Третья истина

– Ну, нет. Портить удовольствие я тебе не стану.

– Ладно, тогда я сначала беру «Капитанскую дочку». Наверное, это про пиратов, я прочитаю и вам расскажу. Хорошо?

Виконт прислонился спиной к стене возле какого-то подъезда, до которого Лулу не было никакого дела, засмеялся и кивнул.

– Ой, Это что? Уже Софья Осиповна?

– Нет, это пока я!

– Я про дверь спрашиваю!

Услышав еще один короткий смешок, Лулу решила, что момент подходящий и попыталась затащить его к Софье Осиповне, но Виконт, посерьезнев, решительно отказался и сказал:

– Ну, иди.

Лулу, машинально взяв из его руки сумку и книги, стояла перед ним без слов. Он повернул ее и слегка подтолкнул к лестнице:

– Иди, мне тоже пора, поднимайся спокойно.

Вздохнув, Лулу медленно поплелась вверх по серой лестнице. На середине пути она оглянулась: освещенный фонарем, Виконт все еще стоял в дверном проеме.

ГЛАВА 4. ЕСЛИ ТЫ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ…

...Мерзавка! – Софья Осиповна, втянув нижнюю губу, ущипнула Лулу за руку. – Будешь у меня еще, будешь?

Лулу сильным движением вырвалась, бросилась в свою комнату, задвинула щеколду… Ну вот, почти в безопасности. Тяжело дыша, она уселась на кровать и прислушалась. Софья Осиповна, по своему обыкновению, не отходила от двери. Как часто Лулу, даже ночью, слышала характерное посапывание, производимое теткиным носом в коридоре. Подслушивает. Сейчас этот нос издавал протяжные свисты, похоже, тетка близка в своей ярости к предельной точке. Хотя для Лулу не было новым это осатаневшее существо, появляющееся время от времени из-за елейной занавески, но все же она каждый раз очень пугалась его. Все дерзости, всё презрение, которые предназначались обычной Софье Осиповне, тонули в этом страхе. Струйка воздуха, с шумом затягиваемая сквозь зубы, закаченные глаза, судорожно скрюченные пальцы... Лулу и сейчас вздрогнула. Ей всегда казалось, что Софье Осиповне было бы в такой момент приятно разорвать ее на части, но дело ограничивалось щипками и царапинами. Самое удивительное, что Лулу не могла нащупать, чем вызывается каждый новый припадок. Поздние возвращения, долгие отлучки, непослушание и дерзости могли не произвести на Софью Осиповну никакого впечатления. Как-то бдительная тетка учинила настоящий обыск комнаты Лулу и была ею за этим застигнута. Но даже в ответ на откровенное грубиянство возмущенной хозяйки вещей Софья Осиповна ответила только покачиванием головы и поспешила уйти. А сейчас из-за нарядного платья, надетого дома в зимний пост… Теперь придется сидеть в комнате до утра. Хорошо, что полосатая Буся спит на ее подушке. Она ласково подхватила кошку под теплый живот и пристроила к себе на колени. Пушистая Буся в ответ на такое перемещение пару раз мурлыкнула и помяла лапками ее ноги, устраиваясь поуютнее. Лулу приказала себе немедленно начать думать о чем-то хорошем.

Еще на прошлой неделе она договаривалась с Катей пойти сегодня на карусель и покатать четырех ее красавцев, а потом « наряжаться», как обычно. Но Лулу не пошла. Уже пять дней, как приезжал Виконт, а она все никак не может войти в привычную колею. Если бы она жила в нормальном доме, непременно уговорила бы его остаться… побыть в Ростове несколько дней. А так… Даже когда он уезжал, а она цеплялась за последнюю возможность побыть рядом с ним еще, в глубине души жило понимание, что сюда тащить его нельзя. А чувствовалось в тот день с утра, что случится необыкновенное? Лулу старательно перебирала в памяти все самые незначительные происшествия… Было сыро… Она чуть не проспала. На истории Аня Гусова получила двойку и прорыдала пол-урока. Чего она так с ума сходит из-за отметок? Наперсток потерялся… Все, решительно все, было самым обыденным… А потом… Они спускаются по лестнице, Лулу еще ничего не знает, Лулу спокойно разговаривает с Соней и Маней… «Я уже нашел!»– раздается снизу. Она зажмурилась, пытаясь восстановить мельчайшие подробности встречи. Буся, привлеченная каким-то шорохом, зашевелилась.

– Спи, спи, ты такая большая стала, выросла, ты ничего не боишься, правда?

Правильно, бояться нечего. Лулу напряженно всмотрелась в темноту. Кажется, ничего. Не думать о страшном… Не надо… Только о хорошем. Катя, наверное, возится сейчас с Тимкой, играет в какой-нибудь паровоз. Малыш такой смешной, все время хочет быть кондуктором. Они его прошлый раз уговаривали: «Тимоша, а теперь ты машинист, а теперь пассажир, Ну, начальник станции, хочешь?». Он вцепился в свою «кондукторскую» дудку – и нипочем не отдает! Они расшалились, дошли в своих предложениях до царя, но получали неизменный отказ! Жалко, что не поговоришь с Катей о взрослых вещах, как следует, ее без братишек и не увидишь, она даже спит с ними в одной комнате. Лулу вдруг вспомнила, что Катя прошлый раз сказала: «Скоро переберемся, батька в Миллерове работу нашел. Что я говорила? Профессия-то у него, о-го-го, нужная!». Вдруг они уже уехали? Лулу стало грустно. Завтра она побежит прямо с утра, бог с ней, с гимназией, у нее совсем нет пропусков занятий… Лулу вздрогнула очередной раз – снова сопение под дверью, или ей кажется? А может, это и не Софья Осиповна, а кто же тогда? Она усилием воли отогнала эти мысли и продолжала думать о подружках, заставила себя, хотя внутренняя дрожь не проходила.

Да, но если бы они уехали, Таня бы ей непременно сказала. Нет, она пойдет в гимназию и встретится с Таней, все узнает… Ах, если бы и ей уехать! Не приходилось бы сейчас обмирать от страха в тревожной темноте… Интересно, где сейчас Виконт – в Раздольном или в этой Белокалитвенской, а может, еще где-нибудь?

Лулу принялась мечтать: вот он поработал где-то, неизвестно где, и сидит дома, читает. Открывается дверь – на пороге она, Александрин. Он страшно удивлен. Что же он скажет? Ага. Он скажет: «Не ожидал. Удивлен!». Нет, пусть лучше говорит: «Не ожидал. Весьма рад. А я все время думаю, почему не учу тебя всему сам? К чему этот Ростов, гимназия? Зачем тебе заниматься с чужими?». Лулу подпрыгнула на кровати. И какая чудесная жизнь бы началась! Они бы гуляли, занимались, ездили на лошадях. Вот в такое время как сейчас, вместо того, чтобы бояться высунуть из комнаты нос, Лулу бы ужинала с ним… А потом – опять заниматься! Очень-очень много, она не лентяйка. А он столько знает, куда всей этой гимназии!

Или пусть такой же обычный день, как тогда. Вот она идет, а навстречу – Виконт: «Не затягивай церемонии приветствий, я за тобой, это уже не Софья Осиповна, это уже я!» И он гладит ее по щечке, а, может быть, и по головке, потому что абсолютно ни на что не обижается и не сердится. Лулу перестала понимать, видит ли она уже сон, или продолжает мечтать, но все страхи отступили перед этим знакомым голосом и ласковым прикосновением. Коленям стало тепло от уютно свернувшейся Буси, часы затикали на комоде доброжелательно, и Лулу, утешившись, сидя, уснула.

….Назавтра Таня не пришла в гимназию. Может быть, их общая подружка именно сегодня уезжает, и Таня пошла попрощаться? Нет, даже из-за такого дела, Таня не пропустила бы гимназию.

– Ой, простите, – Лулу, задумавшись, чуть не налетела на какого-то прохожего.

– Куда идешь, нельзя, что ли в сторону податься, места тебе мало? – пожилой прохожий недовольно на нее покосился, но сильно ругаться не стал.

Вот он, трамвай! Лулу нащупала в кармане мелочь. Как бы ни пропустить остановку. Спросить она боялась, вдруг знакомые Софьи Осиповны? Возьмут и проследят, куда это она ездит так далеко. Почти за город. А радость любимой тетушки, докопавшейся до дружбы Лулу с «низшими слоями общества» трудно переоценить…

Окно запотевает от мороза и ей все время приходится дышать на стекло. Вот, наконец, и розовый дом, все правильно, ей сходить.

Она заторопилась: Таня, наверное, больна, и серьезно. Состояние должно быть очень и очень неважным, чтобы Таня поступилась своим принципом: никогда не давать повода для придирки. Жаль, что Лулу не купила в центре чего-нибудь вкусного, здесь она ничего не знает. Но ничего, сегодня просто поухаживает за Таней, а завтра возьмет из дому конфет и сухих фруктов.