Хромовые сапоги (СИ)

- Здравствуй! Проходи, я еще не готова! – она открыла широко дверь, пропуская меня внутрь квартиры.

- Может, я на улице подожду? – застеснялся я.

- Еще чего! Заходи! Никто тебя не укусит! – Лора втянула меня за рукав внутрь квартиры, в темный коридор.  

- Кто там, доченька? – услышал я голос Аллы Петровны. Я ее не знал, но не трудно было догадаться.

- Это ко мне! Это Вова Корелин! – кричит она матери.

            Перед нами вырастает статная фигура Аллы Петровны. Ей на вид лет сорок, и она очень похожа на Аксинью из фильма «Тихий дон». Женщина так же встала, уперев свои руки в бока. На не пестрый халат, поверх которого надет фартук, видимо она что-то готовит.

- Ну, проходите, молодой человек! – начинает она строгим голосом. А потом не выдерживает и улыбается. – Что ж это вы?! Матери, значит, общаются между собой, Романцевы так те вообще чуть ли не каждый день звонят, а вы, являясь их лучшим другом и соседом, к нам явились впервые! Не хорошо! Проходите! Будем вас потчевать! Вот Лора испекла осетинские пироги!

- Спасибо, но я ненадолго…

- Еще чего! Вот посидишь с нами, а потом пойдете куда собирались! Не забывай, что сегодня праздник!

            Я нагнулся и снял обувь. Лора взяла меня за руку и провела в центральную комнату, усадила на диван и ушла, объяснив, что должна переодеться.

            Оставшись один в комнате, я стал рассматривать ее обстановку. Сразу чувствовалось, что квартира принадлежит кавказской семье. На стене висел толстенный ковер с пестрым рисунком. На ковре красовалось холодное оружие, - кинжал, сабля, кривой нож. На паркетном полу тоже лежал ковер, немного истоптанный, но тем не менее не утерявший своих красок и плотности. Стены не были обклеены обоями, а были окрашены в разные цвета. Тяжелая, хрустальная люстра свисала над всей довольно большой комнатой и круглым столом, стоящим посреди комнаты. У стены сервант, уставленный хрустальными вазами, вазочками и бокалами. Большой цветной телевизор, стоящий на одной ножке с колесиками, был накрыт тоже маленьким ковриком.

            Из кухни слышались звуки обжариваемого мяса и одурманивающие запахи трав и специй. Квартира была трехкомнатной, а комната, в которой я ожидал, была проходной.

- Не скучаешь? – спросила меня Лора, выглянув в приоткрытую дверь. Девушка еще предстала в том же платьице, но уже подкрашенная и с завитыми волосами.

- Нет, все нормально!

- Хочешь, включу телевизор? – интересуется Лора.

- Нет, не надо…

            Девушка исчезает, прикрыв за собой дверь. Через буквально минуту в комнату заглядывает Алла Петровна.

- Не скучаешь? – улыбается она.

- Нет!

- Лорка сейчас быстро соберется, она не капуша! Хочешь, она включит тебе музыку?

- Нет, спасибо!

- А хочешь вон журналы, можешь полистать, - предлагает она.

- Спасибо! Вы не беспокойтесь!

- Ну, ну… - женщина вновь уходит на кухню.

            Я сижу и думаю о Лоре и ее семье. Дома, видимо, только женская половина. Мужчины, наверное, не вернулись с демонстрации. Хотя уже давно пора, это праздничное мероприятие закончилось у нас в двенадцать часов, а  у всех к часу. Но это даже и хорошо. Я не представляю себе, как мне общаться с ее отцом. Я Аллу Петровну то вижу впервые, а она женщина и русская, с ней проще, чем с кавказским мужчиной. Хорошо еще, что и брат у нее младший, ему, если не ошибаюсь лет двенадцать.

            Наконец, выходит Лора. На ней обтягивающие потертые джинсы, батник, волосы завиты и крупными локонами спускаются на плечи, глаза немного подведены стрелками кверху и под ними совсем чуть-чуть теней. Губы алые, но я не пойму есть ли на них помада или это их естественный вид. Я завороженно смотрю на свою бывшую одноклассницу. Она бесспорно красавица, понятно отчего все падают перед ней и сами складываются в штабеля. Мне даже немного страшно, а не игра ли в дружбу с ее стороны по отношению ко мне, обычному курсанту, хоть и будущему офицеру. Ведь она достойна куда более выгодной партии и, я думаю, Лора знает об этом.

- Так, вот садитесь за стол! – Алла Петровна приносит из кухни огромное блюдо с осетинскими пирогами и ставит его на постеленную небольшую скатерть, покрывающую только часть большого стола.

- Алла Петровна, спасибо, но я не голоден! – пытаюсь отнекаться я.

- Ничего не знаю! Садитесь! – она уходит опять на кухню и возвращается с такой же большой тарелкой на которой благоухают жаренные куски мяса, посыпанные различной зеленью.

- Садись, садись, - смеется Лора, - все равно просто так не отпустят! Надо хотя бы притронуться к еде. Так надо! Обижать хозяйку нельзя! Мама, принеси пожалуйста чай!

            И она подает мне пример, отодвигая мягкий стул и усаживаясь за стол. Мне приходится сделать тоже самое. Пироги очень вкусные и я говорю об этом Алле Петровне и Лоре.

- Она у нас хозяйка, кровь говорит в ней! – таким скромным образом хвалит Лору мама. – А почему не пробуешь мясо?