я канула в грязь лицом. Моя репутация выпачкана до самых пят. Но я остаюсь той самой Евой Адамс. Супермоделью. Я больше не в политике.

- Ты готова бросить это?

- Я уже это бросила!

- Но как же все то, что ты направляла в массы? Свои мысли, мировоззрение?

- Я уже сделала это. Я заложила фундамент. Кто как тебя понимает – дело другое. Я желала лишь самого лучшего. Для общества. Для мира. А теперь я хочу вернуться во круги своя.

Наконец-то Оливье улыбнулся. Он сказал со старым добрым взглядом:

- Я начинаю узнавать тебя, Ева.

- Я тоже начинаю узнавать себя. – улыбнувшись в ответ, сказала Ева, - И мне кажется, что я просто обязана надрать каждую модную задницу.

Оливье вовсе рассмеялся. Ева стала чувствовать тот былой контакт, что был раньше между ними. Что стал в свою очередь чувствовать Оливье. Между ними стала стираться та условная граница, которая создалась между ними за последнее время. Оливье все так же был обеими руками за Еву, в чем та не сомневалась и поныне. Пусть не всегда между ними были хорошие отношения. Именно в такие моменты, они осознавали свое понимание друг к другу. Они знали, что их действия приведут к успеху. Они были за одно.