Цветок в пыли. Месть и закон

Руп Чанд молчал. Махеш отстранился и вдруг увидел на глазах отца слезы. Это не были слезы печали, это были слезы радости…

И все стремительно закружилось… В два дня Рай Сахеб подготовил все, что необходимо для свадьбы, и праздник удался наславу. Родители были щедры и гостеприимны, молодые покоряли своей почтительностью и скромностью, слуги вышколены, а повара умелы, — и об этой свадьбе потом еще долго вспоминали в Бангалоре.

Неделю молодые провели в свадебном путешествии, а когда вернулись — Махеш уже не мог сказать с уверенностью, действительно ли еще совсем недавно он собирался жениться на другой. Он был по-настоящему счастлив сейчас, начиналась новая жизнь — именно такая, какой он себе и представлял настоящую жизнь взрослого человека.

Место помощника судьи он получил без проблем. Судья, старый человек со следами многочисленных болезней на исхудалом лице, встретил его, как встречают неизбежное.

«Ты пришел сюда, чтобы вскоре занять мое место», — прочитал Махеш во взгляде старика.

«Да, и я думаю, что это произойдет очень скоро», — таким же красноречивым взглядом ответил Махеш.

НА ЧУЖОЙ СВАДЬБЕ

На вокзал Мину никто не провожал. Тетя не чаяла, как бы избавиться от племянницы, дядя побаивался своей жены и тоже не выказывал родственных чувств. Единственный человек в доме — старенькая няня Гангу любила и жалела Мину, но и ей девушка не могла сейчас довериться. Никто в целом мире не мог сейчас ей помочь. Никто, кроме ее любимого Махеша.

Махеш — ее единственная надежда. Их свадьба могла бы спасти Мину от неминуемого позора. Махеш храбрый и благородный! Они поженятся и будут жить счастливо, и у них родится ребенок, их ребенок.

Сейчас Мина уже не боялась мыслей о будущем ребенке. Ведь все будет хорошо, она знает.

— Девушка, вы будете садиться? — услышала она и вздрогнула от неожиданности — перед ней стоял служащий в железнодорожной форме.

— Поезд сейчас отправится, — сказал он.

— Да-да, вот мой билет, пожалуйста, — поспешно проговорила Мина.

Она прошла в вагон и села на свободное место. Вагон дрогнул, и здание станции проплыло за окном.

Служащий, прервавший ход ее мыслей, разрушил ее хрупкое спокойствие, и опять на душе стало тревожно и мрачно. Потому что ничего еще не решено окончательно. Махеш сказал, что женится на ней, и уехал. Прошло уже столько дней, а от него не было ни одного письма. Почему он не написал ей? Что ему помешало? Или он забыл о своем обещании сразу, как только сел в вагон поезда? Нет, нет! Мина даже испугалась собственных мыслей. Этого не может быть! Махеш не мог обмануть ее. И опять в голове зазвучал настойчивый вопрос: почему он не написал? Почему?

Мина подумала вдруг, что Махеш, наверное, заболел. Это было наиболее правдоподобное объяснение того факта, что от него не было писем. Возможно, он лежит сейчас больной и некому подать ему воды.

Мина в волнении прижала руки к груди.

— Что с тобой, дочка? — спросила ее сидящая напротив женщина. — Не очень хорошо себя чувствуешь?

— Я? — переспросила девушка, не совсем понимая, о чем ее спрашивают. Потом качнула головой: — Нет, все хорошо.

Женщина посмотрела внимательно в ее лицо и вздохнула. Мина отвернулась к окну, и через мгновение ее мысли снова вернулись к волновавшему ее вопросу.

О плохом она сейчас думать не могла. Ей представилось, что Махеш жив-здоров и уже собирается назад — к Мине. А писем не писал, потому что… Она задумалась. Почему же он не писал писем? Ага, вот почему: он очень долго не видел своего отца; ведь он учился в университете, а теперь, вернувшись после долгой разлуки, не мог оторваться от общения с ним ни на минуту. Это ведь так понятно, родителей надо уважать и любить. А потом он и вовсе решил не писать писем. Зачем? Скоро он и сам собирается приехать к ней. Он уже обо всем договорился с отцом, наверное, рассказал старику о Мине и сообщил, что она будет его женой. Только про ребенка не сказал. Хорошо, если пока не сказал. Потому что рождение ребенка вне брака — большой грех.

За окном поезда темнело, но девушка не замечала этого. Она была задумчива и печальна. Сидевшая напротив женщина время от времени бросала на Мину осторожный и жалостливый взгляд. Она видела, что ее попутчица чем-то удручена, но не решалась завязать разговор.

Мелькали за окном деревья. В вечерних сумерках они казались призраками, раскинувшими хищные руки-ветви. И стоит выйти из вагона туда, в темноту, — пропадешь, оттуда нет возврата. Мина вздрогнула и отвернулась от окна.

— Прилегла бы, дочка, — участливо предложила ей женщина.

Мина покачала головой.

— Приляг, — настойчиво повторила женщина. — На тебе же лица нет.

— Я скоро приеду.

— Домой едешь?

— Домой? — переспросила Мина и замялась. — Н-нет, — сказала она после паузы не очень уверенно. — На свадьбу к подруге.

Женщина посмотрела в ее печальные глаза и промолчала. Мина вспомнила, что точно так же смотрела на нее старенькая няня Гангу.

— Ты собираешься куда-то? — поинтересовалась няня.

— Да, нянюшка, — ответила ей Мина.

— Куда же, девочка моя?

— К подруге, на свадьбу.

А няня, услышав эти слова, посмотрела на нее недоверчиво. Совсем как эта женщина сейчас.

Мина вздохнула и опять отвернулась к окну, за которым стало совсем темно. Еще немного, — и она увидит Махеша, узнает, в чем дело. С приближением к станции Мина все больше и больше тревожилась. Теперь ей казалось, что счастья впереди не будет, и неспроста Махеш не писал ей. Сердце ее забилось учащенно, ей вдруг стало жарко.

— Подъезжаем, — сказала женщина. — Уже недолго осталось.

— Недолго? — всполошилась Мина.

И действительно, впереди она уже различала огни. Поезд рвался из тьмы вперед, в город, к свету фонарей.

— Уже поздно, — сказала женщина. — Вас будут встречать?

— Нет, наверное, — девушка добавила слово «наверное», словно сомневалась, но она-то знала, что никто ее не встретит и не ждет. Никто, кроме Махеша.

Поезд подходил к станции. Уже проплывали за окном дома, нарядные люди шли по улицам, смеясь и весело о чем-то разговаривая. Это был город Махеша. Он здесь жил. Возьмет ли он ее в свою жизнь?

Поезд остановился. Мина вышла из вагона, держа в руке чемодан. Женщина вышла следом.

— Вы знаете, куда вам идти? — спросила она.

— Да-да, — поспешно ответила девушка. — Спасибо.

У нее был адрес Махеша. Оставалось только отыскать нужный дом. И только когда женщина ушла, Мина подумала, что надо было бы спросить у нее, где находится нужная улица. Город был ей незнаком, она никогда не была здесь прежде. Дома, улицы, люди — здесь все было чужое.

Она пошла по улице, ведущей от вокзала в глубь города. Людей было много, все пользовались возможностью насладиться вечерней прохладой после изнуряющей дневной жары. На лицах людей Мина видела улыбки — и ни тени озабоченности. Как же счастливы были все, как беззаботны. Они не ведали о бедах сошедшей с поезда девушки, никто на нее не обращал внимания.

Фонари на улицах отбрасывали яркий свет. Казалось, что чудный вечер никогда не кончится и ночи не будет, хотя звезды уже перемигивались в небе.

Мина шла наугад, почему-то не осмеливаясь у кого-нибудь спросить, где нужная ей улица. Ноги будто сами вели ее, и она безотчетно подчинялась своему чувству. Ее Махеш был где-то совсем рядом. Ждал ли он ее?

Через несколько минут, никуда не сворачивая, она вышла на городскую площадь, на которой поздние торговцы предлагали гуляющим не проданный за день товар.

— Девушка, купите дыню! Чудесная дыня, — предложил Мине бородатый в чалме. — Сладкая, как сахар.

Девушка качнула головой, и тут же с другой стороны торгового ряда ее окликнули, предложив овощи.

Эти люди не знали, что сейчас ей не нужно ничего, совсем ничего.

Мина прошла через площадь. Какой-то юноша в кондитерской лавке покупал сладости, и она осмелилась спросить у него, где находится нужная ей улица.