Третья истина

Лулу даже не испытала обиды на маман. Она, не останавливаясь, отправилась к себе в комнату, безучастно поглядела на несобранные книги, рисунки и куклы, а потом до самого обеда просидела на подоконнике, упершись лбом в стекло. В столовую не пошла, вместо этого заперла дверь, ответив на зов, что собирается. Она не представляла конкретно ни Ростов, ни гимназию. Просто знала, что прекрасное меняется на ужасное. И это начнется завтра… Вот уже почти пять, надо же попрощаться с Виконтом! А вдруг он уехал, как в прошлый раз, или обиделся? Она даже не поздоровалась с ним сегодня, как следует. А он придает значение таким вещам! Занятая этой мыслью, Лулу вышла из комнаты. В доме она его не нашла, в саду – тоже. Побежала на хозяйственный двор. Если его и там нет… Ну, что ж… Значит, лето заканчивается не завтра, а уже сегодня… Но едва завернув за угол, она услышала укоризненный голос Шаховского:

– Я же просил вас, Алексей Кондратьевич, не запрягать Арно, он выше других коней, и холка у него стирается…

– Это значит, если поразмыслить, круглый дармоед у нас объявился, другие особи воюют, а этот в упряжке походить не может, – возражал Пузырев.

– Я что, должен повторять? Арно запрягать не надо! – уже с раздражением сказал Шаховской.

– Павел Андреевич! – тихонько позвала оробевшая Лулу.

Виконт повернулся и подошел к ней. Пузырев не унимался:

– Я могу не запрягать, не дубина же… Мне говорят, я же и сам понимаю, лучшего коня портить – это для чего же? Ваше дело приказать, наше дело – исполнять… Пал Андреич, целковый не ссудите?

– Посмотрите в куртке, – не оборачиваясь, откликнулся Виконт и обратился к Лулу:

– Ты что-то хотела сказать, Александрин?

– А вы… вы разве не знаете, что я уезжаю сейчас. Совсем!

– То есть, как это «совсем»?

Он пошел со двора, она, не отвечая, поплелась рядом… В самом начале сада Виконт присел на искривленный ствол, Лулу стала перед ним, опустив голову.

– Да-а. Сегодня у нас сплошной минор. Так, как же «совсем»?

– В Ростов! Маман везет, – убитым голосом прошептала Лулу. Она опустилась в горе на траву.– Прощайте!

Он смотрел на нее с высоты несколько минут молча, потом произнес:

– Мне скрыться после этих слов? А ужин? Твой поезд не раньше десяти, придется мне отсиживаться голодным у себя в комнате все это время. А?

Лулу не откликнулась. Не шутить же сейчас! Только посмотрела на него и отрицательно покачала головой. Поднялась и, нехотя, потащилась к себе.

– Александрин!

Она, так же печально, снова подошла к Виконту и некоторое время ждала, пока он заговорит:

– Может, твоя маман не будет против, если я сам отвезу тебя в город? Поговорить мне с ней? Или все же удалиться?

Время моментально расширилось, давая возможность соображать, действовать и… волноваться:

– Ой! Ой! А вдруг она не согласится? Я сейчас сама побегу, я так попрошу, так попрошу! Я скажу, что подружусь с господином Петровым… Я… – Она дернулась и, как одержимая, рванулась к дому.

Шаховской догнал ее в два прыжка и остановил, пригвоздив к земле:

– Нет! Стой здесь, на этом месте. Я сейчас вернусь, – и побежал к дому сам.

На месте! Да разве это возможно? Лулу нервно заходила по тропинке взад-вперед, стараясь делать шажки поменьше, чтобы не особенно нарушать его приказание:

– Вот, сосчитаю до ста, и он придет. А если маман скажет «нет», я к тете побегу, скажу, что с Софьей Осиповной молиться буду и кушать много, никуда из дома не выходить, сидеть спокойно, только пусть, пожалуйста, пожалуйста… – бормотала она вслух. – Не согласится, не согласится, разве маман часто соглашалась, когда я просила ее о чем-то? Только платья если, но тут же не платья…

В возбуждении Лулу казалось, что путешествие с Виконтом – единственное, что ей сейчас надо, а что будет дальше, это совсем не важно.

Прошли томительные минуты, показавшиеся Лулу часами, и, наконец, на тропинке появился Виконт с непроницаемым лицом.

– Ну, что? – со страхом и надеждой спросила она.

– Что – «что»? Едем, конечно, – коротко сказал он, – к восьми будь готова.

– Ур-р-ра! Мы едем с вами! Наконец-то! Согласилась! А вы собрались? Я вам помогу. Хотите? Мои вещи уже собрали, я - вам, я хорошо умею…

– Меня сборы не обременяют. – Виконт помотал головой, как бы стряхивая с ушей ее визг.

Потом все завертелось в предотъездной суете, и было жалко, что она раньше не собиралась с удовольствием – ведь это тоже интересное дело! К ужину ее не позвали, прямо в комнату принесли чашку бульона с гренками и ломтики домашней колбасы. Потом она наскоро приняла наставления тети, расцеловалась с ней и, потихоньку, с Тоней, лихорадочно влезла в серенькое дорожное платье с пелеринкой и ровно к восьми часам поступила в ведение Шаховского.

Тот спокойно взял ее чемоданчик в руку и сказал:

– Пешком не трудно? Вечер чудесный, а время у нас есть. По-моему, это приятнее, чем ждать на станции.

Естественно, Лулу приняла предложение с восторгом.

Беседуя о лучших с точки зрения конквистадоров породах деревьев для постройки галеонов, они шли с час, а потом сели на попутных.

Лулу было очень хорошо, конквистадоры казались лучшими из людей, а Ростов – нестрашным, хотя и призрачным. Она знала, что Виконт уедет на следующий день, но впереди было целых десять часов, зачем загадывать? Она, конечно, не уснет ни на одну минуту. Они станут разговаривать, есть пирожки. Это будет самое увлекательное и уютное путешествие в ее жизни!

Но Лулу сама расстроила свои планы. Устав за день от всех хлопот и треволнений, надышавшись свежим степным воздухом, она уснула, как только поезд тронулся. Сквозь сон она слышала, как Виконт разговаривает с соседом, смеется, завидовала этому соседу, но не могла разлепить веки.

Проснулась она внезапно, словно ее подбросило. За окном было темно, все вокруг, включая Виконта, безмятежно спали. Лулу потянула из его куртки за цепочку часы, щелкнула крышечкой… Пять часов… Уже! Она думала, что меньше. Все же, еще долго! Только, как бы разбудить Виконта? Она вздохнула, покашляла, поерзала. Даже попела немножко… Ничего не помогает. Спит, как убитый. Лулу взяла часы и стала «осторожно» укладывать их в верхний карман.

– М-м, – Виконт пошевелился, зевнув, открыл глаза и громко осведомился:

– Приехали?

– Нет, тс-с-с-с, я случайно разбудила вас, хотела посмотреть, который час.

– Посмотрела?

– Угу. Еще только пять! – радостно сообщила она.

– Спать больше не будем?– Он еще раз зевнул.

– Я не хочу, а вы спите, – благородно сказала Лулу.

– Я тоже не хочу, – невнятно ответил он, подавляя третий зевок.

– Как вы думаете, – начала животрепещущую беседу Лулу, – смогу я исправить двойку по арифметике?

– Только взяться, – он посмотрел на нее без особого подъема и протянул румяный Тонин пирожок. – На! – Сам откусил половину другого.

– Да! Я тоже так думаю, мы ведь с вами занимались целые три раза!

– Тем более.

– И вообще, там есть хорошие девочки, они даже хотели сами со мной дружить, и книги я буду читать, и рисовать, и летом приеду опять, да?

– Да. Зимой в Раздольном скучновато. Я и сам там бываю мало.

– А где вы бываете? – она была довольна, это уже разговор, и зевать он перестал.

– В станицах или в каком-нибудь городе. Вот почти всю прошлую зиму жил в Белокалитвенской. Как-нибудь, съездим туда, только не на лошадях, это не близко к Раздольному.

– Съездим! Вместе?– Лулу была поражена таким высказыванием, он, конечно, не выполнял и половины своих обещаний, но обещал-то всегда вероятные вещи…– А что вы делаете в этих городах?

– Как что? Работаю.

– Но вы же в Раздольном работаете?

– Кем это, интересно?

– Учителем?

– Мне казалось, твои тетя и маман обучены, сколько возможно.

– Значит, вы можете однажды не приехать совсем?

– У меня есть определенные обязательства по отношению к этому дому и семье. И я не склонен о них забывать.